Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12 (СИ) - Булыга Сергей Алексеевич

И тут Шуйский замолчал. Маркел спросил:

– Что написал?

– Да то же самое, – сердито сказал Шуйский. – Про то, как они народ мутили и как он сам это слышал своими ушами. Он же здесь уже давно и здесь народ в посошные записывал. Ему надо было сорок человек, и вот он их, сорок, собрал как раз к той субботе, и они вышли и пошли. А тут вдруг набат! Они и повернули обратно, и пришли в кремль, а тут как раз это все и творится: Мишка народ подбивает! Посошные давай его срамить! А он тогда давай на них народ натравливать! Посошные и побежали, и разбежались кто куда, и до сегодняшнего дня кто где сидели, носа не показывали. А сам этот Спиридонов был за Волгой, и он только на колокола и вышел, осмелел. А тут видит – Мишкина власть кончилась, и он тогда сразу к нам и челобитную нам, и в ней все сказано, кто и когда что кричал и что делал, вот так. И мне теперь с ней разбирайся.

Последние слова Шуйский сказал уже совсем в сердцах. Маркел смотрел на него и молчал. Потому что что тут было говорить? Кто такие посошные люди? Самая что ни на есть последняя теребень, от которой все всегда не знают, как избавиться. И тут вдруг приходит человек из Москвы, садится, как обычно, в кабаке, на черной половине, и начинает эту теребень поить и уговаривать записываться на царскую ратную службу. Но не в стрельцы, конечно, что почетно, а или куда возчиком в обоз, или куда рубить новую крепость, или копать чего, или носить, и поэтому ни один добрый хозяин никогда к такому человеку близко не подсядет и разговоров заводить не будет, а не то что у него записываться! А уже если кто записался, так уже все знают, кто это такой! А тут они, такая теребень, подали челобитную. Ага! И Маркел, еще немного помолчав, так и сказал:

– Так это же посошные, боярин, какая им вера, если ты и царевичевой няньке верить не хочешь, и также Нагим…

– Сам знаю! – грозно сказал Шуйский вперебивку. После еще сказал: – А их сразу вон сколько пришло! Все сорок! И все показали: мутил Мишка народ! Говорил: бей Битяговских, Борисовых выползков! И весь двор сегодня это слышал! Елизарий же сказал: давайте во дворе их принимать, уже столы стоят. У нас, он еще сказал, суд праведный, нам от наших людей скрывать нечего. Так оно, конечно, и есть, – сказал уже не так сердито Шуйский, – только они теперь что говорят? Одно и то же! Потому что это же понять нетрудно, что, если Мишка их подбил, тогда за все ответит Мишка! Вот они и говорят, что Мишка! На весь двор! А Елизарий руки потирает! Потому что Елизарий…

Но тут Шуйский, спохватившись, замолчал. А, вот где они все после собора были – слушали посошных, подумал Маркел. А Шуйский строго сказал:

– Ладно, Елизарий это Елизарий. А я тебя зачем позвал? Хочу еще раз сказать: князь Семен мне говорил, что ты мой хлеб зря есть не будешь. Да и что хлеб! Если ты меня порадуешь, так и я в долгу не останусь, так и знай! Потому что вижу, что тут с этим народом толку не добьешься, а одна надежда на тебя. И еще вот что. Тут, сам видишь, у меня много забот и я на виду. А ты человек маленький и незаметный. Но сметливый! И ты узнаешь и мне скажешь, кто убил царевича.

– А если не убил, а сам убился, тогда как? – спросил Маркел.

– Тогда скажешь, как убился, – сказал Шуйский. – Мне нужно правду знать. Мне нужно! Очень! Понял?

Маркел на это кивнул.

– Вот и всё пока что, – сказал Шуйский. – Надо будет – призову тебя. А не надо – сам не приходи. Даже если резать будут! Ну да тебя разве зарежешь, вон верткий какой! – сказал он уже даже будто с завистью. И тут же быстро прибавил: – Ну, ладно, иди. Бог тебе в помощь, иди! – и даже махнул рукой.

Маркел поклонился, повернулся к двери и вышел и надел шапку уже за порогом. Тот человек, который приводил его, теперь повел обратно. Маркел шел за ним и думал, что Шуйскому тоже непросто, он же тоже вертится как уж, у него же старшего брата в прошлом году задушили, а до этого сперва сослали, а зато младшего женили на Борисовой жены сестре, и как теперь Шуйскому быть? Вот он и вертится. А тут еще этот Вылузгин, которого Борис ему нарочно дал в подручные, чтобы Вылузгин толкал его под руку, когда только можно. Вот он и толкает! Потому что это же и вправду – как это допрашивать, когда вокруг все стоят и, рты разинув, слушают? Эх, этот Вылузгин-налим, подумал дальше Маркел, от него нужно держаться подальше!

Но только он так подумал, как они уже пришли, Маркел открыл дверь и увидел, что у них в бывшей холопской все уже в сборе и уже даже сидят за столом и закусывают. А в красном углу, под образами, сидит сам Вылузгин и на Маркела с ухмылкой поглядывает! Эх, сколько раз зарекался, подумал Маркел, ни про что не зарекаться, ну да теперь уже поздно! И поприветствовал их всех, а они ему ответили. А Вылузгин еще добавил:

– Вот я, наконец, и встретился с тобой, Маркел, а то раньше все не доводилось! – И тут же добавил: – Садись! – и даже указал куда.

Маркел туда и сел – это напротив Вылузгина, с краю. Вылузгин посмотрел на Маркела, усмехнулся будто добродушно и сказал:

– Ты угощайся, угощайся, на нас не смотри, мы давно уже здесь сидим. – И подождал, пока Маркел накладывал себе в миску, а после кивнул, и Маркелу налили. Тогда Вылузгин еще сказал: – Будь здрав, Маркел! И мы вместе с тобой! – и с этими словами поднял свою чарку.

И все остальные тоже подняли, и вместе с ними Маркел, и они выпили и принялись закусывать. После Вылузгин сказал, продолжая закусывать:

– Мне про тебя много говорили, Маркел. Говорили, что боярин на тебя крепко надеется. Ты же, говорят, только ты не обижайся, ты как борзой по следу ходишь! Злодея чуешь за версту!

– Ну, за версту не за версту… – сказал Маркел и усмехнулся.

– А за сколько? – спросил Вылузгин.

– За полверсты, – сказал Маркел, да так, что было непонятно, он это всерьез сказал или так, к слову. Подьячие начали между собой переглядываться. Тогда Вылузгин, к ним обращаясь, сказал:

– Это же Маркел Косой! Вы что, разве ничего про него не слыхали? У князя Семена в Разбойном приказе Маркел! Да этой зимой за Коломенской заставой атамана Ногтя кто перехватил?

Все сразу посмотрели на Маркела. Маркел даже засмущался и сказал:

– Ну, там был не я один.

– Так ведь и здесь ты не один, – весело продолжил Вылузгин. – Вон здесь нас сколько! И сколько еще не выпито! – И посмотрел на Овсея. Овсей взялся наливать. А Вылузгин опять спросил, теперь уже серьезным голосом:

– Ну и как тебе здесь? Нашел уже чего? Или пока что нет?

– Пока не знаю, – сказал Маркел. – Надо еще посмотреть.

– Ну, смотри, смотри, – сказал Вылузгин. – Тебе куда спешить? Твой князь Семен вон где, в Москве. А у нас боярин Василий, этот вот где – прямо на ухо дышит. Поэтому нам смотреть надо быстро!

– Ну и много ли вы насмотрели? – спросил Маркел.

– Много не много, а всё наше, – сказал Вылузгин. – Мы, конечно, не такие ловкие, как ты, мы сами ничего не чуем, а что нам скажут, в то и верим.

– Ну и во что же вы поверили? – спросил Маркел.

– В то, что народ не обманешь, – сказал Вылузгин. – Народ все видел и все слышал. И уже завтра начнем брать.

– Кого? – спросил Маркел.

– Да тех, кто Михаила Битяговского, государева дьяка, убил!

– А кто царевича убил – тех как? – быстро спросил Маркел.

– А кто тебе сказал, что будто его кто убил?! – так же быстро, но очень сердито спросил Вылузгин.

– Так говорили же, когда мы сюда ехали, – сказал Маркел.

– Ну, это когда ехали! – сказал Вылузгин насмешливо и даже осмотрел своих подьячих, потому что было ясно видно, как ему очень хочется поддеть Маркела. И Вылузгин еще сказал:

– Тогда говорили одно, а теперь уже заговорили другое. Потому что когда их одного против другого поставишь да дашь крест поцеловать, ох они тут много чего начинают рассказывать, Яков только успевай записывать!

– Что успевай? – спросил Маркел.

– Ну! – сказал Вылузгин. – Мало ли. – Потом не стерпел и добавил: – Да вот хотя бы то, кто первый начал Битяговского с коня стаскивать, кто его первый ударил.