Отпетые плутовки - Татьяна Полякова

— Ой, какой ты, Сашка! — вздохнула я, качая головой и не находя нужных слов. Сашкина наглость воистину не знала границ. Чертенок незамедлительно исчез, а Багров поскучнел.

— Я тебе звонил два раза, — заявил он. — Честно.

— Куда? — удивилась я.

— На квартиру, разумеется. Телефон до сих пор помню. — Он назвал номер, чем поверг меня в изумление.

— Так если звонил, отчего не дозвонился?

— Видно, дома тебя на ту пору не оказалось.

— Совсем ты заврался, Багров, у меня автоответчик…

— Я в этой технике ни черта не смыслю, видать, оплошал малость.

— Все ты врешь, — зло сказала я и подумала: “А вдруг он и вправду звонил?”

— Характер у тебя заметно испортился, Марья Павловна, — надулся Сашка. Мы к этому моменту уже подъехали к дому. — Вылазь, — сказал он. — И готовься к приему дорогого гостя. Я сейчас машину отгоню подальше и мигом вернусь.

Я досадливо хлопнула дверью и поднялась к себе. Но уже минут через пятнадцать начала поглядывать в окно, высматривая Сашку. Наконец он появился. Сел за стол в кухне, лучисто улыбнулся и спросил:

— Накормишь?

Я стала его кормить, изо всех сил стараясь не зареветь.

— Повезло тебе сегодня, — уплетая суп за обе щеки, веселился Сашка. — Если б не я, страшно даже подумать, что с тобой могло произойти.

— За что убили Валеру? — нахмурилась я, вдруг сообразив, что Валеру действительно убили. Он лежит в машине на какой-то проселочной дороге, а я… Тут уж ничего не поделаешь: появление Сашки волновало меня гораздо больше недавнего убийства. Попробовать обмануть себя, конечно, можно, но дело это зряшное…

— А я почем знаю? Меня это совершенно не касается, — ответил Багров и даже выпучил глаза.

— Идиот! — крикнула я. — Якшаешься со всякими подонками. А еще врал, что милиционер.

— Я врал? — ахнул Сашка. — Да не сойти мне с этого места…

— Как у тебя только совести хватает… — покачала я головой.

— Ты, Машка, все не правильно поняла. Человек я подневольный, что приказали, то и сделал. Я ведь тебя предупреждал: такой, как я, тебе не пара. Думаешь, я те деньги присвоил? Ничуть не бывало. Все Родине отдал, хоть она не шибко меня любит.

— Заврался ты совсем, — разозлилась я. — Я тебя искала, звонила в шестой отдел.

— Ну и что?

— Не знают они никакого Багрова.

— Ты, Машка, совсем без понятия. Неужто они кому попало начнут секретные сведения разбазаривать.

— Дура я совсем, что ли, тебе верить? Ешь и выметайся отсюда.

Багров состряпал обиженную физиономию и сердито засопел. Я пялила на него глаза, не в силах поверить, что он сидит на моей кухне.

— Чаю можно? — спросил он.

— Пожалуйста.

Он пил чай, а я крутила в руках чашку, потом не выдержала и спросила:

— Где ты был?

— Когда?

— Весь этот год.

— Где меня только не носило, — загрустил он. — Служба…

— Сволочь ты. Багров, просила ведь не обманывать.

— Да у меня самого сердце кровью обливалось. Каждую ночь тебя во сне видел… Объясниться хотел, чтоб ты одно с другим не путала: работу то есть и мое к тебе личное отношение. Боялся тебе на глаза показываться, не простит, думаю, меня Машка, так мне, шелудивому, и надо. А когда совсем было с силами собрался, меня раз — и в Чечню. А оттуда, не поверишь, в Таджикистан. Будто народу мало. На всю бывшую Родину один я. А в Таджикистане не повезло: один гад меня подстрелил. Четыре месяца в госпитале валялся. Врачи сильно сомневались: выживу ли. Не успел на ноги встать, нате вам: новое задание. Опять на передний рубеж, к бандитам. А теперь еще без премии оставят, да и шею запросто могут намылить: задание ответственное я провалил, и все из-за твоих прекрасных глаз.

— Что же у тебя за служба такая? — съехидничала я. — Агент 007, да и только.

— Думаешь, заливаю? — обиделся Сашка, поднялся, задрал рубаху и продемонстрировал мне свою спину. Через весь бок шел громадный красный рубец. И хоть я прекрасно знала, что Сашка врет от первого до последнего слова, однако рубец был настоящий, и это испугало.

— Как тебя угораздило? — пролепетала я.

— Как, как… Война, Машка. Уж совсем помирать собрался… По сию пору болит, стерва.

— Правда болит? — вздохнула я.

— А то… Особенно в дождливую погоду.

Он заправил рубаху, сел и уставился на меня, не моргая. Я допила чай и заявила:

— Отцу ничего не рассказала, потому что пожалела тебя, дурака. Он бы тебя из-под земли достал…

— Я ж понимаю и со всем заранее согласный… На ночлег оставишь?

— Ну ты и нахал, — подивилась я.

— Нет. Просто знаю: сердце у тебя доброе, не можешь ты выгнать меня на улицу, точно кота блохастого.

— Ты негодяй, Багров, — сурово отрезала я.

— Я тебя предупреждал: со мной — не сахар. А ты: Сашка, я тебя люблю и все такое, а как до дела дошло, туда же: негодяй. Вот ведь ваша бабья натура какая…

— Хорошо. Живи, — кивнула я. — Располагайся, а мне по делам надо.

— По каким делам? — насторожился Багров.

— Тебя они не касаются.

— Почем я знаю, может, ты отцу нажалуешься и он из меня шашлык соорудит.

Я посмотрела на Сашку, покачала головой и пошла к двери.

— Ладно, это я так, больше для порядка..:

— вздохнул он. — А ты надолго уходишь?

— Как получится, — ответила я. — Заскучаешь, так скатертью дорога. Конечно, ты меня сегодня спас, и я тебе за это очень благодарна, но все равно ты врун и мерзавец.

Я удалилась под грустным Сашкиным взором, черти в его зрачках запечалились: сидели смирно, сложив лапки и хвосты, если при этом и строили рожи, так самую малость.

Я поехала в ресторан, где имела длительную беседу с Денисом, после чего навестила отца. Дома его не оказалось, я бродила по комнатам и пыталась решить: должна я рассказать ему о гибели Валеры или нет? Если рассказывать, то все… А этого, по некоторым причинам, мне не хотелось. Если я пойду в милицию (кстати, идти я обязана), придется рассказать про Багрова и там. Как это отзовется на его биографии, еще вопрос. Можно придумать сказочку о том, что от убийц я сбежала, только кто в нее поверит? А если я расскажу об убийстве, но умолчу о похищении, это уж вовсе глупо: как я в этом случае помогу следствию? Чего доброго Подозрение упадет на отца…

Промучившись с пару часов, я не смогла прийти к определенному решению и в конце концов ограничилась полумерами: позвонила из автомата в милицию и скороговоркой выпалила об убийстве и красном “Опеле”, но о даче промолчала: Сашкины дружки могут рассердиться, а зла ему я не желала. Вот ведь незадача…

Разозлившись на себя и на весь мир, я поехала домой. Отца с Юлькой встретила на перекрестке, они возвращались с дачи.

— Ты чего в городе? — крикнул папа, открыв окно, я в ответ махнула рукой и сморщила нос. Мы разъехались. Разумеется, я так ничего и не рассказала отцу, неожиданно зло подумав: с Багровым разберусь сама.

Сашка стряпал ужин, наведя ревизию в моем холодильнике. Прошлогодний фартучек выглядел на нем очень миленько, дверь он передо мной распахнул на возможную ширину, высмотрев меня в окно.

— Привет, — хмуро бросила я, стараясь не обращать внимания на явное подхалимство.

На столе стояла бутылка мартини и торт. Этого в моем холодильнике не было.

— Праздничный ужин, — хмыкнул Сашка. — По случаю нашей встречи. Не знаю, как ты, а я очень рад.

— Я тоже рада, — вздохнула я, вымыла руки и села за стол.

— Выпьем? — предложил Сашка и разлил мартини.

Мы выпили, я упорно избегала его взгляда, стараясь избавиться от совершенно ненужных мыслей. Багров, уловив мое настроение, затих, говорил мало, все

Больше вздыхал и ласково на меня посматривал.

— Пора спать, — с трудом высидев час, заявила я, решительно поднимаясь.

— Посуду я вымою, — улыбнулся он, а я ушла в комнату, вытащила из кладовки раскладушку и с нею вернулась в кухню.

Раскладушка вызвала у Сашки недоумение.

— Спать будешь здесь, — сурово возвестила я.

— Какая-то она хлипкая, — засомневался он. — Может, мне лучше лечь на полу?

— Пожалуйста, только в кухне.

Я принесла белье, подушку и одеяло, поплотнее закрыла дверь в комнату, изо всех сил стараясь не думать о Сашке. Это мне почти удалось, к тому же мартини возымело самое благотворное действие, и через полчаса я уснула.

Где-то после полуночи открыла глаза, кухонная дверь скрипнула, а я вспомнила, что на кухне Сашка.

"Быть этого не может”, — подивилась я, дверь опять скрипнула, я прислушалась, но ничего заслуживающего внимания уловить не смогла.

Таращила глаза в темноту, ворочалась и в конце концов решила сходить в туалет. Дверь в кухню была приоткрыта, я не удержалась и заглянула, просто чтобы убедиться, что Сашка в самом деле здесь и никуда не сбежал.

Лунный свет заливал помещение, Сашка лежал головой к окну, почему-то бледный, со следами страданий на лице. Глаза закрыты. Я на цыпочках шагнула к туалету, и тут Сашка отчетливо простонал. Я замерла, шевельнула ушами и дала себе слово не обращать внимания на все эти фокусы.