Волчьи игры - Людмила Астахова

На берегу моря Кэринси они устроили пикник для детей, а потом, когда мальчишки уснули в шатре, долго сидели возле костра. А потом... Вилдайр Эмрис просто положил голову на колени женщины и закрыл глаза. И она отправилась с ним сверкающими дорогами безвременья, вслед за северным сиянием, и бежала рядом по снегу, не чувствуя ни холода, ни страха, в белом безмолвии вечной зимы, охраняющей Чертоги Оддэйна. Джона смеялась, а снежно-белый Вилдайр-волк пел ей Большую Волчью Песню. А может, и не ей, Джойане из рода Ияри, а самой Глэнне-Шиларджи? Он говорил на языке северного ветра и январской стужи: «Душа моя скована печалью, как моя земля холодом и бесплодием. Но я пришел к тебе, моя Яблоня, и лег у твоих ног не только потому, что твоими глазами смотрит на меня Богиня-Змея, а потому что я люблю тебя, и желаю тебя, и верю тебе».

Они проснулись поутру в обнимку, обойдясь без глупых слов и тяжких объяснений. Посмотрели друг другу в глаза и... стали жить дальше. Жизнь вообще полна неожиданностей и странностей, а тут всего лишь женщина и двое мужчин. Подумаешь, великая новость!

Когда появился Аластар, Вилдайр уже уплыл, оставив Джоне мальчишек. Диллайн оказался немногословен, как, впрочем, и всегда.

– Священная Невеста? О! Это что-то новенькое.

– А почему бы и нет, дорогой? Почему бы и нет, раз для княгини Эск я слишком шуриа? – промурлыкала Джойана.

И посмотрела в упор, как бы спрашивая: «Скажешь, неправда?»

Отрицать столь очевидное Аластар не стал. И за эту честность перед нею и собой Джона его тоже любила.

– А давай, пока мы оба живы, не будем... – начала она.

– Придавать значение таким мелочам, – закончил Эск ритуальную фразу и поцеловал женщину крепко и сильно, ставя точку в тягостной сцене.

Времена изменились, и теперь все шуриа, благодаря Джоне, свободны от Проклятья Сигрейн. И маленький Шэррар тоже.

За возможность сидеть на камне и безнаказанно смотреть, как любимая женщина с детским азартом помогает мальчуганам собирать разноцветные камушки, можно закрыть глаза на многое. Да практически на все. Времена все-таки изменились, теперь диллайн прокляты и души их обречены на заклание Предвечному. А князь Эск еще и взялся за дело, чреватое гибелью. Мятежники долго не живут, а пример Вилдайра Эмриса не в счет. У Аластара Эска нет острова за морем, а у его племени нет родины.

Зато у князя Файриста есть трое прекрасных сыновей и их мать – удивительная женщина, из чьих глаз на целый народ смотрит Богиня.

И можно позвать:

– Иди ко мне, Шэрр. Будем строить лодочку.

И прижать к себе смуглого вертлявого Змеенка, верещащего от нетерпения. А потом и Совенка...

Стеклянные колокольчики звенели чуть слышно, выводя сложную мелодию утреннего сквозняка. Неведомый конрэнтский мастер наверняка ночевал на вересковых пустошах и слышал тихую песню, когда крошечные сиреневые цветочки начинают мелко подрагивать от ледяных поцелуев ветра. Надо лишь очень хорошо прислушаться.

Вилдайр в такой ранний час еще видел последний, предутренний сон. Он вытянулся через всю кровать, по диагонали, раскинув руки, предоставив Джоне возможность свернуться клубочком под его боком. Щуплой шуриа вполне хватало места. Мужчина вздыхал, хмурил брови и взрыкивал – торил, должно быть, тропу для своей стаи и охотился в заснеженных лесах на оленей, нагоняя и приканчивая честно выслеженную добычу.

Пусть еще поспит-поохотится, пусть насытится простым звериным счастьем, лишенным человечьих иллюзий, отравляющих двуногим жизнь. Волк не мечтает о недостижимом, волк не грезит о запредельном – в том и радость его заключена.

Пусть Священный Князь закончит свою призрачную охоту и споет серебряной Хеле о победе. Все по-честному.

А Джона бесцеремонно возложила тонкие ноги на бедро своего Священного Жениха, откинулась на подушки и принялась холить ноготки. Самое лучшее занятие, пока думаешь о разных важных вещах, по большей части тревожных. В принципе шуриа могла сказать Вилдайру без экивоков, мол, хочу в Амалер, там меня эрна Кэдвен ждет, и никто бы ее сажать на цепь не стал. Но Священный Князь не обрадуется и будет недоволен, а недовольство Вилдайра Эмриса... Во-первых, он станет несчастен, во-вторых – очень несчастен, а в-третьих, он – самый сильный рунный маг и может сделать так, что ни один корабль не переплывет море Кэринси. Поэтому нужно что-то придумать, чтобы Вилдайр Эмрис не только отпустил свою... Невесту в гнездо соперника, а еще и попросил у Хелы-Морайг хорошей погоды и попутного ветра. Во всяком случае, с Брандом такие шутки удавались. Но Бранду Никэйну и лет было гораздо меньше, чем Вилдайру Эмрису, а следовательно, и опыта в разгадывании женских хитростей. Или это его Мерсэйл с Вигдэйн научили? Священные Княгини как-то сразу приняли Джону в свой круг, признав равной, оценив по достоинству умение щуплой шуриа лавировать между мужчинами, храня их политический союз от ревнивого соперничества. За двадцать лет венценосные князья так ни разу и не встретились в доме Джоны. Тоже своего рода искусство! Тут тебе и тактика, и стратегия, и отвлекающие маневры.

Так что на Шанте в этот раз и без Проклятья Сигрейн донджеты – жажды жизни у бывшей синтафской графини было предостаточно. Почти весело. Почти.

Если бы не глухая, потаенная в глубине души тоска по Янамари, по его холмам и перелескам, по садам и озерам, по реке Наме, по духам земли, где родилась и выросла. Шанта – хороша и любима, нонастоящий домвсе еще там – в Янамари.

Джона отполировала ногти до блеска, но ничего дельного так и не придумала. Вилдайр, оставаясь верным духу и букве союзнического договора, не слишком-то рвался встречаться с Аластаром лично. На изысканно вежливое приглашение диллайнского князя почтить визитом стольный Амалер в честь очередной годовщины провозглашения независимости от Империи он собирался ответить решительным отказом. И уговаривать Священного Князя идти против своей воли Джоне не хотелось, и самой отказываться от задумки – тоже.

Шуриа нетерпеливо заерзала на постели и разбудила Вилдайра.

Он совершенно по-звериному громко клацнул зубами, потянулся и сцапал Джону, определенно намереваясь обновить ночные впечатления. Шуриа попыталась увернуться от требовательных ласковых рук, притворно взвизгивая, как от щекотки. Нет, Джона не была против его намерений, просто она хотела поговорить, но чтобы Вилдайр начал разговор первым.

Однако по утрам игривые ролфи-волки не склонны к беседам. Вот и пришлось хитрой шуриа легонько ткнуть пальцем под ребро князю и спросить:

– Что ты ответил Аластару на приглашение?

На раззадорившегося Вилдайра будто ведро воды вылили – речной, с ледком. Князь с досадой фыркнул, раздувая ноздри, и мгновенно насторожил уши.