Шанс на жизнь, шанс на смерть. Часть вторая: Князь - Alisse

Гарри, слушая Забини, отстраненно размышлял о том, что в волшебном сообществе очень многое необъяснимым образом долгое время хранится в тайне, чтобы потом всплыть в надлежащий момент. Рыцари, Стихии, хранители, летописцы... создавалось такое впечатление, что у каждого волшебника была какая-то своя особая роль, которую необходимо сыграть при строго определенных условиях. Кому-то везло, и он всю жизнь проживал обычным магом, не будучи втянутым в масштабные события. А кто-то становился частью истории и творил эту историю — или хотя бы записывая ее. Как Блейз Забини, а когда-то, задолго до него, другой Блез записывал историю Мерлина.

— Хорошо, я понял, — Гарри встал, дождавшись, пока Забини закончит. — Я рассказываю тебе, а ты сохраняешь эти сведения для потомков. Мне начинать?

— Прямо сейчас? — опешил Забини.

Гарри подошел к окну, взглянул на желтый диск луны. Он как раз успел сложить воедино все кусочки головоломки и понять, как и что делал Гарри-из-будущего, как ему это удалось и откуда брались все подсказки. Было самое время записать эту историю и сделать ее, наконец, просто историей, перешагнуть через эти события и идти к победе.

— Не думаю, что проживу достаточно долго, чтобы ты успел записать все, что нужно, потом. На это может просто не хватить времени. Так что давай сделаем это сейчас.

Оглянувшись, он перехватил ошарашенный взгляд Забини, который вытащил из-за пазухи свиток пергамента и самопишущее перо.

— Ему было тридцать пять, когда он вернулся в прошлое. В апрель тысяча девятьсот девяносто пятого, в год, когда в Хогвартсе проводили Турнир трех волшебников. Он не мог напрямую вмешаться в происходящие события, но практически сразу начал менять ход истории — тайно, исподволь влияя на события и собирая по крупицам средства, которые позже позволили ему за считанные недели созвать рыцарей и творить настоящие чудеса даже по меркам волшебного мира. Я всегда считал и продолжаю считать его удивительным человеком. Настоящим Князем.

Забини слушал внимательно, а перо строчило, протоколируя каждое слово. Этой истории не суждено пройти цензуру — все будет записано до последней паузы, и неважно, как сильно она может повлиять на человека, который будет читать ее. В конце концов, эти исповеди попадают только к тому человеку, который готов их принять и понять.

* * *

«...В тот день солнце светило очень ярко...»

В Хогвартсе продолжались занятия, несмотря на страшные события, разворачивающиеся за его стенами. Школьники почти каждый день получали письма от родных, и волнение стихало ненадолго — до следующего сообщения о нападении или о стычке Рыцарей с Пожирателями смерти. Это был каждодневный утренний ритуал: совы десятками влетали в Большой Зал, наполняя подавленную тишину тревожным хлопаньем крыльев, бросали послания и торопливо улетали обратно, прихватив заранее приготовленные ответы.

Одна из сов, ухнув, швырнула на преподавательский стол сверток, чуть не угодивший в тарелку Дамблдора. Занятые своими сообщениями школьники не заметили этого, но профессора мгновенно отгородили стол от учащихся щитами и дали старостам указания быстро уводить своих подопечных по факультетским гостиным. Вскоре в Большом Зале остались только несколько преподавателей, не побоявшихся столкнуться со странным предметом и возможными последствиями.

Реакция Эшли была самой красноречивой: ее передернуло от одного вида запечатанного свертка. Чем бы ни была эта вещь, ее совершенно явно касался Волдеморт, и это оставило леденящие кровь следы.

— Пожалуйста, не трогайте, — севшим голосом попросила Эшли. — Лучше, если это сделаем мы...

Дамблдор кивнул и отодвинулся от предмета, подавая пример остальным.

Эшли сглотнула. Пока что эта штука не взорвалась, не выпустила ядовитые клубы — вообще ничего не сделала. Но все равно Эшли вздохнула с облегчением, когда появился Гарри в сопровождении нескольких рыцарей, одетых в мантии с капюшонами. Он настаивал на том, чтобы они по возможности не раскрывали свое инкогнито, и Эшли с Сириусом были одними из немногих рыцарей, кого знали в лицо.

— У тебя есть предположение, что это может быть? — спросила Кати. Эшли видела ее лицо, скрытое тенью капюшона — бледное, почти серое. Ни один из них не ожидал, что сила Волдеморта настолько возрастет, что даже простое прикосновение к предмету оставит после себя такой явственный, такой красноречивый след.

Гарри покачал головой, внимательно разглядывая сверток. Присланный небольшой предмет был упакован в бумагу и тщательно перевязан. Ни подписи, ни адресата — но было понятно, что конечным получателем этой посылки должен стать Гарри. Но его было не найти — как сам Гарри не мог найти Волдеморта, несмотря ни на какие ухищрения.

— Не возражаете, профессор Дамблдор?

— Будь осторожен... — привычное «мой мальчик» на этот раз не прозвучало.

Гарри сдержанно кивнул и взмахнул палочкой, все напряглись. Однако ничего особенного не произошло: бечевка развязалась, бумажная упаковка раскрылась, явив пристальным взглядам матовый стеклянный шарик.

Флитвик деликатно кашляну и выступил чуть вперед, обращаясь к Гарри:

— Позволите? — дождавшись кивка, он взмахнул палочкой.

Это колдовство не было похоже на привычные Гарри переплетения Света и Тьмы, однако оно было великолепным и по-своему красивым. Флитвик еще несколькими резкими, четкими движениями палочки наложил сложную комбинацию чар, которые Гарри не смог опознать. Это была работа настоящего мастера.

Прошло некоторое время, прежде чем Флитвик снова кашлянул, прочищая горло.

— Похоже, этот предмет зачаровали на передачу информации. Адресату необходимо установить физический контакт с предметом, чтобы получить послание. Однако, — Флитвик снова прокашлялся, — я бы не советовал делать этого. Не могу гарантировать, что это не убьет вас, — он, кажется, намеренно не обращался Гарри ни по имени, ни обезличенным «Князь», чтобы не выбирать между этими двумя ипостасями.

— Вы думаете, этот предмет прокляли? — уточнил Гарри и еще раз окинул взглядом шарик.

— Я не эксперт по проклятьям, — возразил снизу Флитвик. — Если вас интересует мнение компетентного специалиста, то следует обратиться к профессору Снейпу. Но логика и здравый смысл подсказывают мне, что лучше к этому предмету не прикасаться. Особенно голыми руками, чего и требуют наложенные на него чары!

— Профессор Снейп, профессор Дамблдор? — Гарри повернул к ним голову. — Что скажете?

Снейп сложил руки на груди, брезгливо глядя на шарик.

— Если у вас осталась хоть капля мозгов, Поттер, то вы последуете совету профессора Флитвика.

— Однако нам необходимо узнать, что это за послание, — медленно произнес Дамблдор. Его глаза больше не мерцали веселыми искорками — он вообще очень постарел со времен их последней с Гарри встречи. — Возможно, стоит рискнуть кому-то одному... Кому-то, кто сумеет вовремя остановиться либо нейтрализовать действие проклятья. Кому-то достаточно могущественному и опытному для этого. И достаточно старому, чтобы не жалеть о не прожитых годах, — Дамблдор перевел на Гарри спокойный взгляд.

— Альбус, нет! — воскликнула МакГонагалл, вскинув руку. — Вы не можете этого сделать, вы... На вас надеются студенты Хогвартса и множество волшебников, вы не можете бросить их! Нам вообще не обязательно открывать это послание — это может быть пустышка, ловушка!

Дамблдор поднял руку, пресекая дальнейшие возражения.

— Том сам вышел на контакт с нами, Минерва. Боюсь, игнорирование этого послания будет стоить жизней многим людям и нелюдям, а мы не можем этого допустить. К тому же, — он оглядел преподавателей и рыцарей, — сейчас здесь находятся очень сильные и опытные волшебники, которые смогут оказать помощь. И Том любит играть на публику. Так давайте же не будем разочаровывать его и посмотрим, что он преподнес нам. Ты согласен, Гарри?

— Да, — Гарри не мог быть не согласен: Дамблдор словно озвучил его собственные мысли. Неожиданностью стала разве что решимость Дамблдора сделать это самому, а не сваливать на чужие плечи. С другой стороны — Дамблдор всегда делал самостоятельно то, что позволялось сделать ему саму. Просто были дела, вести которые он не мог по объективным причинам. Уничтожить Волдеморта, например.

— Что ж... — Дамблдор приблизился к столу, встав так, чтобы и его, и злополучный шарик было видно все присутствующим, и бесстрашно протянул руку вперед.

Когда он коснулся шарика, в первое мгновение ничего не произошло. Но вдруг Дамблдор попытался отдернуть руку, словно обжегшись, но не смог — шарик словно приклеился к его пальцам. А рука стремительно чернела, ссыхаясь.

На помощь бросился Снейп. Неизвестно, что он применил, но шарик отвалился от руки Дамблдора и покатился прочь, зловеще стукнувшись о каменный пол и не разбившись. Гарри не смог увидеть творимую магию: грязно-серая пелена перебивала картинку. Волдеморт соединил собственную силу с обычным колдовством, и это затмило магическое зрение Рыцарей.