Возлюбленная одинокого императора (СИ) - Юлия Цезарь

ничего не понимала, ничего не знала и в лице Императора видела своё спасение, объяснение всему происходящему. Она вскочила с кровати и подбежала к нему, на эмоциях кладя ладошки на его грудь, как бы прося, умоляя ответить на её вопросы. — Милорд, почему я здесь?! Что с моим мужем? Что-то случилось… Я была в саду, а потом в замке Тени… А меня кто-то схватил…

Она слушала себя и понимала, что звучало как-то всё глупо, но она не сумасшедшая. Это всё было взаправду, иначе бы она не оказалась здесь. А где-то там тосковал по ней Лестат, а она здесь… Но теперь всё хорошо, ведь пришел тот, кто, как она думала, поможет ей выбраться. До сего момента Император в её лице был, как она и писала, джентльменом, настоящим честным мужчиной. И потому сейчас смотрела на него, как на бога, который мог вернуть её домой.

— Я не могу есть, милорд. Мне нужно к супругу, немедля! Помогите мне, я не понимаю, что произошло.

— Леди Амелия, успокойтесь, пожалуйста, — попросил он, кладя руки ей на плечи. Император долго думал, что ей сказать. Он мог бы придумать сладкую сказку, что кто-то напал на школу Тени, а они просто пришли на помощь коллегам, так как находились ближе всех. Что Лестат благородно погиб в битве с врагом. Но какой в этом смысл? Рано или поздно она выйдет из комнаты и узнает правду. — Вы здесь по моей прихоти. Уж так сложилось, что я пожелал видеть вас рядом с собой. Ваша красота и ваша музыка не выходили у меня из головы с самого бала. Лестат мне мешал, я убрал его с дороги.

— Ч-что?..

Бедную девушку будто ударом оттолкнуло от Императора. Она в миг перестала плакать, но её лицо не выражало ничего, кроме удивления и немого вопроса. Ротик открылся, желая задать этот вопрос, но слова застряли в горле, и она просто смотрела на директора снизу вверх, забыв даже как моргать.

— Что вы такое говорите? — осознание приходило постепенно. Осмотрев комнату, будто теперь уже видя в ней именно женскую опочивальню; то, что было за окном — территория Огня, ученики Огня. И он, Император, в чьем лице не было ни капли желания слукавить. — Как вы могли? — губы бессвязно шептали разные вопросы и лишь некоторые доходили до слуха Императора. — Я верила вам, считала…

Амелия резко отвернулась от него, бегло осматривая комнату в десятый раз. Нужно думать, подумать… «Его прихоть? Нет… Лестат сильный! Он не мог от него избавиться», — в это наивная душа просто отказывалась верить. Здесь помогут либо доказательства, либо время, если Лестат так и не спасёт её. А он спасёт!

— Вы глупы, милорд, если считаете, что я буду подле вас! — когда картина выстроилась у неё в голове, Амелия резко повернулась к Императору, и в красных от слез глазках промелькнула злоба. Но такая чистая леди не умела злиться. По крайней мере, лицом было больше походила на сердитого ребёнка, которому не дали доиграть в куклы. Однако в сердце её бушевал ураган.

— Со временем вы примете свою судьбу, — из голоса Императора пропала вся мягкость, а в глазах остался только холод. Наивно с его стороны было полагать, что она сразу примет его. Ничего, он предвидел и это. Если ей нужны доказательства, подтверждение, что у нее нет выбора, он принесет ей голову Лестата. — Отдыхайте, леди Амелия. Если вам что-то понадобится, можете обратиться ко мне напрямую или к моему генералу Анградэ, — он развернулся к выходу, намереваясь покинуть покои Амелии, чтобы она могла спокойно обдумать все и осознать, в каком положении оказалась.

— Вы с ума сошли?

Будь любое другое время или момент, она бы промолчала, но сейчас Амелия была напугана, пока еще до конца не понимая, в каком положении оказалось. Понимала ситуацию, но… Как это бывает, она еще не осознала, что оказалась в чужих руках, вольных делать с ней всё, что им только заблагорассудится.

И сейчас, не имея этого осознания и наполненная лишь страхом и злостью на того, кто обманул её (хотя и ничего не обещал), Амелия подбежала к Императору и забила кулачками по его спине. Как маленькая девочка, ведь то было даже не ударами, а постукиваниями, приносящими не боль, а показывающими её возмущение.

— Выпустите меня, Император! — закричала она, заглатывая новые ручьи слез. — Я не знаю, что вы себе напридумывали, но этого не будет! Я не приму такую судьбу, вы от меня никогда и ничего не дождетесь!

— О, вы ошибаетесь, — улыбнулся Император и обернулся только головой. — Я сделаю все, чтобы вы приняли это. Но предупреждаю, что мое терпение не бесконечно. Не испытывайте его слишком часто.

Резко развернувшись всем телом, он схватил ее за руки. Амелия была чем-то особенным для него, но он не собирался меняться ради нее. Император — сильный и волевой лидер, он не позволит помыкать собой, тем более женщине. Все будет так, как скажет он.

Амелия оцепенела от его взгляда. Это уже не тот джентльмен, что предстал перед ней еще на балу. Это был холодный, расчетливый директор, который занял своё пост не красивыми глазками. Секундный вскрик и бесполезные попытки вырвать руки, после чего последовал уже другой страх — она началась трястись перед ним, как кролик перед удавом. И пусть это не было видно зрительно — его руки ощущали её дрожь, но Амелия пока еще была полна упрямства.

— Я не боюсь вас! — сейчас можно было бы всласть рассмеяться. И даже сама Амелия поняла, насколько это глупо прозвучало. — Я никогда не стану вашей, Император! Вы оказались не тем, кем я вас считала. Вы злой, лживый. Отпусти меня сейчас же! — всхлипнув, она потянула свои ручки на себя, пряча взгляд после таких слов, что еще больше показывало её страх перед Императором.

Он отпустил, и Амелия упала, потеряв равновесие. Император было дернулся, чтобы помочь ей подняться, но остановил себя. Ему нужно было продемонстрировать свои силу и власть, поэтому он снова развернулся и молча покинул ее.

— Вы останетесь здесь и подумаете, что стоит говорить мне, а что лучше оставить при себе, — промолвил он у самых дверей, после чего закрыл их, в том числе и магией.

— Нет!

Амелия вскочила на ноги и бросилась к двери, но она была уже запечатана. Ни крики, ни стоны не могли достать до ушей Императора, больше нет.

А самого директора уже встречал Анградэ с плохо скрытой усмешкой. Он не забыл поклониться при