Шанс на жизнь, шанс на смерть. Часть вторая: Князь - Alisse

Волдеморт атаковал. Гарри выставил щит, одновременно уходя с линии огня — и вовремя: щит не сработал. Пшик, взблеск, но ни следа ослепительного поля, которое отразило бы любую атаку вплоть до Непростительных. Любую нормальную магию, но не леденящую силу Бездны. Где бы они ни оказались, хозяином положения здесь был Волдеморт.

Гарри метался, уворачиваясь от атак, щиты с шипением растворялись в окружающем пространстве. На контратаку не оставалось времени, ему чудом удавалось ускользнуть в последний момент. Волдеморт больше не хотел разговоров, не давал ни единой передышки, и сумасшедшая свистопляска изматывала Гарри. Он улавливал мельком кровожадные усмешки Волдеморта, обещание жестокой расправы.

Гарри выхватил Экскалибур, но уменьшенный меч бесполезной иголкой пылал в руке. Нормальная магия здесь не действовала — и увеличивающее заклятье в том числе.

Вскрикнув, Гарри метнулся вбок, заживая длинную царапину на руке. Ужасно больно! Края раны слегка дымились, и кожа медленно продолжала медленно расползаться. Экскалибур в дрожащей от напряжения руке показался еще тяжелее.

Гарри метнулся вбок, чудом избежав очередного сокрушительного удара.

Меч обдал ладонь жаром, вспыхнул, трансформировавшись в тончайший прочнейший щит. Атака Волдеморта, от которой Гарри не смог бы уклониться, разбилась об этот щит, стекла с него, не запятнав.

Пошатнувшийся Гарри вздохнул, синхронно с ним Волдеморт со свистом втянул воздух плоскими ноздрями. Экскалибур — великое оружие, послужившее десяткам Князей, пылало силой и светом, вбирая в себя энергию Гарри. Чем сильнее сиял щит, тем слабее ощущал себя Гарри: магия Стихий, его неизменный спутник и главная составляющая часть, переходила в Экскалибур. И Гарри понял, что это последняя жертва, которую от него требует долг.

Взгляд Волдеморта горел диким красным огнем. Они стояли друг против друга, не в силах двинуться с места. Волдеморт видел, понимал, знал, что происходит, и торжествующая ухмылка исказила его лицо. Он не сомневался в том, что Гарри воспротивится оружию, обратившемуся против своего владельца, — Волдеморт ни на мгновение не допустил мысль, что Гарри сорвется с места с криком, что щит в его руках вспыхнет и обратится в клинок.

И этот клинок, раскалившийся добела, обжег руки Гарри, вспузырил кожу — и Гарри резко вонзил его в грудь Волдеморта. Разнеслось протяжное шипение, полное невыразимой муки, лицо Волдеморта исказилось, он неверяще смотрел на Гарри. А Гарри слышал тихое мерное шипение, перед его глазами стояло не это обезображенное чудовище, лишившееся последней человечности, а Змей, несший в себе последнюю частицу души Тома Риддла.

Гарри не разжимал пальцы, держа клинок, и его силы стремительно утекали через Экскалибур в тело Волдеморта, преодолевая сопротивление, дикую жажду жизни. Волдеморт не шевелился, не дышал; рана в груди чуть задымилась, как до этого дымилась царапина Гарри.

Экскалибур засиял еще ярче, Гарри зажмурился и закричал от боли — своей и чужой боли, ставшей одной на двоих. Они умирали вместе.

«Мы так и не узнали, что именно произошло — нам лишь известно, что Князь сумел уничтожить Безымянного. Неведомо нам, что за цену он заплатил за это, и была ли его жизнь единственной жертвой — не исчезла ли его душа, растворившись в небытии.

В годовщину Победы волшебники приходят к опушке Запретного леса почтить память Князя и поблагодарить его. В этот день на поляне всегда цветут цветы, и монумент, увековечивший его подвиг, сверкает как драгоценность.

В этот день всегда солнце светит очень ярко.»

Эпилог

В Хогвартсе тени всегда водились в изобилии. Эшли полагала, что это было одной из причин того, почему она чувствовала себя в этом древнем замке как дома: даже после возвращения Рыцарей, потерявших своего Князя и дорогих товарищей, когда весь мир, казалось, разваливался на куски, она нашла в Хогвартсе пристанище. То было смутное время, о котором Рыцари, изредка собиравшиеся в доме Астеров, старались не вспоминать. Оказалось странно и больно в одночасье потерять точку соприкосновения с миром, которая пульсировала силой, билась в такт самой жизни и подпитывала верой в грядущий день. Когда ушел Гарри-из-будущего, тоже было больно. Но когда исчез Князь, впору было выть от потери, закрывшись от всего мира.

Но день проходил за днем. Были люди, требовавшие незамедлительной помощи Рыцарей: и Пожиратели смерти, и члены поредевшего Ордена Феникса, и мирные волшебники, втянутые в стычку, и магглы... И Рыцари не могли отказать им в этой помощи. А еще были разъеденные губительной силой места, которые надо было изолировать, не допуская распространения заразы; были взбесившиеся от выброса энергии волшебные существа, потерявшие контроль над собой; были подлецы, пытавшиеся нажиться на дармовой силе и подчинить ее себе... Эшли считала, что после уничтожения Того-Кого-Нельзя-Называть на всех обрушилось больше мерзости, чем даже было при нем. Как будто он был катализатором, взывавшим к самым мерзким, самым низким, самым отвратительным людским страстям, и после его смерти все это вырвалось из-под контроля и пошло бушевать по миру.

Но и это закончилось. Силы иссякли, злоба утихла, и бывшие еще каких-то полгода назад верными сторонниками Того-Кого-Нельзя-Называть волшебники просили освободить их от позорной Метки, пряча бегающие глаза. Это была победа, отобравшая много жизней, и не всегда Эшли с полной уверенностью причисляла саму себя к числу живых.

Однако время шло дальше, неумолимо и твердо двигаясь вперед, к тому будущему, ради которого Гарри жертвовал собой. И вырастали новые дома, соединялись судьбы, рождались дети... Однажды Эшли обнаружила себя за разговором с мастером Снейпом о поисковых зельях, немного растерянно огляделась, едва не удивляясь тому, что они находятся в подземельях Хогвартса перед кипящим котлом, и с того момента ее почти отпустило. Почти.

Из головы не шла невероятная история Гарри-из-будущего, который сумел пройти назад во времени по одной из зыбких дорожек-теней. Эшли помнила каждое его слово, помнила даже интонации и выражение его лица, когда он рассказывал ей о себе, а она ловила каждый вздох и каждый взгляд, не смея поверить, что все это взаправду, и именно она стала одной из двенадцати избранных, кто будет менять мир. В ту первую встречу она не могла представить, каким страшным ударом для нее станет его — их — исчезновение, и как эта потеря искромсает весь ее крепкий мирок.

Эшли верила в чудеса. Блейз иногда ударялся в рассуждения о том, что путешествие Гарри-из-будущего можно доказать и научно обосновать, приводил в пример сказки про Мерлина, распространялся про какие-то теории... Эшли слушала его молча, в то время как Гермиона взрывалась и отчаянно опровергала его доводы, фанатично доказывая исключительность и избранность Гарри Поттера. Ее, кстати, Эшли тоже не считала правой — потому что сам Гарри всегда причислял себя к обычным людям, разве что везучим сверх меры. Или невезучим — с какой стороны на это поглядеть.

Но котлы в подземельях Хогвартса кипели каждый вечер. Эшли верила в чудеса, но еще больше — в Гарри, и, покуда своими глазами не видела тело, отказывалась принимать его исчезновение за смерть. Может, ему нужна помощь, может, он оказался далеко-далеко и не может вернуться... Его нужно было найти во что бы то ни стало. Или хотя бы его тело, чтобы предать земле. Как Сириуса.

Среди вещей Гарри Эшли нашла несколько таких, которые можно было использовать для поиска в совокупности с зельем и ее особенными способностями. Шеф, отправляясь в прошлое, шел просто назад, не оглядываясь, не сомневаясь и не колеблясь. И Эшли не знала больше никого, кто смог бы пройти по тропам теней без указателей, без помощи извне, без путеводной звезды — и не потеряться. Сама она не могла, ей нужен был поводырь и советчик... нить Ариадны.

Выпив зелье и стиснув в руке письмо, обтрепавшееся по краям, Эшли шла вперед, ни на дюйм не отклоняясь от поблескивающей под ногами лески, уводящей все дальше и дальше. Не было ни опоры, ни границ, и это было похоже на затянувшийся на часы привычный и простой переход по теням из Хогвартса в дом Астеров... Было бы похоже, если бы на пути не взметались призрачные фигуры, лица, образы: знакомые и незнакомые, маги и магглы, в старомодных нарядах и странных костюмах, которых в родном мире и времени Эшли попросту еще не существовало...

А она шагала дальше, стараясь не смотреть вокруг, не видеть искушающие картины: как можно было бы все снова изменить! Но нет, нет... Это все обман. Шеф говорил, что дорога теней приведет к желанному пункту назначения, только если не польститься на пустые иллюзии и не погнаться за мнимым совершенством. И поэтому Эшли прошла мимо иллюзии ослепительного мира без жертв, в котором Сириус и Шеф были оба живы и счастливы.