Услышь голос сердца - Лиз Карлайл

Гость покачал головой:

— Спасибо, мисс Стоун, не надо. Вы позволите мне проводить вас в гостиную? — сказал он, предлагая ей руку.

Эванджелина любезно улыбнулась, но от предложенной руки отказалась.

— Мне кажется, мистер Робертс, что вы не вполне свободно чувствуете себя у нас. Здесь все не так, как в городе. Так что, поверьте, вам совсем не обязательно присоединяться к нашим развлечениям в гостиной, тем более что они едва ли могут прийтись вам по вкусу.

Кажется, мистер Роберте был несколько озадачен, и она даже подумала, не обидела ли его чем-нибудь.

— Понимаю, — пробормотал он, — я не хотел бы мешать вам своим присутствием.

Так и есть, она его обидела.

— Вы не так меня поняли, сэр, — мягко сказала Эванджелина, беря его под руку и стараясь при этом не сосредоточиваться на ощущении твердых мощных мускулов под тканью его пиджака. — Я просто не хотела, чтобы вы чувствовали себя обязанным играть в триктрак с моими подопечными или слушать наше пение, а то и отплясывать джигу, а кроме того, иногда приходится играть в жмурки или еще того хуже.

— Хуже? — воскликнул он в притворном ужасе. — Что может быть хуже?

— Есть еще такая игра, как «отними туфлю», мистер Робертс. Вам в нее никогда не приходилось играть?

— К сожалению, — печально признался он.

— Остерегайтесь играть в эту игру, — предупредила она. — После нее остаются синяки и ссадины.

— Понимаю, — серьезно промолвил он.

К этому времени они остались одни в слабо освещенном коридоре. Эллиот остановился и, развернувшись на каблуках, встал перед ней. Его прищуренные серые глаза поблескивали, отчего по ее телу неожиданно прокатилась горячая волна. Когда он снова заговорил, в его тихом голосе появились интимные баритональные нотки, вызвавшие у нее непреодолимое желание придвинуться к нему поближе.

— Умоляю, мисс Стоун, скажите мне, чем я еще рискую, оставаясь в этом очаровательном доме и в этой обворожительной компании?

У Эванджелины перехватило дыхание, она с трудом поборола желание прижаться к нему. Он стоял теперь так близко, что она ощущала жар, исходивший от его тела. Он взял ее за руку, и она почувствовала сквозь шелковую ткань платья тепло его пальцев. Уловила легкий запах дорогого табака. Даже в слабо освещенном коридоре она видела, как горит огонь в его дымчато-серых глазах.

— Ну… скажем, есть еще домашнее вино из крыжовника, — пробормотала она, стараясь говорить шутливо. Господи, но он действительно опасно красивый мужчина, который принадлежит другой женщине, напомнила она себе, хотя в этом напоминании было мало проку.

— Понятно. Значит, вино из крыжовника, — повторил он. — От него притупляются чувства? Этого я боюсь больше всего.

— Если решитесь его попробовать, то ваши чувства лишь обострятся, — сказала она, осмелившись взглянуть ему в лицо. — Уинни готовит его собственноручно и, к несчастью, непомерно гордится этим.

— Пожалуй, я не рискну его пробовать, потому что очень дорожу своим здравомыслием.

— Вот как? — сказала Эванджелина, нервно покусывая пересохшие губы и чувствуя, что слишком остро реагирует на физическую близость огромной фигуры мистера Робертса. Она чуть пошатнулась и еще больше приблизилась к нему — то ли по собственной воле, то ли потому, что он легонько притянул ее к себе, трудно сказать. Она неуверенно приложила ладонь к его груди, желая оттолкнуться и в то же время испытывая непреодолимое искушение вцепиться пальцами в ткань его сорочки. Она почувствовала сильные и ритмичные удары его сердца, и вновь этот жар и жизненная энергия вызвали горячую волну желания в ее теле.

— Да, очень дорожу, — подтвердил он, склоняясь к ней еще ниже, так что его губы почти прикоснулись к ее уху.

Эванджелину вдруг охватила паника. Она резко отстранилась от него и попыталась сделать шаг назад.

— Извините, мистер Робертс, — сказала она, тяжело дыша и чувствуя, что мучительно краснеет, — мне пора идти. Я должна переворачивать страницы нот для Фредерики. Она, как всегда после ужина, будет играть на фортепьяно.

Чувствуя себя виноватой, Эванджелина торопливо направилась в сторону гостиной. Не следовало ей позволять своему клиенту глупо флиртовать с ней потому лишь, что ей доставляют удовольствие его знаки внимания. Для мистера Робертса подобные заигрывания ничего не значат, а она из-за этого чувствует себя незащищенной и уязвимой.

Она понимала, что в обществе флирту не придают никакого значения. Умение флиртовать считается даже таким же неотъемлемым качеством светского человека, как умение танцевать или играть в карты. Но она, в отличие от мистера Робертса, не принадлежала к английскому обществу. И для нее слова по-прежнему значили именно то, что они означают, а страсть была чем-то таким, что она могла позволить себе выразить только на холсте с помощью красок. В присутствии этого красавца она чувствовала себя вне своей стихии и очень удивлялась собственной реакции на него.

Окинув взглядом гостиную, Эванджелина заметила, как Майкл, закинув голову, весело рассмеялся какой-то шутке Тео. Как ни странно, вид веселого и довольного жизнью брата подействовал на нее отрезвляюще. Мало-помалу к ней вернулось утраченное самообладание. Подойдя к Фредерике, она открыла нотную тетрадь. Именно в этот момент Эллиот Роберте вошел в гостиную.

Не прошло и нескольких минут, как Эллиота вовлекли в качестве четвертого игрока в карточную игру с Гасом, Тео и Майклом. Мистер Стокли, освободившись от этой повинности, уселся на диван с томиком стихов. К ужасу Уинни Уэйден, мальчики уговорили Эллиота сыграть в «мушку» на деньги со ставкой в полпенни. Несмотря на символический размер ставки, а также богатый опыт Эллиота за карточным столом, он без конца проигрывал, потому что не мог сосредоточиться на игре.

Эванджелина сидела в другом конце гостиной рядом с Фредерикой и перевертывала страницы нот. Эллиот постарался расположиться за карточным столом таким образом, чтобы можно было наблюдать за этой парочкой. Фредерика играла с поразительным для такой малышки мастерством. Однако он не мог не заметить, что девочке частенько приходилось останавливаться явно по вине Эванджелины, которая забывала вовремя перевернуть страницу.

Его заигрывания привели ее в явное замешательство. Зачем, спрашивал себя Эллиот, он поступил столь бессердечно? Несмотря на свой возраст и самообладание, Эванджелина, видимо, не привыкла к вниманию такого завзятого любителя пофлиртовать, как он, потому что сразу же смутилась и покраснела. Чего он надеется добиться своим поведением? Неужели он так низко пал, что получает удовольствие от смущения этой благовоспитанной женщины? Он почувствовал отвращение к самому себе, потому что умышленно стоял слишком близко и нарочно вкладывал в слова скрытый смысл, наслаждаясь собственной способностью привести ее в смятение.