Соблазнительная Тара Макбрайд - Джина Уилкинс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Твой отец тоже был детективом? Возможно, офицером полиции?
— Нет, мой отец не был полицейским. Его ужаснула бы одна мысль о подобном. Он не слишком жаловал полицию, как, впрочем, и всех остальных, кто имел отношение к власти. Отец умер, когда мне едва исполнилось пятнадцать.
— А твоя мама? Она жива?
— Они вместе погибли из-за несчастного случая. Блейк до сих пор вздрагивал по ночам от страшных воспоминаний, которые преследовали его каждый раз, когда он давал волю своим чувствам.
— О, Блейк, как ужасно! Потерять родителей еще ребенком. Мне очень жаль.
— Это было давно, — проговорил он, чувствуя неловкость оттого, что она жалеет его.
— Но ведь рана так и не зажила. Некоторое время Блейк молчал, а затем откашлялся и произнес:
— Да, я до сих пор ненавижу больницы. Мама прожила еще несколько дней после того несчастного случая, и больничные звуки и запахи всегда будут напоминать мне о ее смерти.
Он тряхнул головой, словно стараясь отогнать тяжелые воспоминания.
— А твои родители? — спросил он, чувствуя, что Таре хочется поговорить. Возможно, на нее тоже давило замкнутое пространство.
— Они до сих пор живут в Гонории. В этом маленьком городке я родилась. Мой отец — юрист, мама — учительница. Мы респектабельная ветвь семейства Макбрайд, — с усмешкой добавила она.
Респектабельная. Таким словом никак нельзя было назвать его семью! Свидетельство того, какое у них с Тарой разное происхождение.
— В самом деле?
— О, да! Родители не устраивали никаких скандалов в течение тридцати лет. Мои младшие братья и я считались просто идеальными детьми. Я поступила в Гарвард. Тревор работает в Государственном департаменте в Вашингтоне, а самый младший братишка, Трент, заканчивает Военно-воздушную академию. Наша семья весьма отличалась от остальных Макбрайдов. Она служила образцом во всех отношениях, пока я не дошла до того, что меня уволили, добавила Тара, без особого успеха стараясь скрыть свою горечь.
По ее словам, семья Макбрайд могла бы, пожалуй, стать моделью для тех картин Рокуэлла, о которых она заговорила в картинной галерее, или сниматься в каком-нибудь семейном сериале, которые иногда, втайне завидуя, смотрел Блейк.
Сейчас он с любопытством взглянул на Тару.
— Ты не рассказала своей семье о том, что произошло у тебя на службе?
— Нет.
— А почему?
Тара пожала плечами.
— Ты боишься, что они тебя не поймут, что твоя неудача разочарует их?
Макбрайд покачала головой.
— Они и поймут, и поддержат меня, даже если в душе будут разочарованы, но я еще не готова говорить об этом. Ни с кем.
Но она все-таки поделилась своими проблемами с ним, не мог не подумать Блейк с чувством удовлетворения. Интересно, что больше беспокоит Тару, потеря ее статуса или чувство унижения от неудачи.
— Тебе нравилась твоя работа? — спросил он. Она медлила с ответом, и у Блейка появилось подозрение, что Тара и сама не знает.
— Это была просто работа, понимаешь? Я хорошо с ней справлялась.
— А что, собственно, произошло?
— Я отказалась подписать бумаги, представленные мне одним клиентом, которым боссы очень дорожили. Это был довольно сомнительный проект иностранной налоговой зоны. Я изучала его несколько месяцев и решила, что это слишком рискованное предприятие. Я не хотела ввязываться в подобное дело. Клиент закатил скандал, на меня попытались надавить, но я все равно отказалась. Я думала, что, когда выяснится, насколько эта затея попахивает авантюрой, мои патроны возьмут меня обратно. Но они этого не сделали.
Блейк нахмурился.
— Хотя ты была права?
— Рассказываю дальше. Анализ рисков показал, что их ответственность будет не слишком велика, если все развалится. Отвечать в основном будет клиент. Но я могла тоже оказаться виноватой, а начальство спокойно положило бы деньги себе в карман. Клиент найдет другого адвоката, более покладистого, сказали они и отдали мое место кому-то менее щепетильному.
— И как ты теперь собираешься жить?
— Вряд ли я могу рассчитывать на блестящие рекомендации.
— Ты вернешь себе положение на службе, — уверенно сказал Блейк. — На собеседовании ты, бесспорно, убедишь любого работодателя, что знаешь свое дело. Твоя профессия требует силы воли и честности. У тебя есть и то, и другое, и ты обязательно найдешь того, кто это оценит.
Не похоже было, что он полностью убедил ее, но Блейк знал: Тара слишком умна и талантлива, чтобы долго оставаться ни с чем.
— Не сомневаюсь, что ты сможешь добиться многого, Тара Макбрайд. Единственный вопрос, который тебе следует задать самой себе: чего ты на самом деле хочешь?
Прошло достаточно времени с тех пор, как Тара задавала себе этот вопрос. Но всю жизнь она, похоже, делала то, чего хотели от нее другие.
Будь хорошей девочкой, Тара. Учись прилежно, Тара. Поступай в Гарвард, Тара. Стань юристом, Тара.
Блейк, вероятно, понял, что ей необходимо время, дабы обдумать его слова, поэтому изменил тему разговора.
— Как ты думаешь, сколько человек пыталось дозвониться тебе со вчерашнего дня?
Тара закусила губу, потом сказала после минутного раздумья:
— Мои домашние думают, что я уехала из города, а друзья — что я в Гонории. Я не жду никаких звонков.
— Я хотел бы еще раз позвонить тебе домой, вслух размышлял Блейк, мрачно глядя на телефон. — Просто чтобы услышать, кто ответит, если вообще кто-то ответит. Но нежелательно, чтобы нас выследили здесь, как в Мариэтте. Твой телефон примет звонок, если я позвоню анонимно?
Тара виновато покачала головой.
— Мой телефон не пропускает анонимные звонки. Я стараюсь соблюдать осторожность.
— Разумно, — улыбнулся Блейк. — Итак, если я отключу функцию определения номера на этом телефоне, то что я получу?
— Записанное на пленку сообщение, предлагающее тебе избавиться от функции секретности и перезвонить еще раз.
— Это не для нас.
— Неужели у тебя нет сотового?
— Я мог бы рискнуть… но мой мобильник остался в спортивной машине в Мариэтте. Сейчас, вероятно, его изучают в полицейском участке.
Он покачал головой и взглянул на часы. Тара автоматически сделала то же самое. Было почти два часа дня. Еще один раскат грома потряс оконные стекла, и дождь забарабанил по тротуару. Внезапно Тара снова осознала, что они наедине с Блейком в уютном номере мотеля.
Она небрежно соскользнула с кровати.
— Жаль, здесь нечем заняться, чтобы время шло побыстрее, пробормотала женщина, от внезапного смущения не успев подумать, как двусмысленно звучат ее слова.
У Блейка в глазах вспыхнул озорной огонек. Он подвинулся на другой конец кровати, похлопал рукой по матрасу и посмотрел на Тару так, что ее сердце едва не выпрыгнуло из груди.