Газета Завтра 482 (7 2003) - Газета Завтра Газета

Поверим Миграняну, Роберт Артурович? А вы русского ученого 282-й статьей...

Я РУССКИЙ, ЖИВШИЙ В ГРОЗНОМ...

18 февраля 2003 0

8(483)

Date: 18-02-2003

Author: Юрий Кондратьев

Я РУССКИЙ, ЖИВШИЙ В ГРОЗНОМ...

В прошлом номере нашей газеты мы закончили публикацию интервью с одним из лидеров чеченских боевиков Ахмедом Закаевым.

Спецпредставитель Масхадова в своих ответах не раз утверждал, что все истории о геноциде русских в Чечне во времена правления Дудаева не более чем блеф и выдумки кремлевской пропаганды. Что ж, сегодня мы представляем слово одному из читателей нашей газеты, который на себе познал, что значит свободная Ичкерия. Теперь автор этих воспоминаний живет и работает в Корее. Но память о прошлом не уходит. И поэтому он открыл в интернете собственный форум "Грозный", посвященный тому времени, чтобы каждый мог убедиться в том, что есть правда, а что ложь. Адрес сайта: http://conrad2001.narod.ru/, и там же находится полная версия воспоминаний.

Осень 1988 года, мне 17 лет… Школьная пора позади, весной в армию. В институт, в силу некоторых причин, я даже не стал поступать. Чтобы совсем уж не сидеть на шее у родителей, устроился грузчиком на базу книготорга. По тем временам, если кто помнит, книги были почти роскошью, достать их можно было только на "развале" на набережной Сунжи, напротив Нефтяного института. А тут и платят, да еще и книги можно купить.

…Так вот, был я на свадьбе, где-то в районе трамвайного парка. Ну, понятно, выпил, тут подруги невесты, дело молодое, шуры-муры… Короче, пошел провожать, благо, что это на Партизанской тоже, но только не в нашем краю, а ближе к реке Сунже, в частном секторе. Провел, возвращаюсь домой, а время — без пятнадцати полночь, самый шакалий час. Перехожу ул. Ленина и вдруг вижу, как со стороны "Океана" выруливают три чечена. Пронесло, с параллельного класса оказались. Первые слова, которые они мне сказали: " Тебе повезло, что мы тебя знаем, а то мы идем и думаем, какому бы русаку в морду дать". Причем это были не бараны, с гор спустившиеся, все из, так сказать, приличных семей, все вполне образованные люди. Тогда они нас просто били, а через два-три года начали убивать. Кстати, чуть не забыл, уже тогда ходили по городу слухи о похищениях людей, слухам и верили и нет, подтверждений-то не было.

А вот в начале этого года по НТВ показали сюжет, в котором описывалась судьба мужика, оказавшегося с 1987-го у чеченов в рабстве. Повезло мужику, что десантура зачистку проводила. Вытащили его.

Не могу обижаться на людей: откуда им знать, кому на Кавказе жить хорошо. Никогда ведь не писали правду о том, что "старший брат" на то и старший, чтобы "младшему" дорогу уступать. Как за станком или в горячем цехе, так это — для "старшего", а "младшего" беречь надо от грыжи и усталости. Вот и придумали такие должности, как завскладом, завмаг, прораб и прочие, где "младший" мог бы себя не сильно утруждать. Ну а если учесть, что у него еще тейп бесчисленный, то, как только один пролез, так и потянулась цепочка всевозможных родственников на аналогичные места, где и усушка, и утруска, и открытые махинации можно делать. Риска никакого, вокруг все свои, но если и "загремит" кто-то, так ненадолго. На Кавказе издревле барашка в бумажке почитали. Не взятка это, а подарок.

Конечно, не без того, что нацкадры и в колхозах работали, на промыслах, на фермах, но там, где можно что-то иметь, исключительно только они, с некоторым процентом других нерусских. Плюс к этому привычка сорить деньгами (а чего их беречь, если легко достаются), особенно на курортах или в министерствах, вот и пошла слава о богатом Кавказе. Сильно укрепляли эту славу и различные комиссии, и проверяющие из стольного града. Гостей на Кавказе почитают, правда, не всех, а начальствующих. Не только угощение царское, но и подарки невиданные. Именно после такого гостеприимства и возлюбил известный наш "правозащитник" Сергей Ковалев своих будущих подшефных.

1991. ПЛЯСКИ НЕЧИСТИ Вспоминаю те летние месяцы 1991, последние проведенные мною в Грозном. Первым делом вспоминается жара. Такого лета даже в наших жарких краях давно не было. Господи, как же жарко! Мне, пробывшему два года вдали от родного города, довольно тяжело переносить удушающую жару. Прошло всего два месяца, как вернулся из рядов СА, где выполнял священную и почетную обязанность по охране мирного труда советских граждан. Кто бы мог подумать, что скоро не станет ни Родины, ни мирного неба над головой… Именно этим летом произошли события, которым было суждено стать прелюдией к страшнейшей трагедии в истории русского народа.

Первые впечатления после возвращения в родные пенаты... Встречи с друзьями, одноклассниками. И практически каждый разговор, после первых вопросов о службе и здоровье, переходил, так сказать, к вопросам местного значения. Каждый из моих друзей, с кем я имел счастье тогда общаться, первым делом предупреждал меня о том, что за последние два года чечены обнаглели вконец. По вечерам одному лучше не шататься по городу — с подругой лучше сидеть дома и т.д. Впрочем, я не придавал этим словам особого значения, у нас и раньше было не особенно спокойно, так что "Америку" мои друзья не открыли. Внешне в городе практически ничего не изменилось. Все то же, что и два года назад. Хотя одна вещь бросилась мне в глаза, буквально на следующий день после моего приезда — контейнеры. Да-да, те самые железнодорожные контейнеры, трех- и пятитонные... Вот чего я не понял сразу, так это почему их стало так много. Правда, меня быстро просветили, это уезжали русские, армяне, украинцы и прочие русскоязычные жители Грозного. Помню, я еще подумал, а куда и зачем? Ведь вроде все тихо, враждебных действий пока никто не предпринимает. Однако почти сразу мнение мое изменилось.

Не помню уже, по каким делам оказался в районе рынка. Я был просто ошарашен, такого я еще не видел. Дело в том, что на углу, возле входа на цветочные ряды, была доска с объявлениями об обмене квартир, тут же располагалась своего рода черная биржа по обмену. Некие темные личности помогали решить возникающие вопросы по обмену, за соответствующее вознаграждение. Так вот, меня поразило количество людей. Раньше здесь их бывало не больше пары десятков, сейчас же их было не меньше двух сотен. Здесь же встретил одного старого знакомого. Спрашиваю у него: что он забыл тут? Тот отвечает, что, как и все присутствующие, хочет уехать. Спрашиваю: "Неужели так трудно с обменом?" Он молча подводит меня к доске с объявлениями, тычет пальцем в угол доски и говорит: "Я вчера вечером повесил объявление, теперь его уже не видно". И точно, поверх его объявления висят точно такие же. Висят в три слоя.

Больше всего поразило то, что предлагались совершенно фантастические варианты, например, квартиру в старом фонде пытались обменять чуть ли не на коммуналку, и не в столице или каком крупном городе, а в Ставрополе, Минеральных Водах и т.д. Одним словом, в провинции. Вот здесь я в первый раз серьезно задумался: что же все-таки происходит? Что такого случилось, что народ начинает уезжать? Понимание этого пришло несколько позже...

Вскоре объявления стали занимать всю вторую сторону и переползли на первую. Я четко понимал, что это все значит. Говорил на эту тему с друзьями, знакомыми и с родителями. Все от меня отмахивались, несерьезно, мол. Ну понятно, что чечены и ингуши хотят жить в своей республике, ведь сейчас все хотят независимости. Не раз и я хотел обменяться и разговаривал на эту тему с женой. Она была за, но... Все упиралось в родителей. К сожалению, наше воспитание не позволяло нам сбежать самим и оставить наших родителей на произвол судьбы. Они же не собирались уезжать. Над моими прогнозами они смеялись. Говорили, что чечены перебесятся, получат свою суверенность и все пойдет по-прежнему.

— Да и подумай сам, разве они могут обойтись без наших рук, ведь техника не для них, везде русские руки нужны. Ну а нефтезаводы разве они потянут?

…Запрыгнул в трамвай, сел на одно из передних сидений за водителем и погрузился в мысли о том, что еще можно сделать в "машинном" процессе. В вагоне было только несколько пожилых людей, сидевших кое-где по салону. На следующей остановке вошла кучка молодых чеченов и, как всегда, остановившись у заднего стекла, начала гоготать. Я понимал, что если они обратят на меня внимание, мне не сдобровать, но до моей остановки оставалось всего два проезда. Однако надеялся я зря. Голоса стали приближаться и становились все более злыми и визжащими, они накручивали себя... Удар сбоку в лицо! Очки вдребезги, кровь залила глаз. Удары еще и еще... Перестал что-либо соображать, в ушах звон, только одна мысль: не двигаться и не упасть. Остановка, голоса стали удаляться.