Как мамочка за чудом ходила - Ирина Семина

ЧУДО ДЕВЯТОЕ

После сна моего чудесного я просто окрыленной себя почувствовала, так уж он меня вдохновил! Оказывается, заниматься своим Внутренним Ребенком так же интересно, как возиться с собственным детенышем. Да мне вообще кажется, что это — как генеральная репетиция, сначала на себе потренируюсь, а уж потом…

— А потом тебе доверят реальный проект «Рождение нового человека», — смеется муж. — А ты не слишком своими сказочными изысканиями увлеклась?

— Ничего и не слишком, — отвечаю я. — По крайней мере, один плюс точно есть: я своей пресловутой миомой заморачиваться совершенно перестала, не до нее мне. Есть дела поважнее!

— И другой плюс имеется, — муж подсказывает. — Ты выглядеть совсем по-другому стала, заметила?

— Нет, — озадачилась я. — А как — «по-другому»?

— Из тебя словно девчонка проклюнулась. Смеешься, шутишь, озорничаешь… Носишься туда-сюда, как электровеник. В глазах азарт, на мордашке улыбка, на щеках румянец. Я тебя такой и не помню!

— А какой ты меня помнишь? — еще больше удивилась я.

— А такой… взрослой. Вся такая серьезная, правильная, строгая, основательная. Одно слово — учительница!

— Так я она и есть… — растерянно сказала я. — Это ж моя профессия.

— Каждый на работе профессионал, а вот вне работы все разные. И ты, оказывается, вон какой можешь быть!

— Какой?

— Юной!

Мне так приятно стало, аж щекам жарко. Юной! Какой же женщине такой комплимент не понравится?

— А образ учительницы — это плохо? — спросила я.

— Да не плохо… Только знаешь, по-моему, для Внутреннего Ребенка это не очень приятно. Ты же сама говорила: ему пошалить надо, поиграть… А тут все время над головой кто-то с указкой стоит, командует, что можно, а что нет, — это ж напрягает!

В этом месте я и правда напряглась. Что-то тут мне очень важным показалось, вроде как мысль какая-то мелькнула, но ускользнула.

— Так, солнце мое, у меня мысль сбежала, — объявила я. — Пойду ловить! Ты меня какое-то время не беспокой, ладно?

— Ладно, — муж мне говорит. — Я сегодня особенно покладистый, так что можешь спокойно заниматься поимкой разбегающихся мыслей, а я вот пока посуду помою.

…Уединилась я в комнате, музыку включила, закрыла глаза и погрузилась в себя. Это меня Сказочный Доктор научил — сказал, что каждому человеку нужно хоть минут двадцать в день побыть наедине с самим собой, чтобы заглянуть в свою душу. Раньше я бы такое мимо ушей пропустила — времени у меня не было без дела рассиживаться, а теперь, когда я перестала Мать Мира из себя делать, время откуда ни возьмись появилось, вот чудеса-то какие…

Каждому человеку нужно хоть минут двадцать в день побыть наедине с самим собой, чтобы заглянуть в свою душу.

Закрыла я глаза и смотрю — где там моя мысль недодуманная, куда ускакала.

— Эй, ты где? Возвращайся! — позвала я ее. — Я же помню, что ты очень важная!

Но мысль не возвращалась, хотя я и чувствовала, что крутится она где-то совсем рядом.

— Так, о чем мы перед этим говорили? — стала вспоминать я. — Ага, про Внутреннего Ребенка и учительницу с указкой. И что-то тут такое я подумала…

— Ты подумала, что если есть Внутренний Ребенок, то должен быть и Внутренний Родитель, — подсказал кто-то.

— А ты кто?

— А я — мысль, которую ты потеряла. Вот об этом я и была.

— Внутренний Родитель? Очень интересно! И что же я о нем думаю?

— Не могу подсказать. Я же короткая мысль, я всего не знаю. Ну, может, то, что Родитель над Ребенком с указкой стоит?

— Вот! — обрадовалась я. — Именно такой образ у меня и возник. Любимый мой еще сказал, что никому не приятно, когда ему указывают, как жить и что делать.

— Ну ладно, дальше ты сама. — И мысль снова удалилась, на этот раз окончательно. А я стала размышлять на заданную тему.

Внутренний Родитель… Интересно, какой он? Ребенка-то я уже видела в своем «ангельском сне». А вот насчет Родителя мой Сказочный Доктор ничего не говорил…

— Ты о чем думаешь? А о чем думать должна? — раздался строгий голос. Он был очень похож не то на мамин, не то на бабушкин, хотя чем-то и отличался все-таки.

— Это Внутренний Родитель говорит? — догадалась я.

— Да, это я, — подтвердил он.

— А о чем я должна думать?

— О делах насущных. О том, как быть в первую очередь полезным членом общества, прожить свою жизнь не зря, сделать свой вклад в копилку мировой мудрости.

— Да я только об этом и думаю!

— Нет, ты постоянно отвлекаешься на всякую ерунду. Серьезнее надо быть, моя дорогая! К любому делу нужно подходить со всей ответственностью, хорошенько все взвесить, продумать. А то опростоволосишься, обожжешься, ошибок наделаешь, что потом люди о тебе скажут? Так что посерьезнее, посерьезнее!

Вот здрасьте… Я тут со своей излишней серьезностью стараюсь расстаться, а мне Внутренний Родитель прямо противоположное внушает.

— Да, милая моя! Материнство — дело трудное! На мой взгляд, ты к нему еще и не готова вовсе.

— Как это — «не готова»??? Почему??? Мне лет-то уже сколько?! В мои годы люди уже двух, а то и трех ребятишек воспитывают!

— Мало ли кто кого там воспитывает… Нарожать — дело нехитрое. А вот растить — это, я тебе скажу, труд нелегкий и даже неблагодарный.

— Почему неблагодарный?

— Будешь недоедать, недосыпать, сладок кус недоедать, всем ради него пожертвуешь, а он вырастет и выпорхнет из гнезда, и спасибо не скажет.

— Ну я же не «за спасибо»… — растерялась я.

— Ты со мной не спорь, — недовольно сказал Родитель. — Я несу в себе опыт веков и поколений, уж я-то знаю, что говорю. Не торопись, подумай.

— Да о чем думать-то? — стала терять терпение я. Ой, вот точно как будто с мамой разговариваю… Она тоже любит заранее всякими страстями пугать.

— Да мало ли о чем подумать следует? Варианты разные могут произойти. Ты уже не молоденькая, а если ребеночек больной родится? Или хоть и здоровый, но неслухом расти станет? А если даже и послушным, да только вырастет и с плохой компанией свяжется, в историю попадет? Что ты тогда делать будешь? Думаешь, мало таких случаев, когда женщина сначала о ребеночке мечтает, а потом думает: «Ох, лучше бы я его не рожала!»

— Так! Стоп! — в панике выкрикнула я и поскорее глаза открыла.

У меня сердце колотилось, как будто я только что стометровку пробежала. Это что же за такое во мне вылезло? Это же не Внутренний Родитель, а прямо внутренний диверсант и саботажник! По его раскладке выходит, что лучше о ребенке и не мечтать, чтобы, не дай бог, ничего плохого не вышло.

— Ну конечно, нет ребенка — нет проблемы, — возмущенно пробормотала я.

Но потом у меня мозги как-то поуспокоились и на место встали. Так, что там этот Родитель говорил? Что в нем заключен опыт веков и поколений. Могло там, в прошлом нашего рода, что-то подобное происходить? Разумеется, могло! Значит, и опыт негативный накопиться тоже мог. Выходит, Родитель меня пытается от боли уберечь, от разочарований. А может, и еще на прочность моей мечты меня проверяет. А вдруг испугаюсь и откажусь?

— Ну уж нет! — твердо сказала я. — Не будет этого!

Но, похоже, я все-таки была немного испугана. Уж мне-то как педагогу было известно множество как раз таких случаев, о которых Внутренний Родитель предупреждал.

— Ничего, есть проверенное средство! — подбодрила себя я. — Просто нужно сказку написать, вот и все!

Сказано — сделано, я тут же стала излагать на бумаге то, что у меня на душе творилось. И вот какая сказка у меня вышла:

СКАЗКА ПРО ОПЫТНУЮ АГАШУ

ила-была на свете Агаша. Родитель у Агаши был суровый, строгий и часто ей внушал: «Только дураки учатся на своих ошибках, умные учатся на ошибках других». Агаша девочкой послушной была, Родителю своему свято верила, вот и решила, что никогда в жизни не будет своих ошибок совершать: зачем, если чужого опыта вокруг полным-полно?

Она только и делала, что пряталась в уголке за печью и собирательством занималась. Другие вот грибы и ягоды собирают, а она — чужой опыт. Все случаи жизненные она через Сито Разума просеивала и самые запоминающиеся в Корзинку Памяти складывала. Только почему-то добрые происшествия через это сито как-то легко проскальзывали, а которые пугали — застревали и задерживались, вот они-то в Корзинку Памяти и попадали.

Вот вскоре в голове у нее целое собрание печальных опытов собралось.

«Не подходи к печке, обожжешься».

«Не трогай утюг, уронишь».

«Не носись сломя голову, упадешь».

«Не клали в карман, потеряешь».

И Агаша не подходила, не трогала, не носилась, не клала и вообще из-за печи редко вылезала, Родитель такой послушной дочерью премного доволен был.

Стала подрастать — там другой опыт пошел. Девчонки на вечерки холят, хороводы затевают, сарафаны себе новые шьют, а Агаша все их опыт собирает и обобщает.