Гражданские войны - Аппиан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
73. Корнута, спрятавшегося в одной хижине, рабы спасли при помощи хитрости. Они отыскали какой-то труп и положили его на костер. Когда пришли сыщики, они подожгли костер и сказали, что это горит их господин, который задушил себя. Так Корнут спасся благодаря своим слугам. Квинт Анхарий подстерегал Мария в то время, когда тот собирался приносить жертву на Капитолии. Анхарий надеялся, что храм послужит ему местом примирения с Марием. Но последний, начав жертвоприношение, приказал стоявшим около него умертвить тотчас же на Капитолии Анхария, когда тот подходил к нему и собирался его приветствовать; головы Анхария, оратора Антония, всех прочих, кто был или консулом или претором, были выставлены на форуме. Никому не разрешено было предавать погребению кого-либо из числа убитых; тела их растерзали птицы и псы. Безнаказанно убивали друг друга политические противники; другие подвергнуты были изгнанию, у третьих было конфисковано имущество, четвертые были смещены с занимаемых ими должностей. Законы, изданные при Сулле, были отменены. Все друзья его предавались смерти, дома их отдавались на разрушение, имущество конфисковывалось, владельцы его объявлялись врагами отечества. Искали даже жену и детей Суллы, но они успели бежать. Вообще недостатка в многочисленных и разнообразных бедствиях не было.
74. Помимо всего этого, Марий и Цинна после стольких убийств, совершенных без судебного разбирательства, пожелали еще придать своей власти видимость законности и выдвинули обвинителей против жреца Юпитера Мерулы, будучи разгневаны на него за то, что он, хотя и с соблюдением законного порядка, был преемником Цинны по консульству. То же самое сделали они в отношении Лутация Катула, бывшего сотоварищем Мария по консульству во время войны с кимврами и спасенного им в свое время. Дело в том, что Катул проявил в отношении Мария неблагодарность и самым решительным образом стоял за его изгнание. И Мерула и Катул содержались под тайным арестом, а когда наступил назначенный день, вызваны были в суд, — обвиненные могли быть привлечены к суду лишь после четырехкратного объявления и в законом установленные сроки. Мерула вскрыл себе артерии, оставив записку, в которой он писал, что, вскрывая себе артерии, он снял свой головной убор — не дозволено было в нем умирать жрецу.[78] Катул в только что просмоленном и сыром еще помещении разогрел уголья и добровольно задохнулся. Так погибли они оба. Рабы же, перебежавшие к Цинне, согласно его объявлению получившие свободу и служившие теперь в войске Цинны, вторгались в дома, грабили их и убивали всех, кто попадался им под руку. Некоторые из рабов расправлялись преимущественно со своими бывшими господами. Цинна неоднократно запрещал им делать это, но они его не слушались. Тогда Цинна в одну ночь, когда рабы спали, окружил их отрядом, состоящим из галлов, которые всех рабов и перебили. Так рабы получили должное возмездие за проявленное ими неоднократно нарушение верности к своим господам.
75. На следующий год (86 до н. э.) консулами были избраны Цинна во второй раз, Марий в седьмой. Таким образом исполнилось предсказание о семи орлятах[79] после изгнания и осуждения Мария на смерть как врага отечества. Однако Марий умер в первый же месяц своего консульства, в то время когда он строил всякого рода жестокие планы против Суллы. Избранного на место Мария Валерия Флакка Цинна откомандировал в Малую Азию, а после смерти его взял в товарищи по консульству Карбона.
76. Тем временем Сулла спешил вернуться в Рим и обратиться на своих врагов, быстро покончив (85 до н. э.), как мною рассказано[80] с Митридатовой войной; в течение менее трех лет он истребил 160 000 людей, подчинил римлянам Грецию, Македонию, Ионию, Малую Азию и многие другие народы, принадлежавшие ранее Митридату, самого царя лишил всего его флота и ограничил его власть обладанием исключительно только его отцовским наследием. Сулла возвратился с большим преданным ему войском, хорошо вышколенным, гордящимся его подвигами; он имел при себе также много кораблей, денег, замечательное вообще снаряжение. Враги Суллы настолько боялись его, что Карбон и Цинна, в страхе перед ним, отправили людей по всей Италии собирать деньги, войска, хлеб. Вместе с тем они привлекли в число своих сторонников знатных, а в италийских городах возбуждали в особенности новых граждан, указывая на то, что из-за них они попали в такую передрягу. Были отремонтированы суда, созван флот, стоявший в Сицилии. Он охранял морское побережье. Таким образом, и со стороны Цинны и Карбона, отчасти из страха, не было недостатка в быстрых и энергичных подготовительных действиях.
77. Тем временем Сулла, полный горделивых чувств, отправил в сенат послание, в котором перечислял, что он совершил, будучи еще квестором, в Африке против Югурты-нумидийца, что, в качестве легата[81] в Кимврийскую войну, что, как претор, в Киликии, что, как консул, в Союзническую войну. Всего же более он гордился своими недавними подвигами против Митридата, причем перечислял подробно те народы, подвластные ранее последнему, которые он присоединил теперь к римлянам. Нисколько не менее гордился он и тем, что приютил у себя находившихся в бедственном положении бежавших к нему лиц, изгнанных из Рима Цинною, несчастия которых он облегчил. В награду за все это, писал Сулла, партийные недруги объявили его врагом отечества, разрушили его дом, убили его друзей; его жена и дети с трудом спаслись к нему. Теперь он немедленно же явится на помощь Риму и отомстит врагам за все ими содеянное. Всем причем гражданам, в том числе и новым, Сулла обещал наперед полное прощение. Когда послание Суллы было прочитано, всех обуял страх. Были отправлены к нему послы, которые должны были постараться примирить его с его врагами и объявить: если он нуждается в обеспечении своей личной безопасности, пусть как можно скорее известит об этом сенат. Цинне и его сторонникам было запрещено набирать войско, пока не придет от Суллы ответ. Они обещали исполнить это. Но лишь только уехали послы, Цинна и Карбон тотчас же сами назначили себя консулами и на следующий год, чтобы из-за выборов не спешить с возвращением. Вместе с тем Цинна и Карбон объезжали Италию, осматривали войско и переправляли его по частям на кораблях в Либурнию,[82] чтобы оттуда выступить против Суллы.
78. Первый отряд войска благополучно переправился. А когда переправляли следующий отряд, поднялась буря, и те солдаты, которые успели спастись на сушу, немедленно же разбежались по своим городам под предлогом, что по доброй воле они не желают идти сражаться с гражданами. Тогда все прочие, узнав это, объявили, что они вовсе не желают отправляться в Либурнию. В гневе Цинна созвал их на собрание, чтобы там им пригрозить. Но солдаты явились тоже не с добрыми чувствами и собирались себя защищать. В это время один из ликторов,[83] шедший пред Цинною, ударил одного попавшегося ему на глаза солдата. Тогда другой солдат ударил ликтора. Цинна приказал его схватить. Поднялся всеобщий крик, в Цинну полетели камни. Стоявшие близко к Цинне обнажили кинжалы и закололи его. Так и Цинна умер в бытность свою консулом (84 до н. э.). Карбон стал звать идти на Рим переправившихся из Либурнии, но сам, боясь всего происшедшего, не входил в Рим, несмотря на то, что народные трибуны очень звали его на выборы сотоварища по должности. Лишь после того как трибуны пригрозили Карбону объявить его частным человеком, он вернулся в Рим и назначил консульские выборы. Но в этот день были неблагоприятные знамения, и Карбон назначил другой день. Но и тогда молния ударила в храм Луны и Цереры[84] и авгуры[85] перенесли выборы на летнее солнцестояние. Консулом остался один Карбон.
79. Послам, явившимся к Сулле от сената, он дал такой ответ: никогда он не будет другом людей, совершивших такие преступления, однако он не имеет ничего против, если сам город предоставит им возможность спастись; безопасность же в будущем как им, так и нашедшим у него приют он имеет возможность доставить в большей степени, имея на своей стороне преданное войско. Из одного этого ответа становилось совершенно ясно, что Сулла не собирается распустить свою армию и что он помышляет уже о тирании. Вместе с тем Сулла потребовал от послов возвратить ему принадлежащее ему звание, его имущество, должность жреца, все привилегии, какими он раньше пользовался, все полностью. Для переговоров об этом Сулла вместе с послами отправил своих людей. Они тотчас же, как только узнали, что Цинна умер и что в Риме нет правительства, вернулись из Брундизия к Сулле без всякого результата (83 до н. э.). Сулла с пятью италийскими легионами, 6 000 конницы, присоединив отряды из Пелопоннеса и Македонии, — в общей сложности с сорокатысячной армией двинулся из Пирея в Патры, а из Патр в Брундизий на 1 600 судах. Брундизий впустил Суллу без боя; за это он даровал городу позже освобождение от податей, которым он пользуется и по сие время. Из Брундизия Сулла двинулся с войском вперед.