После. Книга II: О воинстве немертвых - Конъюнктурщик

— Они не возьмут город никогда. Немыслимо.

— Город то, конечно, никто не возьмет. Всех армий континента не хватит, чтобы взять его. Но внешних потрясений хватит, чтобы расшатать его изнутри. Черный орден никогда не станет нападать на нас так, его верхушка тоже не дураки, они владеют почти всеми торговыми путями.

— Это значит, что мы окажемся взаперти.

— Да, да, в ловушке собственного величия. Построили свои пирамиды? Ну и сидите в них теперь… — Зэорис усмехнулся.

— Ладно. Ближе к делу. Ты считаешь, пора начинать готовиться? Кто что думает по этому поводу?

Зэорис также сел и принял серьёзный вид.

— Дай клич, пусть предводители приходят в крепость Змеиная нора из Вольного и из Золотого Трона, из всех крепостей к югу отсюда. Через месяц собрание. Я буду выступать. С Исепом я уже разговаривал, он проголосует за наш курс, Протелеон также даст согласие. Осталось поговорить с Эвлалией. И тогда почва будет готова.

— Напомни, где эта крепость?

— Это… самый север бывшей области Стремительного. Рыцарей там не будет, все будет хорошо.

— Великолепно. Наши люди согласны, но что скажут остальные. Готовы ли они шагнуть за ту грань, где простой заговор превращается в настоящий новый культ?

— Они окончательно примут решение о том, чтобы к нам присоединиться, как увидят, что в городе начинается настоящая борьба. Когда работать можно, тогда люди тянутся.

— Совет отреагирует. Рыцари узнают. Братья из крепостей думают об этом.

— Верь мне, я тоже думаю об этом. Нет ни дня, когда бы я не думал об этом, когда бы не искал возможности к появлению на свет нашего ордена. Но нужно смириться с тем, что мы достигнем этого только кропотливой работой.

— Совет.

— В Совете у нас Протелеон. Он один стоит всего Совета.

— Совет, брат Зэорис…

— Моя фракция, фракция Исепа. Мы прикрыты сверху.

— Проект ордена?

— Я уже подготовил. Мы рассмотрим его на собрании, — он посмотрел в сторону и задумчиво продолжил, — они признают. Должны признать… мы не решим наших задач простым заговором. Нам никогда не добиться в Совете нужного числа голосов… В ворота зиккурата не достучишься одними речами.

— Брат Зэорис, мы их сломаем, — злорадно сказал Зеланд.

— Да… врата мы проломим. Но что будет когда зайдем… ой, что будет… — его лицо преобразила приятная ухмылка.

— Мы наконец-то оформимся в полноценную фракцию, — произнес он с полным чувством торжества и, глубоко вдохнув, устремил взгляд в будущее.

— Все присутствующие поклянутся, и мы увидим появление третьей силы на континенте! — бодро произнес Зэорис, в его глазах тоже сверкнул тот самый огонек, — Серый орден! Эта война даст нам шанс. Белые и черные рыцари вгрызутся друг другу в глотки, как псы, а мы наконец, как говорится, расправим плечи!

_____

Уже сумерки сгущались.

Они не успевали дойти до приюта. Град Вольный был уже близко. Страх подгонял их.

Какие-то несколько миль. Они шли по пологому склону невысокой горы, и когда бы обогнули её, то увидели на перевале большой укрепленный замок, стены которого укрыли бы от той угрозы, что несёт тьма.

В горах, лесах и полях не было теперь безопасно никогда. Монстры бродили там всегда. Но ночью они особенно зверели и начинали гулять по горам, особенно выискивая людей.

И красные глаза мелькали огоньками в черноте.

Красный, цвет их души, носившей отпечаток демонической силы.

Караван состоял из десятка повозок, запряженных волами, и вез он с севера партию магической руды; черные рыцари охраняли его, их железные сапоги вздымали клубы пыли в ночи, среди клочков жухлой травы этого захудалого края. И лишь луна давала блики на вороных латах...

Не слышно монстров.

Чудовища не выли.

Слишком спокойно было все.

Чувствовали это купцы, чувствовали это и рыцари.

А солнце тем временем село. Синие горы, синяя низина, черные небеса.

Один из неживых латников остановился. Мутные его глаза вдруг стали выхватывать нечто в этом размытом темнотой пейзаже.

Когда в небе ярко вспыхнуло магическое зарево, обрамляя тяжелые облака и освещая низину. Тогда взгляд выхватил человеческие фигуры, обернутые в плащи, цвета самой тьмы.

— Нападение! — раздался болезненный голос из-под шлема.

— Ко мне! — скомандовал тогда старший из черных рыцарей.

Неживые латники собрались в одну ровную линию и пошли вниз по склону, оставив двух своих в начале и в конце каравана.

Тогда люди в спешке забрались на повозки или стали залезать под них, прятаться между ними, выхватывали в страхе мечи и кинжалы, но все что они могли теперь, это только наблюдать.

Черные рыцари шли вниз по склону широкой цепью.

К ним навстречу поднимались люди, завернутые в плащи, они сдирали их с себя, обнажая белёсые доспехи, оголяли клинки и шагали вперёд. Это не было похоже на обычное стремительное нападение, хотя на полумертвого уроженца полей воинской гибели нельзя было стремительно напасть, как на человека, ведь он чувствовал мир, и его нельзя было так легко убить, ведь он были сплошной броней, а под ней лишь мертвым телом.

Всполохи магических выбросов под небосводом мерцали, проводя по полированным спинам рыцарей пёстрые отражения.

И наконец они сцепились.

Летели искры, вспыхивал свет, красный, белый. Из каравана плохо было видно, что там происходит. Вдруг, там загорелись огни, сухая трава догорала.

На фоне огня возвращались черные латники, кто волоча перебитую ногу, кто без руки, помятые и поломанные, и было их чуть больше десятка. И половины не уцелело в страшной рубке.

Один из них подбежал к голове каравана и вознес руку вдаль, проведя ей вдоль горизонта, и склон запылал огнем, словно по его желанию, словно под его взором заискрился воздух.

Торговцы молились своим богам, кто каких помнил, кто каких мог вспомнить в этом ужасе.

Среди бушевавших языков пламени виднелись враги, облаченные в светлую броню. Они страшились неясного огня, что вдруг стал обретать зеленоватые оттенки. Едкий дым вдруг поднялся стеной. Караван дрогнул.

— Мы не уйдем отсюда… — хрипло сказал полуживой латник без руки.

— Ты рыцарь или грязь? — возвысил голос старший из латников.

— Я грязь, ставшая рыцарем! — ответил однорукий.

— Сейчас снова станешь грязью, если мы дрогнем.

Черный рыцарь этот, как демон ярости метался вокруг караван и поджигал одним своим взглядом