Главный герой не входил в мои планы - Марина Орлова

попадает в плен к Эдит, Мелания любила Адриана тайно и односторонне, но после того, как она спасает его из плена, девушка добивается взаимности своего любимого.

В этот раз плена и пыток Адриан не испытал, но, так или иначе, именно Мелания была той, кто отправился на его поиски и отыскал в том лесу, где я его оставила. Этого же должно быть достаточно для развития их отношений, верно?

А все это я к тому, что, по логике вещей, уже имея возлюбленную, вряд ли Адриан будет тем, кто заинтересован в политическом браке с одной из принцесс. Наверняка это будет второй принц империи или кто-то из боковой ветви императорской семьи. Потому, его присутствие было важно лишь на моменте переговоров. Сейчас же, когда все политические вопросы были урегулированы, едва ли он решится присутствовать еще и на официальном мероприятии, учитывая его нелюбовь к людям, которой он славился в оригинале романа. А если и останется на официальную часть, то это будет лишь короткий миг после чего удалится.

Этим я себя и успокаивала все время до бала, по пути на него и даже во время официального представления. Однако, все рухнуло, когда глашатай объявил последних прибывших на бал. По традиции это были члены королевской семьи, но в этот раз еще и имперская делегация, во главе с... Адрианом. Мелания также обнаружилась поблизости.

После приветственной речи короля, которую я слушала вполуха, вперед вышел Адриан, также желая сказать пару слов. Он был до крайности краток, однако впечатление произвел куда сильнее, нежели король со своей длинной и нудной речью:

— Добро пожаловать в империю, — произнес он коротко, высокомерным и тяжелым взглядом голубых глаз окинув раскинувшийся перед ним поток людей, и добавил: — Смиритесь и примите новую реальность, — едва заметно улыбнулся он, а после, словно почувствовал мой напряженный взгляд среди сотен таких же встревоженных дворян, мазнул по мне взглядом и отвернулся. Но, могу поклясться, он задержал на мне свое внимание и едва заметно прищурился.

— Я в дерьме, — со смирением тихо произнесла я, чувствуя неприятное дежавю.

Вот таким нехитрым образом я и взяла в заложники разносчика напитков, прячась в углах зала и внимательно следя за передвижениями делегации, пока меня не обнаружил Крейг.

— Где отец? — задала я важный вопрос, осматриваясь по сторонам.

— Где и все главы семей, — пожал брат плечами, осматривая пространство таким же пристальным взглядом. Вот только у него беды были совсем иными. Братец у меня — завидный жених, ничем не уступающий наследному принцу, а во дворце сегодня наивысшая концентрация заинтересованных лиц, что хотели бы заарканить Крейга себе, от самих девиц до их родителей.

Потому есть у меня серьезное подозрение, что желание братца держаться ко мне поближе обусловлено вовсе не заботой о печени младшей сестренки. Ну, или не только этим, ибо все королевство знает, что нет страшнее монстра, чем Эдит Макрой в плохом расположении духа. Еще и под градусом. А я с начала вечера только и делаю, что не выпускаю из рук бокал, потому сведущие люди держатся от меня на расстоянии и стараются даже взглядами не пересекаться. С одной стороны, это, конечно, хорошо, ибо для светских бесед у меня сейчас нет никаких сил и терпения, с другой стороны, искусственное пустое пространство, образованное в густо набитом зале, само по себе привлекает слишком много внимания.

От досады захотелось вновь выпить, но вот беда — Крейг уже отпустил моего заложника, сказав прислуге, чтобы алкоголя мне больше не давали. Учитывая, что я — несовершеннолетняя по меркам этого мира и вообще должна держаться от алкоголя подальше. Но я же знаменитая злодейка Эдит Макрой, кто мне станет указывать? Только брат с отцом, которых можно в семидесяти процентах случаев просто проигнорировать.

— Это надолго? — ворчливо уточнила я.

— Как знать... — в тон мне отозвался братец и напряг челюсть.

— Что не так? — насторожилась я.

— Ничего... — словно опомнившись от собственных мыслей, вздрогнул Крейг, но под моим подозрительным взглядом продолжил: — Возможно, это лишь плод моей излишней мнительности, но думается мне, что делегация больше остальных заинтересована нашей семьей.

Я тайком сглотнула и деловито уточнила:

— Есть причины для таких мыслей?

— Отчего-то есть. Можно было бы свалить все на наши давние торговые отношения с империей. Ты же и сама знаешь, что нашли в доме того ублюдка Лесли? — осторожно покосился на меня брат, точно проверяя насколько откровенным может быть, чтобы не нанести вреда моей «нежной психике». После смерти и переселения в чужое тело я и сама не знала, что способно нанести мне больший ущерб, потому нетерпеливо проворчала:

— Да, меня уже не раз на допросах извещали о пристрастиях этого извращенного ублюдка. Так что поторопись с пояснениями, пока мое терпение еще не истончилось.

Брат неодобрительно вздохнул, но все же решил продолжить разговор:

— Несмотря на уже подтвержденный факт того, что герцог Лесли сотрудничал с третьим принцем империи, все еще ходят противоречивые слухи относительно того, откуда у герцога было столько... «материала».

— Хочешь сказать, что есть мысли приписать к этому нашу семью? — нахмурилась я.

— Учитывая то, что род Макрой долгие годы поддерживал с империей наиболее тесные отношения, у нас, по мнению многих, было достаточно возможностей для похищений оборотней. А если брать в расчет то, что герцог Лесли поддерживал с нами «особо» дружеские отношения, то все становится еще более подозрительным.

— Дерьмо! — выругалась я, желая сказать словечко покрепче. — Знала бы, что от этого ублюдка будет столько проблем, сама бы на поводке привела его императорским ищейкам, будь у меня возможность...

— Не стоит так переживать. Да, ситуация неприятная, и из-за всех этих фактов нам уделено большое внимание империи, но отец со всем разберется. В конечном итоге, мы не имеем отношений к тому, что творил Лесли. Потому, сколько бы императорские ищейки ни рыли, найти ничего не способны. Пока мы не дадим им повода, у них нет весомых причин для того, чтобы вводить против семьи Макрой какие-либо санкции.

— Ага... — тоскливо согласилась я, а после ощутила на себе пристальный взгляд брата. — Что? — ворчливо вопросила я.

— Эдит... — понизил брат голос и придвинулся ближе, точно боялся, что нас услышат. — Меня долгое время тревожит один вопрос. И я надеюсь, что ты честно ответишь на него, — серьезно посмотрел