Шанс на жизнь, шанс на смерть. Часть вторая: Князь - Alisse

Эшли варила очередное зелье, с головой уйдя в эксперименты и пытаясь отыскать способ уничтожить всякие следы связанности с Темным Лордом. Снейп только хмыкал на ее страстные доводы, но не мешал, считая, что она куда безопаснее для окружающих, когда занята делом. И потом, у нее как раз и могло получиться что-то приемлемое — даже будучи родственницей пустоголового Блэка мисс Уилкс оставалась талантливой в зельеделии.

Очередное эссе «порадовало» целыми абзацами, слизанными из учебников. После пятого подобного «шедевра» Снейп, не задумываясь, размашисто отмечал списанные куски и без зазрения совести ставил «удовлетворительно» — за то, что хотя бы сумели открыть нужную книгу на нужной теме. Однако количество бездарностей в Хогвартсе удручало.

Легко повеяло не то ветерком, не то просто какой-то особенной магией. Будь кто другой на его месте, он бы и не заметил, но Снейп каждый день тайно ждал именно этого мгновения. И сейчас он встрепенулся, оживился, отложив в сторону непроверенные эссе, и встал навстречу поздней гостье, снова — как и всегда — благоговейно затаив дыхание.

Лили вышла из теней — сперва бесплотным бесформенным облаком, потом фигурой с четкими очертаниями, потом стало возможным разглядеть ее лицо и немного печальную улыбку, от которой у Снейпа всегда сжимало горло. Он помнил, как увидел ее во плоти в первый раз после Хэллоуина тысяча девятьсот восемьдесят первого. Как подумал, что собственными руками убьет мальчишку Поттера, посмевшего нарушить ее посмертный покой и запятнать ее прикосновением такой магии. И помнил, как она печально улыбнулась ему — и он не смог ничего сказать, даже попросить прощения, и только безмолвно целовал бледные руки, стоя перед ней на коленях.

С тех пор она приходила каждый день или через день. На ней всегда было одно и то же платье — то самое, в которое она была одета в свой последний день при жизни. И волосы свободно лежали на плечах, слабо переливаясь темной медью в свете факелов и огня камина. Она приходила неслышной поступью, и поначалу Снейп даже не мог уловить этот особенный момент, когда пустота комнаты наполнялась ее присутствием. Лили тихо садилась где-нибудь рядом и молчала, пока он не замечал ее. Это сердило — она позволяла драгоценным секундам утекать, а сама наблюдала за ним.

Они разговаривали. Лили не было в живых уже много лет, а все равно они встретились, как будто расстались только вчера, и темы бесед не исчерпывались.

Они молчали — и это Снейп ценил даже больше слов. Лили смотрела на него, или в окно, или в камин — а он смотрел на нее каждое мгновение, украдкой, искоса, боясь смутить, боясь поверить. Он понимал, что долго не сможет наслаждаться этим счастьем, что чудесное стечение обстоятельств, позволившее ей ненадолго вернуться, скоро исчерпает свою волшебную силу, и Лили снова уйдет — теперь уже навсегда. Снова не по своей воле, снова оставив его, но хотя бы они попрощаются на этот раз.

— Здравствуй, Северус, — ее голос был тише, глуше, чем при жизни. Но все равно для Снейпа он оставался самым прекрасным звуком в мире, какие бы слова она ни произносила.

— Я рад тебя видеть, Лили.

Она улыбнулась — снова грустно. Лили тоже знала, что вернулась ненадолго и скоро должна будет уйти. Они не говорили об этом, как не говорили о ее смерти, о ее муже, об опасностях, которым подвергался ее сын. Она лишь благодарила Снейпа за то, что он заботился о ее мальчике, и это было невыносимо слышать. Снейп не знал, что рассказал ей мальчишка об их взаимоотношениях, но Лили... она была так горячо благодарна, что каждый раз, видя зеленые глаза Поттера, он отводил взгляд.

— Мое время почти истекло, Северус. Я пришла проститься с тобой.

Снейп замер, даже не дыша. Он готовился к этому, со смиренной обреченностью ждал, но все равно это оказалось как удар под дых. Ему с трудом удалось разомкнуть губы и вытолкнуть из себя вопрос, на который он уже смутно знал ответ.

— Когда?..

— Сегодня.

Она ничего больше не сказала, не отвела взгляд. Снейп смотрел на нее, боясь моргнуть и пропустить момент, когда она исчезнет. Последние мгновения он видел ее — ведь больше никогда...

— У меня есть к тебе одна просьба.

— Все что угодно, Лили.

Абсолютно все.

Она осторожно накрыла его руки своими — уже последним, по-настоящему прощальным жестом.

— Живи. Пожалуйста, Северус... живи.

Снейп склонил голову, не выдержав. Он чувствовал ее ладони на своих щеках, нежные касания, исполненные горечи неизбежного расставания. Лили пришла не только попрощаться, но и взять с него обещание жить дальше — жить, а не существовать. Стремиться, надеяться, верить и ждать — что еще составляет суть жизни, что заставляет бороться за каждый вздох и биться сердце.

— Обещаю. Я обещаю, Лили.

На этот раз она улыбнулась ему на прощание. Без налета легкой печали — улыбнулась светло и спокойно, и последнее легкое пожатие рук наполнило его ладони теплом, которое не исчезло даже после того, как Лили растворилась в тенях, прошептав напоследок «до свидания, Северус».

Он сел в кресло, не взглянув на эссе, и запрокинул голову, закрыв глаза. Чудо закончилось, но какая-то частица все еще оставалась в комнате, витала в воздухе. Воскрешая в мыслях черты Лили, Снейп теперь видел ее улыбку, а не посмертное выражение страдания, навсегда, казалось бы, отпечатавшееся в его памяти. Теперь он знал, что она простила его. За все страшные ошибки, за всё.

— Мистер Снейп, вы не попробуете еще вот эту мазь? Мне кажется, теперь с пропорциями полный порядок...

Снейп выпрямился в кресле, рассеянно взглянул на Эшли, нерешительно остановившуюся у стола.

— Мистер Снейп... — она взволнованно зашептала, не сводя взгляда с его руки. — Вы... как вам удалось?!

След от Метки, так беспокоивший их, исчез, как будто его и не было — только гладкая кожа без намека на череп со змеей. Эшли, глазам своим не веря, осторожно-осторожно коснулась пальцами предплечья. А Снейп вздохнул и опустил рукав мантии. Ему не нужно было выяснять, кто избавил его от следов Метки и как ей это удалось. Чудесный прощальный подарок, Лили...

В то же самое время Гарри сидел в Штабе в холодном кабинете, глядя на звезды. С ним Лили уже попрощалась, и теперь он переживал ночь, не спеша спать. Было не время для сна, не время для отдыха.

Зато сейчас было самое время поразмыслить еще раз. Все возвращалось на круги своя: живые продолжали жить, усопшие вернулись за завесу, время восстановило свой ход, и хроновороты в Отделе Тайн снова стали отмерять перламутровый песок времени, отсчитывая часы и дни назад.

Было много признаков, говорящих о скорой развязке. И поблескивающий Экскалибур занял свое почетное место среди вещей, которым суждено стать одновременно знамением и священным оружием. Гарри больше не боялся касаться легендарного клинка, не боялся не справиться или сломаться: он понял, что наконец-то готов сразиться. Отринув сомнения, нерешительность — все то, что делало его слабым, — Гарри обрел еще большую силу, и его магическое могущество тоже возросло, его связь с рыцарями укрепилась, и теперь он не допускал и мысли о том, что кто-то из них мог быть предателем. Они все были верны ему, они все были его рыцарями — преданными, отважными, удивительными. И теперь они тоже были готовы идти за ним в огонь и в воду, поверить любому слову и не подвергать сомнению даже самый безумный приказ.

Гарри не знал, что думать о такой крепкой взаимосвязи. Он видел других князей — там, в усыпальнице. И все они были великим людьми и выдающимися волшебниками. Может быть, по-другому и сложиться не могло, и только соответствующий определенным критериям волшебник становился рыцарем. Может быть, это просто самообман и стечение обстоятельств. Но насчет себя и своих рыцарей Гарри был абсолютно уверен: они все вместе составляют некое единое целое, которое гораздо мощнее любых отдельных элементов. И рыцари действительно защитники в самом высоком смысле этого слова. Аватары магии, больше ее орудия, чем просто люди. Как и он сам.

Стук в дверь прервал его размышления, Гарри откликнулся.

— А, Забини, это ты... Чем обязан?

Блейз последовал приглашению и занял кресло перед столом, нервно сцепив руки на коленях.

— Говорят... — он прокашлялся и продолжил громче: — Говорят, скоро все подойдет к концу.

Гарри вопросительно поднял брови, не совсем понимая, почему именно Забини взял на себя нелегкую роль вестника. Сообщать людям об их скорой кончине не самая приятная миссия. А некоторые особо темпераментные волшебники могут и зашибить гонца с дурными вестями.

Однако Забини был не просто вестником — его задачей было записать историю путешествия во времени и сохранить ее для потомков. Чтобы когда-то, через тысячу или через десять тысяч лет, далекий-далекий преемник Князя смог бы прочитать эти записи и воспользоваться бесценным опытом своих предшественников. Вне зависимости от того, чем всё закончится для самого Гарри и его рыцарей, будущие поколения должны знать о деяниях своих предков.