Обманный бросок - Лиз Томфорд

Ну, знаешь, тот парень…

Кеннеди опрокидывает в себя двойную порцию текилы, которую мы прихватили с собой из последнего бара.

– И ты… спокойно на это все соглашаешься?

Кеннеди поднимает уже пустой бокал.

– А что, похоже?

– Но… но как же твои родители? Они не могут смотреть на это сквозь пальцы.

– О, им нравится Коннор, – отмахивается она. – Он идеальный кандидат, чтобы возглавить семейный бизнес, и, поскольку я не смогла нажать на курок за все годы нашей помолвки, абослютно все довольны тем, что моя сводная сестра вмешалась и сделала это. Ну, кроме Дина! И же знаешь Дина. Ты ненавидишь его.

Это правда.

– Он единственный, кто высказал вслух, насколько все это ненормально.

Ладно, может быть, теперь я ненавижу Дина чуть меньше, чем тридцать секунд назад, но по-прежнему недолюбливаю его, и мы вынуждены видеться несколько раз в год, когда наша команда играет против Атланты.

Мой мозг затуманен текилой, и я понятия не имею, что сказать в этой дурацкой ситуации, поэтому единственное, что приходит мне в голову, – это:

– Тебе просто нужно выйти замуж раньше нее.

Кенни вздрагивает от смеха:

– Что?

– Выйди замуж раньше нее. Знаешь, постарайся утереть им нос, начав с этого. Держу пари, им такое не понравится. Особенно если учесть, что ты заставила как-его-там ждать несколько лет.

– У меня даже нет парня!

– Я сделал тебе предложение.

– Да, – смеется она. – Только теперь, очевидно, все, что мне нужно, – это муж.

Я не отрываю от нее взгляда.

Она на минуту замолкает, что-то обдумывая, прежде чем ее тон становится серьезным.

– Все еще предлагаешь?

– Ты пьяна.

– И ты тоже.

– А еще сошла с ума.

– Я думаю, ты тоже.

Я точно сошел с ума, потому что, глядя на ее легкую улыбку и ловя взгляд прекрасных карих глаз, в которых сияет озорство, я понимаю, что в этот момент сделаю практически все, о чем Кеннеди меня попросит.

4

Кеннеди

Не знаю, почему он так смотрит на меня.

С другой стороны, он всегда так на меня смотрит. У меня странное ощущение: будто кожа горит, но при этом мне холодно.

Думаю, мне нравится, когда Исайя смотрит на меня.

Эти туфли такие удобные!

– Ты же знаешь, я не могу тебе отказать, – говорит он.

– На это я и рассчитываю.

Слова звучат глупо. Язык будто действует сам по себе.

О чем он вообще говорит?

О, свадьба.

Я должна назначить дату свадьбы – так всегда говорила мама.

Моя мама. Она не очень-то милая.

Коннор тоже постоянно твердил, что мне нужно назначить дату свадьбы.

Но он не нравился мне настолько, чтобы я сделала это.

Но теперь я могу назначить дату.

Сегодня вечером.

Исайя хороший.

И еще он красивый.

Почему я не обращала на него внимания?

Потому что знала: из-за него у меня будут проблемы.

Я никогда не попадала в неприятности.

Я следую правилам.

Я была идеальной дочерью.

И к чему это привело?

Возможно, если бы я попала в беду, мои родители заметили бы меня.

Я хочу попасть в беду.

Хочу ходить на свидания.

Я не могу дождаться, когда начну ходить на свидания.

Впервые в своей жизни я оказалась на свидании, не думая о браке.

Брак…

Исайя качает головой.

Стоп, почему он начал кружиться?

– Утром ты меня возненавидишь.

– Не понимаю, чем это так сильно отличается от того, что я чувствую к тебе сейчас.

Я не испытываю к нему ненависти.

Ни капельки.

Исайя прикусывает нижнюю губу, чтобы скрыть улыбку.

Наверное.

Честно говоря, в данный момент он – нечеткая фигура, которая помогает мне держаться прямо.

Я беру бокал из его рук и пью.

Это вода.

Наверное.

Вода в фонтанах красивая.

Исайя красивый.

Это просто соглашение.

Коннор, как и я, из богатой семьи.

Это было деловое соглашение.

У нас с Исайей – соглашение о мести.

Практически одно и то же.

Брак всегда был соглашением.

Я чувствую, что что-то говорю.

Я знаю, что Исайя отвечает.

Он ухмыляется, глядя на меня сверху вниз, и маленькая родинка у его правого глаза теряется, когда он улыбается.

Мне хочется ее лизнуть.

Но язык сейчас не слушается меня, поэтому я просто протягиваю руку и касаюсь ее.

– Черт… – Я слышу, как он выдыхает, и в его голосе слышится капитуляция – это ясно мне даже сейчас.

Я беру его за руку.

У него большая ладонь.

Я работала над мышцами его рук, но никогда раньше не прикасалась к нему вне работы.

Я никогда ни к кому не прикасаюсь – только во время работы.

На самом деле никто никогда не прикасался ко мне.

Мне нравится рука Исайи.

И его улыбка.

Но я никогда не скажу ему об этом.

– Ты уверена? – Голос Исайи звучит где-то рядом.

Конечно, уверена: я никогда не скажу ему, что мне нравится его улыбка.

Воздух, обдувающий мои ноги, меняется.

Становится теплее.

Мои руки уже согрелись.

Исайя купил мне куртку.

Это так мило с его стороны!

Как же я раньше не догадывалась, что он такой милый?

И симпатичный.

У меня и не было возможности это понять.

Он так отличается от меня!

От того, какой я стала.

Он теплый.

Мне холодно.

Эта куртка теплая.

Ручка в моей руке тяжелая.

Я пишу в строке свое имя.

Три строчки, и все они двигаются.

– Кенни, ты уверена, что хочешь этого?

Мне нравится, когда он называет меня Кенни.

Я никогда не скажу ему этого.

– Под какую песню вы хотите войти?

Это другой голос. Не голос Исайи.

Войти? Выйти?

Исайя выходит под песню, когда готов к матчу.

Он действительно хорошо смотрится в своей форме.

Я никогда не скажу ему об этом.

Мэрайя Кэри.

Сегодня вечером Исайя пел песню Мэрайи Кэри.

Он был очень хорош.

– Obsessed.

Возможно, это я – одержимая. Почему я продолжаю о нем думать?

Исайя смеется.

Я смеюсь, потому что он смеется.

Мои новые кеды такие милые! Я смотрю на свои ноги, когда делаю один, а затем другой шаг по красной дорожке.

Исайя выглядит счастливым.

Я чувствую себя счастливой.

– Да.

Я действительно счастлива.

Моя голова отяжелела, и я прислонила ее к груди Исайи. Его рука на моей талии кажется тяжелой.

На улице снова холодно.

Я прижимаюсь к нему лицом. Солнце яркое.

Исайя яркий.

Желтый.

Держу пари, его любимый цвет – желтый.

Желтый – такое странное слово!

Вспышка фотоаппарата желтая.

– Я наконец-то женился на девушке, которой был одержим много лет.

Одержим – тоже странное