Знаки и символы - Виктор де Касто

Везде, где это было возможно, Калверт заменила надписи простыми пиктограммами. Интересно, что на создание большинства этих изображений дизайнера вдохновили образы из ее собственной жизни. Корова из предупреждающего знака 1.26 «Перегон скота», например, навеяна воспоминаниями о ферме Patience, близ которой жили родственники художницы. Один из ее самых популярных знаков – школьники, бегущие через дорогу на знаке 1.33 «Дети» – стилизованное изображение уже существующей картинки, социального плаката, на котором мальчик ведет за руку девочку. Эта была реклама системы общеобразовательных школ, получивших распространение в 1960-х годах в Британии. Калверт поменяла роли таким образом, чтобы девочка вела за руку парня, изображая саму себя в детстве.

Карта лондонской подземки

Наверное, ни одна знаковая система городского транспорта в мире не сравнится с популярностью и продуманностью фирменного стиля лондонского метро. Логотип «Underground» перекочевал на футболки, кружки, обои, настольные игры и шторы в ванной комнате. Система топографии на карте лондонского метро легла в основу многих транспортных схем всего мира, сделав карту подземки шедевром урбанистического дизайна.

Поскольку лондонское метро изначально состояло из сети подземных железнодорожных маршрутов, обслуживаемых разными компаниями, никто особо не стремился объединить все направления в общую карту. На ранних стадиях развития схемы лондонского метро выглядели как обычные городские карты, на которые нанесены остановки подземки. Постепенно количество станций разрасталось, и карты, содержащие одновременно изображение города и станции метро, стали настолько сложными, что рассматривать их приходилось дольше, чем ехать до точки назначения. Кроме того, в 1930-х годах стали появляться первые станции-пересадки, и уж как их отобразить на простейших картах, было вовсе непонятно.

В 1933 году все компании, занимавшиеся пассажирскими перевозками, наконец объединились в систему лондонского транспорта, и это событие стало новой вехой в истории города. Организации срочно требовалось быстрое и качественное решение вопроса, поэтому после недолгих колебаний была утверждена карта, нарисованная рядовым сотрудником отдела связи лондонского метро Гарри Бэком.

Разрабатывая эту схему он пришел к выводу, что необязательно строго следовать географии города, поскольку пассажирам важно попасть именно на станцию назначения. Он нарисовал схему, опустив географию и используя разноцветные вертикальные, горизонтальные и идущие под углом 45 градусов линии. Единственное, что осталось от привычной карты города – схематичное изображение Темзы под ветками метро, чтобы пассажиры понимали, к югу или к северу от центра они движутся.

Гарри Бэк и его схема лондонской подземки, 1933

Бэк отправил наброски своей карты Фрэнку Пику, начальнику системы лондонского транспорта, но тот принял ее холодно. Пик забраковал схему, ссылаясь на несоблюдение масштаба, но поскольку метро уже возило горожан, а карта была необходима, он все же принял дизайн Бэка в качестве временной схемы. К удивлению Пика, карта стала пользоваться такой популярностью, что пришлось увеличить тираж до 700 000 экземпляров.

Бэк работал, что называется, «за идею». Карта, которую он создал, приобрела невероятную популярность, но автору за нее заплатили всего 10 гиней. Он продолжал работать над своей схемой, добавляя все новые детали, но босс все же выжил его по какой-то причине с рабочего места. Продолжали разработку карты, добавляя новые и убирая закрывшиеся станции, уже другие дизайнеры, но современная карта лондонской подземки со всеми ее отличиями от оригинала – все равно плод работы рисовальщика Гарри Бэка.

Официальное признание Бэка произошло только в 1990-е годы. Спустя 20 лет после того как автор покинул этот мир, его именем назвали галерею в Музее лондонского общественного транспорта, где оригиналы работ Бэка выставлены на постоянную экспозицию.

Язык жестов

Многие ошибочно считают, что язык жестов для людей с нарушениями слуха – это универсальная для всего мира система, понятная во всех уголках Земли. К сожалению, правда в том, что для этого языка так и не разработали международного стандарта, хоть и пытались. Язык жестов независимо развивался в каждой стране, имея лишь несколько общих элементов, но в остальном полностью различаясь в зависимости от места происхождения.

Первую попытку создать жестовый язык предпринял в начале XVII века испанский священник Хуан Пабло Бонне, нанятый в качестве помощника высокопоставленным представителем испанской знати. Священник стал персональным учителем его глухого сына.

В те времена глухих считали не способными адаптироваться в обществе и, соответственно, необучаемыми, но Бонне так не думал. С целью преодолеть это недоразумение он создал алфавит, в котором каждую букву заменял определенный жест. Таким образом он обучил мальчика грамоте, что было законодательно необходимо для всех наследников знатного рода, дабы принять дела благородной династии.

Слухи о том, что Бонне был способен помочь глухим, быстро распространились, и вскоре священника наняли для обучения еще одного глухонемого ребенка из испанской знати. Учитель отточил систему и опубликовал в 1620 году «Reduction de las letras у arte para ensenar a ablar los mudos» – руководство по обучению людей речи с помощью знаков и символов. В этом труде присутствовали гравюры с изображением жестов, отвечающих за каждую букву алфавита. Книга Бонне считается предшественником всех современных педагогических практик подобного толка.

Язык жестов изменил жизни миллионов глухих по всему миру

Спустя век после публикации книги Бонне его идею подхватил Шарль-Мишель де л’Эпе, французский священник и меценат. Де л’Эпе большую часть жизни посвятил помощи бедным и обездоленным жителям Парижа. Легенда гласит, что однажды в глубине парижских трущоб де л’Эпе увидел двух немых сестер, запросто общающихся между собой на языке жестов. В 1760 году он основал в Париже первую в мире школу для глухих, которая впоследствии превратилась в «Institut Nacional de Jeunes Sourds», важнейшее в мире учреждение, оказавшее влияние на специализированные школы по всей Европе.

Хотя и принято считать, что Шарль-Мишель де л’Эпе первым обучил всех немых в Париже речи, правда в том, что самобытная знаковая система для неговорящих на основе старофранцузского языка уже существовала в Париже на протяжении нескольких веков. Заслуга де л’Эпе в том, что он адаптировал эту систему под современный язык и выстроил ее в последовательную и связную, позволяющую полноценно общаться, а не обмениваться отдельными словами.

В начале XVIII века американский священник Томас Хопкинс Галлодет посетил одну из школ де л’Эпе и вернулся в Штаты вместе с одним из бывших ее учеников, Лореном Клером, чтобы основать первую в Америке школу для глухих в Хартфорде, штат Коннектикут. Его сын Эдуард Майнер Галлодет позже открыл учреждение, которое превратилось в вашингтонский университет, которому присвоили его имя. В этих двух учебных заведениях родился американский язык жестов, унаследовавший многие элементы из системы де л’Эпе.

В конце XIX века развитие системы жестов оказалось в некоторой стагнации. Против языка для немых в это время активно выступали оралисты, сторонники речевого подхода, заключавшегося в обучении глухонемых детей чтению по губам и агрессивных попытках навязывания им фонетической речи.

На протяжении ста с лишним лет этот подход пользовался большим успехом, несмотря на то, что Эдуард Майнер Галло дет активно воевал за эффективность своего языка жестов. В 1970-х наконец-то выяснилось, что речевой подход оралистов бесполезен, а работы доктора Уильяма Стоуки из университета Галлодет доказали, что язык жестов имеет право на существование наравне со всеми остальными языками мира. С тех пор язык жестов завоевал бешеную популярность, и, хоть так и не стал универсальным, его стали преподавать в школах и дублировать с его помощью телепрограммы и театральные постановки.

Александр Грейам Белл известен как ученый, инженер и изобретатель телефона, но в его карьере было еще одно яркое пятно. Белла знают и как ярого сторонника движения оралистов, которое обвинило создателей языка жестов шарлатанами, а сам язык – устаревшим методом образования.

Его отец Александр Мелвилл Белл создал систему «Видимая речь», где звуки речи обозначались письменными символами в зависимости от положения губ. Изначально эту систему использовали для обучения правильной дикции, но позже с ее помощью стали обучать речи. Александр Грейам Белл считал, что с помощью отцовской системы обучения речи можно здорово помочь глухим.