Десять чайных чашек, или Убийство павлиньими перьями - Джон Диксон Карр

с делом Бриоччи, коллекционера, который отравился в принадлежащем ему музее. Н-да. Мне там показывали похожую скатерть, правда не с павлиньими перьями, а с какими-то религиозными мотивами. Уж поверь мне, эта штука стоит кучу денег. Работа средневековых итальянских мастеров, в ткань вплетены нити из сусального золота. Что из этого следует? Пункт номер один: в Англии не так много людей, которые владеют настолько ценными артефактами, и еще меньше торговцев, способных с ними работать. Соар с Бонд-стрит из их числа. Пункт номер два: кое-кто может позволить себе вот так безжалостно с ней обойтись, как, например, это сделал Китинг. Кроме того, не надо забывать о мебели. Конечно, на музейный экспонат она не тянет, но сделана качественно, а значит, довольно дорогая. И наконец, чайные чашки.

– Вот-вот, чайные чашки. Сколько они могут стоить?

– Так, один момент. – Г. М. взял одну из хрупких черных чашек и повертел в пальцах. – Шесть пенсов за штуку, то есть шесть шиллингов за весь набор.

– Шесть пенсов за штуку? – удивленно переспросил Мастерс.

– Да, за каждую чайную пару, – подтвердил Г. М. после некоторой паузы, с любопытством наблюдая, как Мастерс вскакивает на ноги. – Ими торгуют в «Вулворте»[10]. На донышке каждой чашки есть штамп: «Слон. Сделано в Англии» – и инвентарный номер «Вудворта». Тот, кто все это устроил, расставил здесь дорогую мебель, застелил стол практически бесценной скатертью и аккуратно расположил на ней чашки стоимостью в три пенни. Говорю же, Мастерс, кто-то издевается над нами, и мне это не по вкусу.

– Я все больше убеждаюсь, – пробурчал Мастерс, – что мы преследуем форменного психа.

– Это не так, сынок. Беда как раз в том, что каждая мелочь здесь имеет значение. Но давайте вернемся к реконструкции убийства. За отправную точку я предлагаю взять чашки – те, которые разбились. Посмотрите на них внимательно и скажите, что вы видите.

Мастерс сосредоточился. Если предположить, что стол – это часы, обращенные к двери, тогда чашки стоят примерно на тех местах, где должны быть цифры, а две разбитые чашки находились на месте шестерки и семерки. Мастерс внимательно осмотрел осколки.

– Да, я думал об этом, – неохотно признал он. – Чашки разбиты весьма странным образом. Их не смели со стола, как могло случиться в потасовке, они даже не сдвинуты с блюдец, хотя блюдца треснули. Осколки не разлетелись по комнате, как было бы, если бы в них попала пуля. Вот именно. Все выглядит так, словно на них сверху упал тяжелый груз. Что-то вроде набитого чемодана. – Он посмотрел на потолок и запнулся.

– А как насчет мертвеца? – осведомился Г. М. – Вот что случилось, сынок. Пуля из револьвера сорок пятого калибра сбивает с ног не хуже удара лошадиным копытом, особенно с такого близкого расстояния. Следи за моей мыслью. Китинг направлялся к столу – как когда-то Дартли. Он шел к двери или, по крайней мере, к чему-то, что находится у стены рядом с дверью. В противном случае, падая, он разбил бы больше чашек, а они даже не сдвинуты. И тут в него попадает первая пуля. Он падает плашмя, либо с пробитым черепом, либо со сломанным позвоночником, лицом на стол.

Г. М. хлопнул ладонями, и Мастерс кивнул.

– Полагаю, так и было, – пробормотал старший инспектор. – Уф! Что еще могло бы раздавить чашки? В таком случае как получилось, что мы нашли его, растянувшегося во весь рост, головой в противоположную сторону?

– Видите ли, сначала стреляли ему в спину. Если бы первая пуля попала в голову, он бы остался лежать на столе, потому что умер бы на месте. Он, конечно, мог соскользнуть вниз, но тогда потянул бы за собой всю скатерть. А она помята ровно настолько, чтобы показать нам, что он… Ага! Догадались?

– Что он поднялся и оглянулся назад? – предположил Поллард.

– Именно так, сынок. Думай, думай дальше, выпусти джинна из бутылки. – Острые глазки Г. М. снова остановились на сержанте, заставив того покраснеть от смущения. – Похоже, на тебя накатило вдохновение? Отвечай не задумываясь: что тебе пришло в голову?

Поллард опустил глаза на стол.

– Это не вдохновение, сэр. Совсем наоборот. Все это как-то не стыкуется. Китинг увидел что-то ужасное, от чего у него стало такое странное выражение лица, и в то же время в него дважды выстрелили сзади. Если он сначала это увидел, как потом убийце удалось подобраться к нему практически вплотную, а он даже не попытался закричать, или убежать, или защищаться? Словно все произошло слишком быстро. Подождите, кажется, я понял! Китинг не услышал, как сзади к нему подкрадывается убийца из-за этого толстого ковра. Он приставил револьвер к спине Китинга, наверняка собираясь выстрелить ему в сердце. Китинг вздрогнул и начал оглядываться…

– Помнится, ты что-то говорил про крики? – заметил Г. М.

Повисла пауза.

– Что-то бесконечно уродливое есть в этой истории, ребятки, – продолжал Г. М. с отсутствующим видом. – И я просто спрошу вас: отчего так страшно изменилось лицо Китинга, когда он оглянулся через плечо? Итак, наш «некто», наш Старик с горы[11], спускает курок, и Китинг падает вперед, лицом на чайные чашки. Но это еще не конец. Он пытается подняться и убежать, а может, даже как-то противостоять опасности за его спиной. Он еще способен двигать руками, но позвоночник сломан, и ноги его не держат. Так что когда он поднимается и поворачивается налево, то теряет равновесие и снова падает, только уже в другую сторону. И пока он лежит на левом боку, абсолютно беспомощный, убийца наклоняется и стреляет ему в затылок.

– Уф! – выдохнул Мастерс после минутного молчания.

– Соглашусь, картина не из приятных.

Мастерс обхватил пальцами подбородок.

– Ваша способность к быстрым умозаключениям весьма впечатляет, сэр Генри. Но я несколько более осторожен. Конечно, все это звучит логично… Кстати, как в вашей реконструкции объясняется портсигар, найденный под телом?

– Мой ум не настолько быстр, сынок. Зависит от того, чьи на портсигаре отпечатки пальцев – Китинга или кого-то другого. Я не спешу что-то объяснять, пока не узнаю, что именно я должен объяснять. – Он фыркнул и задумался. – Кажется, эта вещица становится вашей навязчивой идеей, но лучше смириться с мыслью, что для нас это пока чересчур крепкий орешек. Зачем понадобился портсигар, если никто не курил? Ну? Какой в этом смысл?

– Вот именно, какой?

Чьи-то быстрые шаги зазвучали сначала на лестнице, а потом в коридоре. В комнату вошел сержант Холлис, который дежурил внизу с двумя констеблями. В руке у него был листок бумаги.

– А это, если не ошибаюсь, прибыли новости о нашем