Принцесса и отверженный - Лали Аморале

прав: иногда я сначала делаю, а потом думаю. Во мне говорила обида за Кристофа, но слова получились такими, будто я обвиняла его в трусости.

Советник не выглядел обиженным. Он слегка приподнял руку и провел перед собой ладонью. Я завороженно смотрела, как воздух перед ним становится плотным. Красивые пальцы описали небольшой круг, формируя из воздуха шарик. А потом небрежным движением Кристоф швырнул этот шарик через плечо, продолжая при этом смотреть на меня.

– Великие боги.

Я ахнула, глядя, как маленький сгусток воздуха сметает всё на своем пути. Когда кусты и деревца оказались распластаны по земле, я увидела улепетывающих парнишек.

– Как я и сказал, вам ничего не угрожает. Силу нужно противопоставлять силе, а не слабости. В этой деревне сильных нет.

Я рассеянно кивнула. Впервые ко мне пришло осознание, что я вышла замуж за колдуна. И судя по всему, очень сильного и опасного. Вот только вместо страха, который стоило бы испытать, я почувствовала себя в безопасности.

– Я высажу вас здесь, чтобы не пугать людей. В вас они пока видят невинную жертву колдуна, так что будут благосклонны. Лурика живет во втором домике по правую руку.

Кристоф помог мне спуститься из двуколки и сказал, что будет ждать на этом же месте.

Деревушка оказалась совсем маленькой. На двух узких улицах, расположенных крестом, стояли аккуратные домики. Прямо по утоптанной дороге прогуливалась скотина, а на заборах сидели петухи. Их цветные хвосты переливались на полуденном солнышке.

Дом швеи отличался от остальных яркими наличниками и крышей, на которой росла густая сочная трава. Посчитав это хорошим знаком, я зашла во двор. На моем лице тут же появилась покровительственная улыбка. Её я в совершенстве отточила, навещая с отцом подданных в дальних уголках Нирдании. Люди всегда высыпали на улицу, чтобы посмотреть на королевский кортеж.

Когда через две минуты никто не вышел меня встречать, уголки губ начали опускаться. Еще через две улыбаться я перестала. У меня не было никаких сомнений в том, что сбежавшие хулиганы уже разнесли по деревне весть о том, что к ним приехала принцесса. Так почему же я до сих пор стояла тут, как бедная родственница?

– Эй! Есть здесь кто-нибудь?! – я ступила на низенькое крыльцо и постучала в дверь.

– Ох! Ваше Высочество! А я бегу что есть сил.

Я повернулась на голос. С улицы ко мне спешила розовощекая женщина в небесно-голубом платье, расшитом зелеными цветами. Она остановилась напротив меня и начала обмахивать лицо руками.

– А я как увидела Стишку с его братцем-поганцем, так сразу сюда… – она тяжело вздохнула. – Вы проходите, проходите, Ваше Высочество.

Швея толкнула плечом дверь, впуская меня внутрь.

– Здравствуйте, – я вошла в прохладное помещение и оглянулась на швею. – Вы ведь Лурика? Мне нужна пара готовых платьев с бельем и ткань на шторы.

Женщина тут же захлопотала, хватая со стульев тяжелые отрезы. Она пошла вглубь дома и позвала меня за собой. В задней части обнаружилась просторная мастерская. Я удрученно взирала на пару рядов вешалок с платьями давно вышедшей из моды расцветки.

– Вот, взгляните-ка, Ваше Высочество, – она внимательно посмотрела на меня. – Таких тоненьких талий у меня нет, но если мы возьмем вот э-э-тот поясок…

Лурика схватила с вешалки наряд, а потом откуда-то из глубин разноцветного тряпья достала шелковый пояс.

– Вот, другое дело!

Она суетилась вокруг меня, прикидывая к груди то одно, то другое безвкусное платье. Я уже открыла рот, чтобы спросить, с каких времен висят здесь эти наряды, но промолчала. Лурика была единственной швеей на много верст вокруг. Не стоило портить с ней отношения. К тому же через пару минут я взглянула на нее совсем иначе.

– Вы, Ваше Высочество, в следующий раз и Кристофа с собой берите. Сам-то он артачится, а то я бы ему новеньких сюртуков пошила.

Голос швеи звучал глухо, потому что она с головой зарылась в висящие платья.

– Это вы возите ему продукты, – произнесла я задумчиво.

Лурика вздрогнула и вытащила голову из вороха одежды.

– Кто это вам такое сказал? – она сдула в лица прядь волос.

– Вы сами. Сомневаюсь, что кто-то в деревне зовет моего мужа по имени.

Оценив напряженное лицо швеи, я поспешила заверить ее, что никому не расскажу о том, что она помогает советнику. Лурика выдохнула и теперь тоже смотрела на меня по-другому. Несколько секунд мы увлеченно рассматривали друг друга. Наконец швея сказала:

– Я рада, что теперь есть кому о нем позаботиться. Мать продержала его всё детство в клетке. Из стальной клетки он выбрался, а вот из душевной, – она постучала пальцами по пышной груди, – нет.

Я ошарашенно моргнула. Во-первых, у меня даже мысли ни разу не возникло, что эти земли для советника – родные. Я думала, отец когда-то давно подарил ему это поместье за заслуги. А во-вторых: неужели Лурика говорила о настоящей клетке?!

– Почему она держала его в клетке? – я сделала шаг к швее.

Женщина, видимо, поняла, что взболтнула лишнего, и начала суетиться.

– Ох, да что это я старая, совсем заговорилась, несу разные глупости. Пойдемте, Ваше Высочество, я вам еще ткань на шторы покажу.

Можно было надавить на швею и заставить ее всё мне рассказать о детстве Кристофа. Но в таком случае мы с ней вряд ли подружимся. Человек же, на которого я могла бы здесь всецело положиться, был просто необходим. Если советник доверял Лурике, то могла и я. Поэтому я решила набраться терпения. Рано или поздно всё равно всё выясню.

Ткань на шторы тоже не привела меня в восторг. Но это было лучше, чем те мрачные полотнища, что висели в доме. Лурика пообещала сегодня же сесть за мой заказ. Проходя мимо стола швеи, я остановилась. Среди десятков цветных кусочков, разбросанных по поверхности, я заметила что-то знакомое. Белое с золотым.

Я взяла в руки небольшой клочок ткани и тут же раздосадованно швырнула его обратно. Получается, Кристоф не сам орудовал иголкой, а ночью отвез мой свадебный наряд своей знакомой. Я снова переоценила свое влияние на советника.

Дальше меня ждало еще одно разочарование. Кухарка, к которой привела меня Лурика, наотрез отказалась работать в поместье. Не помог ни мой королевский взгляд, ни строгий голос, ни даже угрозы. Моего отца женщина боялась куда меньше, чем моего мужа.

– Теперь ваши сюртуки, по сравнению с моими платьями, – последний писк моды! – я похлопала ладошкой по аккуратной стопке нарядов.

Кристоф поднялся вслед за мной в двуколку и взялся за поводья.

– Не расстраивайтесь из-за кухарки, – он