Обманный бросок - Лиз Томфорд

– Следишь за моей статистикой, да?

– Исайя, это не смешно. У меня вот-вот отнимут все, ради чего я так долго трудилась. Ты можешь повзрослеть и хоть раз в жизни осознать, что у твоих действий есть последствия?

– О, вот и началось! – Он усмехается. – Мои действия? Я не заставлял тебя идти к алтарю и говорить «да». Насколько я помню, ты была чертовски взволнована перспективой сообщить сводной сестре и своему бывшему, что раньше них связала себя узами брака. Так что, Кеннеди, не смей сваливать все на меня!

Я знала, что это его разозлит. Может быть, поэтому я так и сказала. Исайя никогда на меня не злился. Не думаю, что он вообще на кого-нибудь злился. Приятно осознавать, что он может за себя постоять.

– У наших действий, – поправляюсь я. – И я перенесла нашу встречу с моим адвокатом на одиннадцать. Можем поехать прямо отсюда.

– Отлично. – Его голос звучит монотонно, разочарованно.

– Исайя, я не имела в виду, что ты был причиной…

– Все в порядке, Кеннеди. Как только все закончится, мы оформим документы о расторжении брака, и ты сможешь и дальше делать вид, что меня не существует. – Его челюсть напрягается. – Как, черт возьми, Ремингтон вообще узнал?

– Я подумала, может, ему сказал кто-то из команды.

– В курсе только Трэв и Коди, но они не стали бы доносить. И Кай, но он даже Миллер говорить не хотел.

Как, черт возьми, я смогу снова взглянуть в глаза этим троим? С Трэвисом и Коди я справлюсь, но Кай… боже, что он обо мне подумает?

Я всегда уважала Кая. Он заботился об Исайе, когда они были детьми. Заботился о своем сыне, когда Макса оставили у него на пороге. Он, вероятно, возненавидит меня за это… Исайя не только его младший брат, но и лучший друг.

Прежде чем я успеваю углубиться в размышления, дверь в кабинет Дениз открывается.

– Мистер Ремингтон готов вас принять.

Мы молча входим, и я задерживаю дыхание, когда Исайя выдвигает стул, чтобы усадить меня напротив владельца команды. Когда он садится рядом со мной, кислород все еще не поступает в мои легкие.

На стене тикают часы, и в тишине кабинета это единственный звук, который только усиливает давящее напряжение, заполняющее комнату.

Мистер Ремингтон сидит молча, сцепив пальцы под подбородком, и наблюдает за нами.

Часы своевременно отбивают свой ритм, действуя на мои хрупкие нервы.

Рабочий стол огромен и поражает своими размерами даже в гигантском кабинете с целой стеной окон, из которых открывается вид на один из самых знаменитых стадионов лиги стоимостью в миллион долларов. На другой стене висят афиши тех лет, когда «Воины» одерживали победы. На единственной фотографии в рамке Ремингтон запечатлен со своей покойной женой, сыном и невесткой, а также с единственной внучкой, которая, по слухам, вскоре унаследует семейное дело, став владелицей команды, если учесть, что Артуру Ремингтону за семьдесят и он уже вышел бы на пенсию, если бы у его сына имелось желание работать с командой.

– Я слышал, вы отлично провели время в Лас-Вегасе в эти выходные. – Такими были первые слова, сорвавшиеся с его губ.

Вот черт!

Мы с Исайей застываем на своих местах. Тиканье часов, кажется, становится громче.

– У меня есть старый друг, владелец «Чикаго трибюн» [11]. Мы с ним договорились: если появятся какие-либо новости, касающиеся моей команды или моей организации, он предупредит меня, прежде чем они попадут в печать. – Мистер Ремингтон поворачивает к нам экран компьютера, стоящего на его столе. – Это будет на первой полосе завтрашнего спортивного раздела.

Прямо здесь, на экране, мы видим цветную фотографию: я и Исайя запечатлены у маленькой часовни, где мы, пьяные, произнесли несколько клятв. Я в своем белом платье, джинсовой куртке и кедах. Он в черных брюках и черной рубашке, обнимает меня одной рукой, прижимая к себе, и победно вскидывает кулак, размахивая над головой моими белыми туфлями на высоком каблуке.

Я почти ничего не помню об этом моменте. Кажется, что случайный незнакомец сфотографировал нас на улице. Но несмотря на то, насколько подводит меня память, по тому, как я смотрю на Исайю, становится ясно, что я так же, как и он, счастлива.

Обеими руками я обнимаю его за пояс, моя щека покоится на его груди. Боже, я даже кокетливо согнула ножку, словно главная героиня какого-то романтического комикса!

На экране компьютера явственно видно, что он ни в чем не виноват. Я тоже этого хотела. Не было никакого принуждения. Никакого давления. Судя по всему, мое участие было абсолютно добровольным, а я – изрядно воодушевленной.

Большими буквами над статьей было написано: «ЧИКАГСКИЙ ШОРТ-СТОП ЖЕНИТСЯ В ЛАС-ВЕГАСЕ НА СВОЕЙ ДАВНЕЙ ВОЗЛЮБЛЕННОЙ».

Я давлюсь собственной слюной.

Если бы я могла справиться с потрясением, то спросила бы, что, черт возьми, это значит, но мне не хватает кислорода, чтобы дышать. Все, что я могу делать, – лишь смотреть на экран компьютера, где в цвете изображена моя судьба.

В наступившей тишине я читаю слова, сказанные сидящим рядом со мной мужчины. Подзаголовок гласит: «Я НАКОНЕЦ ЖЕНИЛСЯ НА ДЕВУШКЕ, КОТОРОЙ БЫЛ ОДЕРЖИМ ДОЛГИЕ ГОДЫ».

Я смутно припоминаю, что Исайя говорил что-то такое, но совсем не это имел в виду. Он не любил меня все это время. Он просто был слегка влюблен в девушку, которую даже не знал, а теперь весь Чикаго станет думать, что у нас с ним были какие-то длительные тайные отношения.

Чья-то нога толкает меня под столом. Я поднимаю взгляд и вижу, что Исайя наблюдает за мной.

– Ты в порядке? – артикулирует он.

Я просто киваю в ответ и тут же замечаю, как в его глазах загорается огонек.

Он кашляет, выпрямляется, смотрит на мистера Ремингтона в упор и произносит:

– Не понимаю, в чем проблема.

Я чувствую, как мои глаза распахиваются от изумления, потому что, хотя я и знаю, что Исайя ведет себя как командный клоун, он далеко не дурак.

– Проблема в том, мистер Родез, что вы и мисс Кей явно нарушили кодекс поведения, принятый в организации. Случайные связи между игроками и персоналом не только противоречат правилам, но и являются причиной для увольнения.

Вот оно.

Все, ради чего я трудилась, вот-вот вылетит в трубу из-за одной пьяной ошибки.

– У меня нет выбора, – продолжает Ремингтон. – Вы оба подписали соглашение о том, что будете следовать нашему кодексу. Кеннеди, мне жаль, но я вынужден…

– Вы сказали, что повод для увольнения – случайные связи, – перебивает его Исайя. – Посмотрите на заголовок. Вы видите цитату. Я был влюблен в нее много лет. В этом нет ничего