Услышь голос сердца - Лиз Карлайл

— А вы пока не заплатили мне ни одного пенса. Так что не понимаю…

— Ладно, мисс Стоун, — вздохнув, сказал Эллиот и протянул руку. — Вы правы по всем пунктам обвинения, а поэтому, пока мне не предложили спать на подстилке рядом с Фрицем, не проводите ли меня в башню?

— Провожу, — сказала она, откладывая книгу. — Хотя, откровенно говоря, я почти боюсь оставаться с вами наедине, мистер Робертс. В вас слишком много обаяния.

Гость, казалось, даже растерялся от такого откровенного признания, и в его взгляде появилась тревога.

— Я искренне сожалею, мисс Стоун, и даю слово джентльмена, что в дальнейшем у вас не будет причин хоть на мгновение почувствовать себя неуютно в моей компании.

С этими словами он поднялся с дивана и предложил ей руку. Эванджелина, вздохнув и испытав нечто вроде разочарования, хотя это уж совсем не поддавалось никакому объяснению, встала и любезно проводила гостя до площадки главной лестницы, откуда винтовая башенная лестница вела в отведенную ему спальню. Эллиот очень вежливо поблагодарил ее и пожелал спокойной ночи.

В половине первого ночи в Ричмонде старый дворецкий Маклауд отворил тяжелую дверь Страт-Хауса, более века служившего городской резиденцией маркизов Рэннок. В дверь стучали громко и требовательно, поэтому он ожидал увидеть на пороге своего усталого хозяина. Маклауд очень удивился, когда вместо него на пороге появились майор Мэтью Уинтроп и его приятель виконт Линден, которые к тому же нетвердо держались на ногах.

— Добрый вечер, Маклауд, — дружески приветствовал его Линден, зажав в кулаке трость с золотым набалдашником. — Нам необходимо сообщить кое-что очень важное его светлости.

— Важную информацию для Рэннока, — заплетающимся языком добавил майор Уинтроп.

Сквозь очки в серебряной оправе Маклауд окинул взглядом двух щеголевато одетых, сильно подвыпивших джентльменов, стоявших на широких мраморных ступенях перед входом в Страт-Хаус.

— Прошу прощения, господа, но лорд Рэннок еще не вернулся домой. — Он увидел, как джентльмены озадаченно взглянули друг на друга.

Если не считать их несомненной принадлежности к привилегированному классу и сильного запаха спиртного, исходившего от них обоих, то эти двое представляли собой полную противоположность друг другу. Уинтроп был черноволос, широкоплеч и носил обычно мундир военного покроя, тогда как Линден — высокий блондин с ангельски красивой физиономией — был до кончиков ногтей лондонским денди. Для старого дворецкого не было секретом, что эта парочка участвовала во всех нечестивых похождениях Эллиота Армстронга.

Сейчас было трудно себе представить, что в юности лорд Рэннок был совершенно неотесанным и крайне наивным парнем. К концу первого года пребывания в Лондоне репутация Рэннока была испорчена непоправимо. Юный лорд прилагал все усилия к тому, чтобы добиться этого: пил, был вспыльчив, при всяком удобном случае пускал в ход шпагу, а также играл по-крупному.

Однажды поздней ночью после одной особенно азартной игры пьяного маркиза чуть не прикончил рассерженный проигравший партнер. Ему пришлось бы худо, если бы за него не вступились Линден и Уинтроп, которые были лишь немногим трезвее, чем он. Раны Рэннока быстро зажили, обидчику он потом отомстил, но после этого случая весельчак виконт и суровый армейский офицер стали лучшими и единственными друзьями маркиза.

Маклауду было известно, что этим двум джентльменам надлежит оказывать всевозможные почести. Оглядев их с ног до головы, дворецкий деликатно откашлялся и сказал:

— Ну что ж, джентльмены, может быть, вы пожелаете сообщить свою важную информацию сэру Хью? Он дома, потому что у него приступ подагры, и спать еше не лег.

— Отличная идея, Маклауд! — воскликнул майор Уинтроп.

— Вот именно! — возбужденно подхватил Линден. — Идем к сэру Хью.

Оба джентльмена одновременно ринулись ко входу и столкнулись в дверях, запутавшись в собственных конечностях и тростях. Маклауд с полной невозмутимостью поставил Уинтропа на ноги, высвободив его галстук, почему-то обмотавшийся вокруг трости. Он предложил джентльменам присесть, а сам отправился доложить об их приходе сэру Хью.

— Если хотите бренди, наливайте себе сами, — проворчал сэр Хью со своего любимого кресла с подголовником. Распухшая нога пожилого джентльмена была вытянута перед ним и возлежала на горке пуховых подушек, положенных на скамеечку для ног.

— Послушайте, сэр Хью! — воскликнул лорд Линден, слегка покачиваясь на ногах и с любопытством поглядывая на больную ногу. — Больно, наверное, а?

Щеголеватый виконт, неизвестно почему не пожелавший расстаться у входа со своей тростью, сделал движение, словно хотел потрогать ее кончиком воспаленный большой палец Хью.

— Только попробуй прикоснуться, сукин сын, — убью! — раздраженно пророкотал сэр Хью.

— Послушайте, Хью, зачем вы сердитесь? — миролюбиво сказал Уинтроп.

— Наверное, ему нужна женщина, — объяснил ничуть не обидевшийся Линден и тяжело шлепнулся на кожаный диван. — Проклятие Бенэмов, не так ли, старина? — Он уставился затуманенным взглядом на сэра Хью, требуя подтверждения.

— Целых три дня сижу здесь, как в клетке, — проворчал сэр Хыо, раздраженно ерзая в кресле. — А мне кажется, что целых три месяца. Причем по закону подлости именно тогда, когда муж Оливии Джонсон укатил в Рим.

— Ничего не поделаешь: проклятие Бенэмов, — с манерной медлительностью повторил Линден. — Гиперсексуальность. Рэннок тоже этим страдает, не так ли, Хью?

— Вот именно, — неожиданно произнес черноволосый майор. — Из-за этого мы и пришли сюда.

Уинтроп попытался сфокусировать свой обычно зоркий взгляд на сэре Хью.

— Из-за проклятия Бенэмов? — удивился его приятель.

— Нет-нет, — отмахнулся майор.

— Может, вас прислала Ливи? — ожидая какого-нибудь подвоха, спросил сэр Хью.

— Нет-нет, — снова запротестовал майор, расплескав бренди. — Это касается Рэннока. Одна старая история. С Крэнемом.

Лорд Линден решительно стукнул тростью об пол.

— Вот-вот! История с Крэнемом. Мы подумали, что Эллиоту надо знать об этом. Он вернулся.

— Воскрес из мертвых? — удивился сэр Хью. — Опомнитесь, мальчики! Старый козел умер восемь месяцев назад!

Майор Уинтроп покачал головой:

— Речь идет о новом бароне Крэнеме. Сегодня мы видели его в «Бруксе». Около месяца назад он вернулся из Райпура. Он теперь богат, как набоб.

— Говорят, — икнув, сказал Линден, — он отыскал материнское свидетельство о браке…

— … между страниц семейной Библии, — закончил за него фразу майор Уинтроп. — Значит, хоть он и сукин сын, но рожден в браке. И на этот раз Эллиот должен его убить.