Как мамочка за чудом ходила - Ирина Семина

Вот и стал он присматриваться — кандидатур море, выбирай на любой вкус, но как не ошибиться? Пробовал график вычертить — не получилось. Таблицу пытался составить — запутался. К маме-папе обращаться вроде как и неудобно — что это за капитан, который себе команду самостоятельно набрать не может? Решил исходить из внешних данных: скромность, аккуратность, приятный вид. Чтоб боцман палубу его океанского лайнера собою украшал!

И тут то ли черт морской его попутал, то ли судьба вмешалась, то ли его мечта о свободном поиске без компаса и карты прорвалась — только выбрал он себе боцмана, как говорится, «с точностью до наоборот».

Внешний вид у нее, конечно, был что надо: и осанка самая морская, и шустрая такая, и улыбка открытая, и фигурка — загляденье. А в глазах — боже мой! Морские чертики прыгают, серебристые волны переливаются, и манят они, затягивают, как морская пучина. Всем хороша была девушка. Только вот одно «но»: не признавала она никаких графиков, таблиц и прочих премудростей. Ему бы спросить, вникнуть… Но Капитану было не до графиков — уж очень сильно ему такого Боцмана в команду захотелось.

Наверное, следовало задуматься: ну как они в одном экипаже-то плавать будут? Но — не задумался. Сказал себе: «Я Капитан, я принял решение! Слушай мою команду! Полный вперед!» Так вот они и пустились в путь на своем маленьком семейном кораблике. Сначала вроде ничего — притирались потихоньку, присматривались. Он сразу встал на капитанский мостик, а она потихоньку организацией корабельного быта занялась.

Делала она все медленно и обстоятельно, зато на совесть и в удовольствие. Как-то у нее все получалось само собой, без спешки, без графика. Так уж ее родители боцманской науке обучили. В общем, вписалась она в команду, и корабль чистотой засиял, радостью засветился. На таких кораблях без юнги не обойтись, вот и наши Капитан с Боцманом подумали-подумали, да и завели себе Юнгу. Юнга получился что надо — шустрый, как мама, и умный, как папа. Носился по палубе туда-сюда, морские премудрости осваивал.

Боцману иногда хотелось свернуть с проторенного курса, но Капитан не соглашался — мало ли что! Она вздохнет — и покорится, ведь он же кораблем командует. Только иногда, когда неподалеку очень уж заманчивые острова покажутся, тихонько спустит шлюпку, сгоняет ненадолго, а потом опять на борт возвращается. Спросите, как она успевала корабль догнать? А вот успевала — она всегда все успевала, такая уж у нее была дружба со временем.

У нее хватало времени даже на болтовню с морскими обитателями, живущими в этих местах. Особенно она подружилась со старым Альбатросом. Обычно он парил в вышине, но иногда спускался на палубу — уж очень жареную рыбку уважал, ну, и поболтать любил, конечно. Альбатрос много повидал на своем веку, побывал в разных странах, и разговаривать с ним было интересно. Капитану было не до боцмановых знакомств — в его графиках появился Юнга, и надо было все планы заново скорректировать и выверить.

Тут-то и начали над их Семейным Корабликом тучки сгущаться. В Житейском море, оно конечно, и бури случаются, и даже ураганы. Но если Капитан и Боцман друг друга слышат и действуют заодно — их кораблю никакие шторма и бури не страшны.

А в нашей дружной команде наметился разлад. Дело в том, что Капитан и Боцман впервые основательно разошлись во мнениях. Наш Капитан хотел воспитать из Юнги настоящего морского волка — в своем понимании. Как и его когда-то воспитывали. Чтобы все по графикам и таблицам, да по выверенному курсу. А мама-Боцман все время его графики нарушала, планы сбивала.

Вот и стал Капитан нервничать, за Юнгу бояться, на Боцмана сердиться. Капитану ведь когда воспитанием заниматься? Ему на мостике надо стоять, за обстановкой следить, курс прокладывать. Так что вся воспитательная работа на Боцмане… А под влиянием мамы-Боцмана Юнга тоже какой-то неорганизованный получаться стал. Того и гляди, врежется во что-нибудь…

Капитан прямо виноватым стал себя чувствовать. Перед глазами у него то и дело возникали его собственные Родители и говорили они горькие слова:

— Что же ты, сынок? Не можешь порядок на собственном Семейном Кораблике навести? Того и гляди, на мель напоретесь! Или с другим кораблем столкнетесь. Бардак на палубе! А еще Капитан…

От таких видений Капитан еще больше хмурился и злился, еще строже смотрел, еще сильнее гайки закручивал. А команда ну никак не могла в его графики вписаться! Это ведь тоже особый талант надо иметь — по строгому плану жить! Не каждому дано…

Боцману тоже становилось все грустнее. Хоть и любила она Капитана, хоть и нравился ей родной Семейный Кораблик, где каждая медяшка была ею надраена, каждый иллюминатор своими руками вымыт, каждый канат собственноручно в бухточку свернут, да только очень уж ей обидно было, что Капитан все время сердитый, а она вроде как виноватая в этом. И Кораблик их раскачивается все сильнее…

В Житейском море, оно, конечно, и бури случаются, и даже ураганы. Но если Капитан и Боцман друг друга слышат и действуют заодно — их кораблю никакие шторма и бури не страшны.

И вот однажды на закате сидела она на корме и болтала со своим другом Альбатросом. Неподалеку проплывал чей-то океанский лайнер — музыка играла, иллюминаторы светились, Юнги туда-сюда сновали, а Капитан и Боцман на верхней палубе румбу танцевали. И так ей обидно стало!

— Слушай, Альбатрос! — пожаловалась она. — Вот ведь есть же на свете Семейные Кораблики, которым никакие бури не страшны! Почему же на нашем Кораблике не так?

— Потому что вы не можете договориться, — объяснил Альбатрос. — Ты — влево, Капитан — вправо, ты — вверх, он — вниз. Ваш кораблик становится неустойчивым. Это опасно!

— А как сделать его устойчивым? — тут же спросила она. — Что я должна для этого предпринять?

— По-моему, ты прекрасно справляешься со своими обязанностями Боцмана, — дипломатично сказал Альбатрос и закинул в клюв очередную жареную рыбку. — По крайней мере, рыбу ты жаришь великолепно!

— И все-таки! Не уклоняйся от темы! — потребовала она. — Что нужно сделать, чтобы все снова стало хорошо? Ты умный, ты старый, ты все знаешь, научи же меня!

— Наверное, тебе надо измениться. Стать такой, как хочет Капитан, — предположил Альбатрос.

— Но я не могу! — удрученно сказала она. — Я пыталась, но у меня ничего не получается. Я не могу жить по графикам!!! Я ничего не понимаю в таблицах!!! Я все в голове держу. И все успеваю! Ты лучше расскажи, как сделать, чтобы Капитан изменился.

— С чего ты взяла, что Капитан хочет меняться? Ты же вот и хочешь, да не можешь, — удивился Альбатрос. — Он такой, какой есть. Ты не можешь жить по графику, а он не может — без графика. У вас просто разные подходы к сохранению Семейного Кораблика. Вот и все. Терпи!

— Знаешь, мне все время приходится терпеть и уступать, — сердито сказала она. — Он командует, а я подчиняюсь. Я устала!

— Устала — отдохни, — посоветовал Альбатрос. — Запрись в каюте, поспи, побездельничай. Или рвани на Острова, недельки на две.

— Ну вот еще! — возмутилась она. — Кому нужен такой ленивый Боцман? Да он просто спишет меня на берег!

— Да ты, милочка, боишься! — уличил ее Альбатрос. — Боишься потерять — значит, любишь.

— Конечно, люблю! — не стала спорить она. — Стала бы я плыть на корабле с нелюбимым Капитаном…

— А ты кого больше любишь — его или себя? — коварно спросил Альбатрос.

— Его! Или себя? Наверное, Юнгу! — вывернулась она. — Нечестно такие вопросы задавать.

— Нечестно старой птице врать, ну и себе тоже, — поучительно сказал Альбатрос. — Если ты кого-то любишь, то принимаешь его таким, какой он есть. Хоть себя, хоть другого кого. Тогда ты в равновесии, и Кораблик твой устойчив.

Если ты кого-то любишь, то принимаешь его таким, какой он есть. Хоть себя, хоть другого кого. Тогда ты в равновесии, и Кораблик твой устойчив.

— Я принимаю, — слабо запротестовала она.

— А чего ж тогда вопросы задаешь? — очень логично возразил Альбатрос. — И собой не очень довольна, и своим Капитаном… Была бы довольна — ты бы мне вопросов не задавала. И вообще, сейчас не меня бы рыбой кормила, а танцевала румбу на верхней палубе. Что, скажешь, нет?

— Не скажу, — нахмурилась она. — Знаешь, а ты, наверное, прав, мой пернатый товарищ. Не в равновесии я, правда! И боюсь наш Кораблик еще больше раскачать.

— А ты не бойся, — посоветовал Альбатрос. — После хорошего шторма всегда наступает штиль, не замечала? Ты думаешь, в Житейском море только волны страшны? Да ничего подобного! Волна приходит и уходит, и если команда дружная — ничего она вашему Кораблику не сделает! Страшнее всего, когда вы сами глаза на неполадки закрываете. Кстати, хочу заметить, рыба кончилась…