Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12 (СИ) - Булыга Сергей Алексеевич

Маркел развернулся и пошел. Теперь он шел еще быстрее и при этом думал, что ну и что, ну и начнут люди боярина его искать и не найдут, невелика беда, зато беда будет тогда, если он напрасно проболтается и вернется ни с чем. Но он же идет по делу, он же чует, что он не напрасно идет! Вот о чем Маркел тогда еще подумал и пошел еще быстрей, уже стараясь ни о чем лишнем не думать и не вспоминать ничего. Так он перешел через площадь, затем мимо Торга, народу там было мало, а дальше кабацкий двор и вообще стоял закрытый, потому что обедня еще не только не закончилась, но даже и не начиналась, и вышел к посаду. То есть там был, конечно, еще один мост, даже скорей мосток через ручей, Маркел перешел через него и уже только тогда оказался совсем на посаде. И сразу остановился, потому что он теперь увидел, что дорога перед ним раздваивается – левая идет на Богоявленскую улицу, по которой он вчера уже ездил, а правая, мимо церкви, идет на еще одну улицу, Ильинскую, как после оказалось, и которой он вчера не увидел.

Но зато теперь, видел Маркел, народ, пусть его было и немного, а весь сворачивал именно на ту Ильинскую улицу. И, что еще важнее, оттуда же, с Ильинской, был слышен громкой немой крик, каким обычно кричат по покойнику. И Маркел, не долго думая, свернул на этот крик.

Также недолго он прошел по той Ильинской улице, когда, по правую от себя руку, увидел богатое подворье, ворота там были открыты настежь и в них так шел и шел народ, и оттуда же слышался тот крик. Маркел вначале сбавил шаг, а после и совсем остановился, и это, на всякий случай, на другой стороне улицы.

Да ближе и не нужно было подходить, потому что через открытые ворота и так было хорошо видно, что там собралась уже немалая толпа, они там что-то обступили, и там же кто-то продолжал кричать. Это было бабье причитание, обычное, про то, что на кого их сокол покинул, и зачем еще забрал с собой молодого соколенка. Э, подумал Маркел, тогда это подворье Битяговского, потому что его и самого убили, а с ним и его сына. И хоромы вон какие здоровущие, богатые! И сколько служб по двору! И сколько там всего вокруг пограблено, тут же дальше подумал Маркел, когда увидел, что ворота на конюшне высажены, вырваны и так до этой поры и валяются рядом. Гневен народ, чего и говорить, еще дальше подумал Маркел, не любили углицкие Битяговского, Битяговский же рука Борисова, душил Борис Углич, потому что понимал же, что, когда Димитрий вырастет, никто Федора терпеть не будет – ни бояре, ни народ, ссадят его, посадят Димитрия, и что тогда Борис? Да он тогда…

Но дальше Маркел подумать не успел, потому что увидел, что прямо напротив него в тех воротах стоит очень недобрый человек и так же недобро смотрит на Маркела. А вот и еще двое к нему подошли и тоже стали смотреть так же. Э, уже совсем невесело подумал Маркел дальше, тут могут и самому по горлу полоснуть – таким злодеям это запросто!

И вдруг увидел во дворе детей. Это было трое ребятишек, им было лет по семь, по восемь, они стояли позади толпы и с интересом поглядывали по сторонам. Это они, кремлевские, с радостью подумал Маркел, он их нашел, и там Петрушка Колобов, который всё видел и сейчас всё как было расскажет!

Но тут тот человек очень громко, потому что через улицу, да и еще рядом кричат, спросил:

– Ты чего так сюда смотришь? Что тебе здесь надо?!

– Э! – быстро сказал Маркел. Потом также быстро прибавил: – Я Власа ищу. Мурановского человека Власа. Сказали, что он здесь.

– А Влас к себе пошел, – сказал тот человек.

– А где это «к себе»? – спросил Маркел.

– А там, – сказал тот человек и указал дальше по улице.

И Маркел так туда и пошел. И, не оглядываясь, думал, что Петрушку он еще найдет, Петрушка никуда не денется, но заходить за ним сейчас в тот двор было никак нельзя. Да и говорить было нельзя, что ему Петрушка нужен, потому что после мало ли что может быть, ребятёнка могут и зарезать запросто, чтобы не сболтнул чего. Да и если бы он сам туда вошел, подумал про себя дальше Маркел, так и его тоже могли зарезать. То есть ножик в спину быстро чик из рукава! Сколько раз Маркел такое видел и расследовал! И никто бы не сказал из всех с того двора! А только бы сначала его сразу в погреб, чтобы с глаз долой, а после, ночью, камень на шею – и в мешок, и в Волгу отнесут. Потому что зачем у себя на подворье закапывать? И хлопот много, и голодные собаки после могут откопать. А так ничего такого не было, Бог спас, весело подумал Маркел и так же весело перекрестился, удержал Господь, стопы отвел – и славно, дела идут дальше и надо пока идти к Авласке, подумал дальше Маркел, потому что эти сейчас за ним смотрят, он же чужой, московский, городок же маленький, поэтому они сразу увидели, что он не свой, и теперь, может, идут за ним следом. Ну и пусть идут! А он пока пойдет к Авласке, раз уже так судьба сложилась, и, может, это и есть перст судьбы – идти к нему, делать дело, а не сидеть же под боярской дверью и не ждать, пока его соизволят позвать. А соизволят, а он уже всё вызнал! Вот как надо делать дело! И вот с такими мыслями Маркел шел и шел по той улице, которая все время забирала влево, пока не забрала до самых городских ворот, а там Маркел осмотрелся и увидел, что тут эта улица опять сошлась с Богоявленской, то есть что он здесь вчера был, и он свернул на Богоявленскую, там у первого же прохожего спросил, где живет Влас Фатеев, и тот указал где, и это оказалось совсем рядом. То есть, подумал Маркел, здесь Влас сказал правду, когда называл, где он живет. А теперь посмотрим, много ли еще было в его словах чего полезного, подумал дальше Маркел, подходя к фатеевскому, прямо скажем, небогатому подворью.

А там дальше было так: когда Маркел еще стучал в ворота, он уже тогда услышал, что с той стороны кто-то стоит и, затаив дыхание, слушает. Тогда Маркел, немного подождав, постучал еще раз, уже громче, и так же громко спросил:

– Это Фатеева усадьба? Это Влас?

Тогда из-за ворот ответили:

– А ты кто такой? Чего орешь?

– Меня боярин послал, – сказал Маркел. – Знаешь, какой боярин, дурень? Или кнута желаешь?! Открывай!

Тогда тот, из-за ворот, сказал:

– Нет хозяина. Ушел хозяин.

– А хозяйка где? Жива? – еще грозней спросил Маркел.

За воротами тяжко вздохнули, а после стали открывать. Когда Маркел вошел в ворота, то увидел старика, наверное, из приживальцев, и поэтому уже только для вида строго приказал:

– Веди к хозяйке.

Тот повел. И это было близко, потому что почти прямо напротив ворот, шагов через двадцать, стояли две избы с сенями между ними, обе они и сени были на подклетях. Небогато, подумал Маркел, оглядывая избы, после чего, за стариком, стал подниматься по крыльцу. А в сенях, опять за стариком, свернул налево, это будет в большую избу, подумал он, а меньшая у них направо.

В большей избе они прошли в светлицу, там никого не было, старик осмотрелся и громко сказал:

– Хозяйка! Пришел человек московского боярина! Хозяина спрашивает!

Никто ему на это не ответил. Старик обернулся на Маркела. Маркел сел и осмотрелся. Стол стоял голый, но чистый, полавочники на лавках были худые, потертые, и также в углу на образах позолоты было мало. Бедно живут, подумал Маркел, а тут еще беда такая!

И тут как раз вошла хозяйка, остановилась и молча поклонилась Маркелу. Маркел ей в ответ кивнул и стал ее дальше рассматривать. Одета она была просто, принаряжаться не стала, подумал Маркел, экий норов, а собой хороша, хороша, и молода еще. После чего обернулся на старика и сделал ему рукой уйти. Старик ушел. Тогда Маркел опять повернулся к хозяйке и строго спросил:

– Где хозяин?

– А ты кто такой, добрый человек? – вопросом на вопрос ответила хозяйка.

– Меня звать Маркелом, – ответил Маркел. – Я из Москвы приехал. Когда твой Влас к нам приезжал, сама знаешь зачем, мы с ним крепко познакомились.

– Это, – сказала она, – запросто. – Он как чарку выпьет, так уже ничего не разбирает и с любым сойдется. Но про тебя он ничего не говорил. И ни про каких Маркелов тоже.