Интимная жизнь английских королей и королев - Найджел Которн

Но ни Екатерина, ни автор знаменитого дневника не знали истинного положения вещей. Ибо Карл пообещал леди Каслмейн место фрейлины при опочивальне.

Когда леди Каслмейн была представлена королеве, насмешники-придворные довели до сведения Екатерины суть дела. Королева пожаловалась, что у нее пошла носом кровь, и упала в обморок.

Неделю за неделей супруги спорили относительно новой фрейлины. Наконец королева уступила. Она приблизила к себе Барбару в надежде, что ее великодушие заставит Карла устыдиться и возобновить визиты в спальню законной жены. У короля, правда, были более заманчивые варианты ночных утех, чем постель Екатерины, но он «держал ее для получение приплода», как выразился один циник.

В то время как леди Каслмейн была поразительно плодовита, Екатерина так и не смогла произвести на свет наследника. Однако, хотя министры настоятельно советовали Карлу развестись и заключить другой брак, дабы обеспечить престолонаследие, король не согласился покинуть свою супругу. Она же, в свою очередь, примирилась с любовницами мужа. Екатерина почти никогда не появлялась в его покоях без приглашения, чтобы не застать у короля другую женщину. Однажды она обнаружила под его кроватью дамскую туфельку и со смехом удалилась, чтобы «глупышка» могла выйти из укрытия.

Через год после свадьбы Карл влюбился в пятнадцатилетнюю Франсес Стюарт. «Прелестнейшая из юных женщин, истинное украшение двора», — так писал о ней современник. Один француз заметил, что трудно найти женщину «глупее и вместе с тем красивее», чем Франсес. Красота ее обрела бессмертие с помощью монетного двора — девушка послужила моделью для образа, олицетворяющего Британию на монетах достоинством в один пенни.

Вскоре король уже «целовал ее прилюдно», хотя Франсес не позволяла ему «делать что-либо, способное причинить ей вред». Сопротивление юной леди только воспламеняло Карла. Его друзья учредили «комитет, имеющий своей целью обратить Стюарт в любовницу короля». Говорили, что, случись Екатерине умереть, король женится на Франсес. Сыграли даже «шутливую свадьбу», которая завершилась шутливой же «церемонией брачной ночи». Но леди Каслмейн, которая к тому времени уже побывала в постелях нескольких придворных — Кавендиша, Хеннингема, Скроупа и внебрачного сына короля Монмута, — понимала, что следует делать в этой ситуации. Она пригласила Франсес провести с ней ночь, а затем гордо заявила, что преуспела там, где король потерпел фиаско.

Леди Каслмейн смогла сохранить свое положение благодаря тому, что держала целую «конюшню» молодых женщин для ублажения Карла. Кроме того, ей удавалось добиваться королевских милостей для своих любовников. Один ее бывший поклонник Томас Вуд стал епископом Ковентрийским. Среди прочих обожателей леди Каслмейн числились герцог Букингемский, драматург Уильям Уичерли и будущий лорд Дуврский Генри Джермин. Кроме того, она обольстила молодого Джона Черчилля, получившего позже титул герцога Мальборо, который считался «юношей неописуемого изящества, грации и красоты». Король как-то застал их на месте преступления и сказал известному своей бедностью Черчиллю: «Я тебя прощаю, ведь ты занимаешься этим ради куска хлеба».

Поэт и известный распутник Рочестер в нескольких шутливых строчках описал репутацию Барбары:

Хотя пропал к мужчинам аппетит,Она, пусть с отвращеньем, тянет лямку,И как и прежде, бедная, грешит,За это дело взявшись спозаранку.

Но леди Каслмейн зашла слишком далеко, когда соблазнила канатоходца Джекоба Холла прямо в его ярмарочном балаганчике, затем отдалась лакею в ванне да еще потребовала, чтобы король признал своим зачатое дитя. Ее дурная слава подвигла некоего остряка написать «Петицию несчастных шлюх, обращенную к самой блистательной, великолепной и выдающейся во всех отношениях служительнице наслаждений графине Каслмейн», в которой содержалась просьба о поддержке в «ремесле, где ее светлость имеет богатейший опыт». Барбара рассвирепела, но это не удержало другого автора от создания «Милостивого ответа на Петицию», написанного как бы от ее имени. В конце концов Барбара получила от короля прекрасное поместье неподалеку от дворца и титул герцогини Кливлендской.

Некоторые авторы отмечали, насколько разными оказались судьбы Барбары и Джейн Шор, любовницы Эдуарда IV, которая была наказана за распущенность, а не осыпана милостями.

«Не выставили шлюху на позор,Поскольку ей король задрал подол», —

такой стишок нашли на дверях дома леди Каслмейн. За сведения об авторе обещали тысячу фунтов, но за наградой никто не посмел явиться.

«Я только прошу вас, мадам, — сказал Карл Барбаре, — ради вас же самой жить как можно тише и незаметнее. А кого вы любите, мне совершенно безразлично».

Замечание оказалось весьма уместным, поскольку леди Каслмейн как раз в этот период сменила нескольких любовников. И снова Рочестер отозвался лаконичным комментарием:

Полсотни человек в поту и тяжких мукахДевицу Барбару пытаются пронять,Но мало ей, хвостом виляет, сука,Желая стольких же еще принять.

К несчастью, этот разгул совершался не так тихо, как того желал Карл. Связь Барбары с английским послом в Париже вызвала политический скандал. В конце концов, уже потеряв свое состояние, в возрасте шестидесяти четырех лет она стала второй женой молодого человека по имени Филдинг, носившего прозвище «Красавчик».

Между тем амурные похождения короля не прекращались. «Леди Миддлтон, леди Денхем, фрейлины королевы, девушки из окружения герцогини и сотня других дарили королю свои ласки, и никто не смел укорить их хоть словом», — не скрывая зависти, писал один из придворных. Священники были строже. Один из них недовольно заметил: «Обычно в церковь он являлся прямо от своих любовниц, даже в дни святых праздников».

Среди возлюбленных короля были графиня Килдарская; леди Фалмут, позднее перешедшая к брату Карла, герцогу Йоркскому; Джейн Робертс, дочь священника, которая со временем стала любовницей графа Рочестерского, вскоре скончавшегося, сокрушаясь из-за ее неверности; а также Уинифред Уэллс, у которой, по словам современников, были «осанка богини л лицо задумчивой овцы».

Как говорили, Уинифред происходила из семьи приверженцев короля, и поскольку «ее отец верно служил Карлу I, она сочла своим долгом не идти против желаний Карла II». Согласно одной неправдоподобной истории, во время бала во дворце у нее случился выкидыш зачатого королем ребенка, но она продолжала танцевать, оставив плод на полу.

Были и десятки других женщин, чьи имена неизвестны, которых смотритель личных королевских покоев Уильям Чаффинч сопровождал до порога королевской опочивальни во дворце, когда Карл жил в Лондоне, или приводил из заведения «Мейден-инн» в его загородную резиденцию в Ньюмаркете.

Рочестер, как обычно, не преминул предложить свое объяснение популярности короля:

В том королевской нет вины,Что жезл его и член — одной длины,И с дамами на выдумки богат он,А потому ничем не хуже брата.

Имеется в виду брат Карла Джеймс, герцог Йоркский, известный распутник.

В стремлении поразвлечься король не ограничивался своим двором. Вскоре он стал проявлять интерес к молодым актрисам. Карл восстановил театр, запрещенный при Кромвеле, причем женщины впервые получили разрешение появляться на сцене. Это возмутило пуритан, полагавших, что актрисы ничем не лучше проституток.

Одной из первых актрис, на которых король обратил внимание, была Молл Дейвис. Она играла на гитаре и пела: «Постелью мне служит сырая земля». Королева своевременно вышла, позволив Карлу поднять «прелестную певицу с сырой земли и поместить на королевскую кровать», как писал придворный остряк Джон Доунс.

Вскоре девушка поселилась в доме на Суффолк-стрит, который король купил для нее за шестьсот фунтов. Молл славилась чувственными губами, и Пипс окрестил ее «самой дерзкой шлюхой в мире». От Карла она родила дочь, леди Марию Тюдор, а затем, надоев королю, вернулась на сцену.

Причиной ее размолвки с королем явилась Нелл Гуин, одна из подруг Молл. Ей смертельно надоело важничанье Молл, и она решила проучить ее, перекормив засахаренными фруктами. Вечером явился исполненный желаний король и нашел Молл страдающей от сильнейшего расстройства желудка. Тогда Нелл оказала Карлу те услуги, которые он не смог получить от ее заболевшей подруги.

Веселая и хорошенькая, Нелл была весьма скромного происхождения. Отец девушки умер в оксфордской тюрьме, а мать торговала элем в борделе госпожи Росс на Друри-лейн. «Я росла в публичном доме, подавала там напитки клиентам», — признавалась она.