Калифорнийская готика - Деннис Этчисон

— Дорогая, где ты?

На веранде ее тоже не оказалось. Маркхэм собирался уже пройти на кухню, когда случайно бросил взгляд во двор.

А где же мое дерево?

Он представил себе, как Ева, вооружившись ножовкой, с отчаянной решимостью и бездумным упрямством отпиливает сухие ветки. Неужели нельзя было подождать?

Дерево лежало на земле с расщепленным, словно от удара молнии, стволом, разметав ветки по всей дорожке, ведущей к гаражу.

Неужели его сломало ветром?

«Нет, — подумал Маркхэм, — оно просто высохло. Надо было поливать его. Я все время собирался это сделать. Но так и не сделал». А что, если дерево обрушилось на Еву? — Ева!

Маркхэм бросился в дом и обнаружил жену в спальне. Она спала, свернувшись калачиком, накрывшись с головой простыней.

Что-то было не так. Что-то в очертаниях лежащей фигуры было не так... Где ее ноги?

Маркхэм приподнял край простыни.

Ее лицо стало темнее. Шея влажная от пота. Вот оно что. Конечно, лежать под простыней в такую жару да еще в махровом халате...

Но почему она спит днем?

И почему такая странная поза — на боку, коленки подтянуты к груди... Поза эмбриона.

— Ева!

Она вздрогнула от его прикосновения и звука его голоса. Вздрогнула и с пугающей быстротой повернулась к нему.

Ее лицо было каким-то другим. Глаза потускнели, утратили ясность, будто затянутые тончайшей, прозрачной пленкой.

Она так и не заснула по-настоящему, а лишь задремала, пребывая в полусне.

— С тобой все в порядке?

Ева прижалась к нему:

— Ох, Дэнни!..

— Я видел... что все-таки случилось?

Она неожиданно крепко вцепилась в него.

— Дерево... — Ее голос прозвучал так, будто ей вспомнилось нечто, не имеющее никакого значения. — Ветер был такой... такой...

— Успокойся. Я займусь им. — Маркхэм погладил ее по спине через плотную ткань халата, потом отстранился и заглянул в глаза. Ему нужно было понять...

Знает ли она?

Откуда?

Что ж, если Ева что-то и узнала, если почувствовала что-то неладное и поэтому спряталась под простыню, воображая худшее, что только можно представить, он мог успокоить ее, рассеять страхи нужными, правильными словами. Ему очень хотелось убедить ее, что тревожиться нет причин.

— Ева, — начал Маркхэм. — Я получил письмо.

Она непонимающе посмотрела на него.

— Это не так уж важно, но я все равно собирался тебе сказать. Кто-то задумал нас разыграть.

— Какое письмо?

Похоже, она ничего не знает. Поздно. Маркхэм вымученно улыбнулся, как будто ему и впрямь было весело.

— Давным-давно, еще до того, как мы с тобой познакомились, я встречался с одной девушкой...

— Как она выглядела?

— Не важно.

— Я хочу знать!

Похоже, что это заинтересовало Еву всерьез.

— Ева, я уже и не помню...

— Отвечай!

— Ну... она была довольно худенькая... я бы даже сказал, костлявая... с длинными волосами. А какая разница?

— Она подрезала волосы, да?

Ни с того ни с сего его сердце словно подпрыгнуло и забилось быстрее.

— Думаю, что да. — Незадолго до того, как она ушла, подумал Маркхэм. — Ну и что? Послушай, она умерла много лет назад и...

Ева отрицательно покачала головой:

— Нет.

— Что ты хочешь этим сказать? — Дэн почувствовал, как у него подскочило давление и зашумело в ушах. — Я пытаюсь объяснить, что она умерла. Совершила самоубийство. Облила себя...

— Нет, Дэн, она не умерла. Она недавно была здесь!

Глава 5

Надо вставать, пока еще не поздно, подумала Ева, лежа на кровати и прислушиваясь к визгу пилы.

Она вытянула ногу и разогнула пальцы. Скользнувшая по коже простыня показалась ей грубой и колючей на ощупь, как шерстяное одеяло. Удивительно, что ей вообще удалось пошевелиться.

Сон, это был только сон. Не более того. Так она сказала Дэну, и он хотя и не сразу, но поверил ей, разомкнул объятия и ушел во двор, чтобы заняться упавшим деревом. Сейчас оттуда доносился надрывный визг пилы, чьи металлические зубья вгрызались в мягкую древесину, да шелест падающих веток.

Где же Эдди?

Ева опустила руку и медленно, словно сдирая слой кожи, стянула с себя простыню. Волна прохладного воздуха прокатилась над ней, в жилах болезненно затрепетала кровь. Во дворе упала на землю еще одна ветка. Пила как будто запнулась и затихла. Ева перетянула ноги через край кровати, опустила ступни на пол и заставила себя подняться.

От долгого лежания в одном положении правая сторона тела занемела. Ева согнула ногу в колене и попыталась разогнуть. Чуть позже, когда ощущение собственного тела вернулось, она едва не упала возле двери в ванную. Шорты и топик лежали все там же, где она их оставила, возле ванны. Ева натянула их на себя, но тут же сняла — соприкосновение тела с открытыми участками кожи все еще доставляло неприятное ощущение. Она заглянула в шкаф. Где же ее блузка с длинными рукавами?

Возвращаясь в гостиную, Ева прошла мимо комнаты сына. В ней было все не так, как обычно. Куда подевались валявшиеся на полу газеты, журналы и носки? Стол и кресло стояли на обычных местах, но, прикрытые пленкой, выглядели так, будто их собирались хранить вечно. Даже кровать напоминала кислородную камеру в палате интенсивной терапии. Похоже, в комнату давно никто не заходил.

Я опоздала, подумала Ева.

У нее за спиной открылась и закрылась дверь. Послышались тяжелые шаги.

— Ева, как ты себя чувствуешь?

Она поняла, что Дэн имел в виду. Он хотел знать, все ли у нее в порядке. Если нет, то он настоял бы на том, чтобы она никуда не уезжала. Возможно, даже удержал бы силой. Ева напряглась, ожидая грубого прикосновения его рук.

— Отлично.

Ева ощутила тепло его тела.

Откуда этот запах земли? Неужели Дэн снова копал яму? Она торопливо отступила в сторону.

— Ты вся дрожишь.

— Мне приснился плохой сон. Но сейчас все хорошо.

— Ты меня напугала.

— Я же сказала — все в порядке. Что с деревом?

— С деревом? — переспросил он. Похоже, ему было трудно переключиться на другую тему. — Его не спасти. Сейчас спилю ветви, а потом выкорчую пень. Будет чем топить камин.

— Вот и хорошо. — Ева повернулась и подошла к корзине с бельем. — Ты, случайно, не видел мой белый комбинезон?

— Нет. А что?

— Он мне нужен.

— А ты не отправила его в химчистку?

Зачем он врет? Хочет удержать ее здесь?

Покопавшись в корзине, Ева не нашла ничего подходящего, но зато обнаружила на стиральной машине черные джинсы «Ливайс» и цветную блузку. Вещи были мятые, но ничего лучше все равно не было. Прислонившись к стене, она влезла в джинсы, по-прежнему оставаясь в шортах. Потом натянула на себя блузку поверх топика.