Чистая Россия - Яков Кротов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда я прошу объяснить, из каких таких шишей нищие служители нищего Христа ездят за границу десять раз в год, катаются на иномарках и покупают в Москве квартиры под православные универитеты и библейские школы, я слышу в ответ: «Старик, ну ты же понимаешь, что в наших условиях невозможно вести нормальную открытую отчетность!». Нет! Не понимаю!!
Моя обязана твоя не понимать, потому что честность с поправкой на местные условия — это и есть коррупция. Предательство — это верность с пониманием, смертная казнь — это милосердие с пониманием, и так можно до бесконечности, но не нужно. Моя обязана держаться подальше от тех, кто не дает отчета в расходе денег, пусть даже жертвователи отчета не требуют. Моя не объяснения нужны, а отчет. Понять я могу все без объяснений, мне нужно проверить как цифирки складываются. И ведь не радуйтесь, атеисты, в Церкви как раз меньше таких ходячих черных дыр, которые всё засасывают в себя и ничего не выдают наружу.
Я могу понять, почему «демократ» требует убивать «потенциальных террористов» (это даже полезно понимать, потому что кто не потенциальный террорист, хотя бы иногда). Конечно, можно понять и предательство, и сделки. Это понимание и есть тот самый жернов, который тянет человека на дно. Это не означает, что всякое понимание таково, надо рассматривать каждый случай в отдельности, но ведь сатанинская придумка в том и состоит, чтобы высмеять рассмотрение, чтобы смешать все в одну кучу — и настоящее понимание, и размышление над тем, какое из двух мохнатых плечиков поцеловать, какую из семи голов дракона оставить.
Древние римляне смеялись над древними иудеями: у тех в Святая Святых было пусто. А ведь какой был богатый выбор: и Юпитер громовержущий, и Астарта многогрудая, и козлоногий Пан, и мрачная Гекуба. Римляне всё понимали и, как и подобает людям с понятиями, разграбили и сожгли Иерусалим, и Христа распяли всё-таки римляне и именно по своим понятиям. И если от врагов Рим спасли гуси, то от римских понятий Рим спасло непонимание, отказ понимать собственных богов, верить в ценности империи, в могущество римского меча. В нынешних римских храмах алтари пусты, и пуст Пантеон. Крест перечеркивает возможность понять то, что слишком хорошо понимали те, кто наполнял Пантеон божествами. И блаженны непонимающие греха, ибо их понимает Тот, Кого поняли слишком хорошо — и распяли.
ТЕОРИЯ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ И ПРАКТИКА АБСОЛЮТНОСТИ
В 1940-е годы многие физики боялись, что Сталин начнёт их громить за теорию относительности. Какая может быть относительность, если партия имеет абсолютную истину?
Разгрома не случилось. Бомба дороже истины — во всяком случае, некоторым людям. Однако, слово «относительность» и само по себе не так уж противоречит слову «абсолют». Более того, именно там, где претендуют на обладание абсолютной истиной, относительность приветствуют. Всё, кроме абсолюта, становится относительным. Таков «иезуитизм» (которым менее всего грешат нынче иезуиты). Если цель абсолютна, то средства сколь угодно относительны. Ради счастья человечества любой человек может быть сделан несчастным, ибо несчастье относительно, а счастье абсолютно. Тоталитаризм и есть теория абсолютности, соединённая с практикой относительности.
Теория Эйнштейна тоже пала жертвой абсолютизма. Фанатики инквизиции до сих пор оправдывают суд над Галилеем, взывая к теории относительности.
Теория относительности, однако, подразумевает абсолютную изолированность системы. Знаменитые иллюстрации: человек в закрытом лифте, человек в вагоне с закрытыми окнами.
Если бы Земля и Солнце двигались в лифте или вагоне, тогда, конечно, невозможно сказать, что вертится, а что стоит на месте.
Не обязательно выходить из лифта или вагона, однако, чтобы понять, как всё обстоит на самом деле. Достаточно прислушаться к внешним звукам или выглянуть в щёлку. То, что нерешаемо с точки зрения механики, молниеносно решается с помощью геологии и астрофизики. Достаточно поставить вопрос о том, каков порядок образования Солнца и планет. Не надо думать, что Эйнштейн, увидев в лифте мать с младенцем, не понимал, кто из них кого родил. Хотя отлично понимал, что интересы матери и повинующееся им тело вращаются вокруг младенца, а младенец сопит и не двигается.
Абсолютизм как политическая система есть ложь, потому что абсолютны не идеи, а люди. С точки зрения грамматики утверждение «Россия угрожает Грузии» абсолютно равно утверждению «Грузия угрожает России», но с точки зрения географии… Можно всю жизнь прожить в наглухо изолированном от внешнего мира вагоне российского бронепоезда, в полном убеждённости, что чеченцы угрожали Москве, были с трудом отбиты и уничтожены в их собственном грозном логове. Но на практике абсолютно невозможно «наглухо изолировать» целую страну и, во всяком случае, невозможно изолировать отдельную душу.
Немцы при Гитлере прикладывали значительные усилия, чтобы не слышать и не видеть то, что назойливо лезло в глаза и уши — жирный дым печей, опустевшие еврейские дома, измождённые рабы и рабыни с Украины.
Иракцы при Хуссейне… Впрочем, что уж там! Русские при Сталине и после Сталина (как сказал бы автор «Повести временных лет» — «даже до сего дня») не просто пассивно не интересуются реальностью, а активно изгоняют эту реальность из своей жизни. Потом, когда в вагон ворвётся реальность, будут говорить: «Нас обманывали! Нам предоставляли субсидии и льготы, а я ничего не скрал!» На что следует железным голосом ответствовать: «Ага! Щас!»
На практике всё было и есть абсолютно ясно. «Не убий» — ясно. «Не укради» — ясно. Убивали и грабили, покрывая всё это толстым слоем лжи, пропаганды и самовнушения. Расчёт был на то, что лифт никогда не остановят, что вагончик никогда не откроют.
Может быть и не остановят — но ведь это на Марсе возможна жизнь, а в закрытом наглухо обществе невозможна, тут лишь смрад и самопоедание. Самим надо останавливаться и открывать двери, снимать броню, сдирать погоны с глаз. Жить свободно, открыто, мирно, конечно, относительно трудно, зато абсолютно человечно.
ЧТО ДЕЛАТЬ С АНТИСЕМИТОМ? А НИЧЕГО!
Классическое «гений и злодейство» для русского человека часто предстает в виде «талантливый антисемит». Подлежит он бойкоту или нет? Розанова исключили за антисемитизм из Религиозно-философского общества далеко не единогласно и после долгих споров. Однако, исключить исключили, а читать продолжили. Потому же, почему добывают золото, если его один грамм на тонну руды.
Точно так же никто не будет пускать к себе в дом гениального поэта, который ещё немножечко клептоман, педофил или просто серийный маньяк. Не ровён час, заманьячит аккурат у тебя в гостях.
Примеры, правда, не очень точные, потому что относятся к людям, живущим в нормальных условиях. Имеющих дом, собирающихся на собрания, голосующих… В современной России — точнее, в России после 1917 года (которая вовсе не «современная», а, напротив, «убежавшая от современности в архаику») человек не имеет даже угла. Пожаловаться, что ему негде главу преклонити (Мф. 8, 20), русский не может, потому что голова давно преклонена на эшафот и в любой момент может быть отрублена. И почти наверняка отрублена будет не в один приём, как это бывало при блаженныя памяти Петре Алексеиче. Рубить будут долго, потому что получают не за результат, а за время.
В такой стране гениев, хотя бы уровня Розанова, не будет; во всяком случае, прозвучать им не дадут. Зато будет дикое количество талантливых стёбников, соревнующихся в умении погромче свистнуть перед толпой, покрасивее отдаться власти и при этом выглядеть тихими монашками и даже где-то в чём светочами свободной и независимой мысли.
Вот таких — можно бойкотировать? Конечно, вопрос о рукопожатности не стоит; талантливые подонки вращаются в своём, особом мире. Но книжки их читать? Цитировать удачные мысли? Или — бойкот, однозначно?
«Неоднозначно», между прочим, любимое большевистское слово. В новоязе оно было красной лампочкой: на всё воля власти. Гитлер? Неоднозначная фигура! С ним можно и пакт заключить при случае. Стратегическая неоднозначность диалектически переходила в тактическую однозначность: в каждое отдельное мгновение отношение к Гитлеру было чётко определено. Но в любой момент могло быть изменено.
Иногда «неоднозначно» выступало на передний план. Ко всем плохим иностранцам отношение было однозначное (хотя могло меняться с однозначно плохого на однозначно хорошее, по решению власти). А вот ко всем хорошим иностранцам отношение было однозначно неоднозначное. Он, допустим, симпатизирует социалистической России, но ведь в любой момент, сука, может выкинуть такое колено… Вступиться за гонимого писателя, к примеру.
Неоднозначность была вызвана тем, что субъект не желал переезжать в Россию, следовательно, был непоследователен. Вот если бы переехал (некоторые переезжали), тогда однозначно хороший, потому что в любой момент доступен для лжи, ареста или, в крайнем случае, убийства. Переехал бы Фейхтвангер в советскую Россию…