Мой опасный - Татьяна Гончарова

Моего же авторитета явно не хватает, чтобы держать весь этот самоуверенный сброд в едином кулаке.

Приказы откровенно саботируются. На инструктаже между заходами — да, внешнее подчинение. Едва на тренировочную площадку — тут же всё вразброс.

Особенно меня бесят три обстоятельства.

Первое. Я вижу, как действуют другие команды. За два дня, что мои отлёживались, другие тренировались. Все они — далеко не образец слаженности. Но по сравнению с моими — недостижимый идеал.

Моя ошибка. Но кто знал, что отец притащит орсов! Я составил план и думал сегодня по нему работать. Вместо этого приходится перекраивать все схемы буквально на коленке.

Второе. Запах Чамесс. Полукровка пахнет. Так сильно и соблазнительно, что хочется послать всё в бездну, затащить её в ближайшую подсобку и как следует обнюхать, затем впрыснуть хвостом ядреную дозу каудала и отжарить её там, чтоб орала до сорванного голоса.

Мой хвост от этой мысли срывается с тормозов. Хватает, выдирает из земли забетонированный столбик финишной черты. Я едва успеваю вмешаться и выправить траекторию — поворачиваю его в воздухе и возвращаю в обратно дыру.

Вот ведь жесть… Я хочу трахать полукровку! Я! Чистокровный рихт! Этот факт просто рвёт меня на части.

Полосует по живому. Как? Как я могу ее хотеть?

Я даже в перерыве проверил исправность своего чипа — малюсенькой нано-схемы, вживлённой под кожу. У всех рихтов такие — чтобы контролировать инстинкты и помешать спонтанному гону.

Это было бы единственное разумное объяснение происходящему — что чип вдруг засбоил и вместо усмирения моих гормонов вдруг спровоцировал их сбой.

Чип оказался полностью исправен. Да и гон у меня уже был недавно, следующий не скоро.

Рихты не реагируют на полукровок. Это факт. Я специально проверял и это. Мало ли. Бывают же случаи, что самцов рихтов тянет к людям, чего я за собой ни разу не замечал.

Но нет. Ни одного факта связи между рихтом и полукровкой от связи рихта и человека. Ни одного за всю историю.

Я рихт. Рихт! Похоже, от постоянной запредельной ярости, я конкретно поехал мозгами, если меня тянет к полукровке.

И это здорово отвлекало и сбивало весь рабочий настрой. Приходилось отвлекаться, чтобы удерживать хвост и свои эмоции под контролем.

Третье вытекало из второго. Орсы. Они бесили одним фактом того, что они в команде. Не только меня, но и других рихтов бесили.

А ещё бесили тем, что явно сами испытывали к рихтам тотальную неприязнь.

Мало того, что орсы держались отдельной группой, никак не стараясь примкнуть ко всей команде.

Меня больше всего ярило даже не их действия.

Орсы возбужденным роем вились вокруг полукровки Дианы Чамесс.

Ей подавали патроны, когда она стреляла. Прикрывали её всей своей четвёркой, когда она открывала огонь.

Сама Чамесс явно злилась и нервничала от этого, но мне, видя это, было не легче. Мои попытки разбить эту слаженную группу орсов, формирующуюся вокруг полукровки, раз за разом терпели провал.

Я назначал их на разные стартовые позиции, с разными задачами, объединяя с другими членами команды. Но на финише полосы препятствий раз за разом видел одинаковую картину.

Злющая Чамесс со вздернутым коротким хвостом с яростно распушёнными шерстинками. И четыре орса, слишком близко к ней, с нахальными улыбками и попытками погладить белыми плоскими хвостами её злобно ощетинившийся хвост.

Я даже не знаю, что мне хотелось сильнее. Схватить её за хвост, чтобы потрогать распушённый кончик. Или оторвать к херам все белые хвосты, которые к нему тянулись.

Пожалуй, второе. Или первое.

Я сделал третье. Отменил на сегодня тренировку. Разослал всем на коммуникаторы перечень проваленных тестов. И загнал за теорию.

Только тогда стало чуть легче дышать.

Нет, не стало. Увидел, как Чамесс что-то злобно прошипела орсу, который нагло обвил её короткий хвост своим плоским отростком.

Не знаю, как удержался на месте, чтобы не аннигилировать беложаберника. Только потрясённые лица всех четверых белобрысых меня остановили. Не ожидали отпора.

Всё равно я не смог стоять в стороне. Отозвал четверых орсов и отправил на тренировочную площадку. Дал задание на полосе препятствий с манекенами — отрабатывать прикрытие мягких пластиковых болванок.

Даже сдержал злорадную усмешку от яростных и оскорбленных взглядов жаберников. Да и мой хвост остался неподвижным. Вот и хорошо.

Только это и подарило небольшую передышку. Хоть немного успокоился. Мне нужно сохранять холодную голову.

Но вообще, дело было явно дрянь.

Отец отдельно учил оценивать своё пси и физическое состояние. А также контролировать свой эмоциональный фон.

Ни то, ни другое я не мог отнести к норме. Пси тоже бурлило. Я чувствовал.

Нет. В таком взбешённом состоянии мне оставаться нельзя.

Мне сейчас только жёсткая многочасовая тренировка наизнос поможет. Только вот я не могу её себе позволить. Зная папу, он точно нам устроит сегодня сюрприз. Я должен быть в форме.

Что я могу?

Единственный рихт, кто был способен хоть как-то погасить что папин гнев, что мой, это мама.

Давно уже не виделись. Соскучился. Мы должны были увидеться вечером, но я не буду ждать. Команда при деле. А мне нужно срочно снизить зашкаливающий уровень ничем неснижаемого бешенства.

Мне нужно увидеться с ней. Просто посмотреть на её улыбку и послушать её голос. Точно поможет. Папе же помогает.

Я убедился, что орсы на тренировке, и остальная команда разбирает теоретические задачи. Нашёл на терминале, где остановились родители, и направился в их корпус.

Нашёл их номер быстро. Уже собирался постучать в дверь, как замер, стараясь ничем не выдать себя.

Это интересно. Очень интересно. Мама спрашивала у папы о… Подслушивать нехорошо. Но мне — в данный момент — можно. Даже нужно.

Потому что услышанное напрямую касалось непосредственно меня.

Глава 14. Откровение

Хард Зартон, командир группы 1-КА

.

Вернее сразу-то я не понял, что