Крысиная тропа. Любовь, ложь и правосудие по следу беглого нациста - Филипп Сэндс

В начале года они встретились на зимней Олимпиаде в Гармише, чтобы продумать подробности переезда. «Прыжки на лыжах с Гитлером», — записала Шарлотта в дневнике 13 февраля[139]. В марте она отозвалась на оккупацию немцами Рейнской области, следом в дневниковой записи упоминается «вечернее кино». Решили, что осенью, как только завершится служба Отто в вермахте, Шарлотта переберется в Берлин.

Шарлотта поддерживала связь с друзьями и приятелями Отто. С Рудольфом Павлу, отбывшим тюремный срок за участие в Июльском путче[140], она встречалась до его переезда в Берлин, где он стал работать в Flüchtlingshilfswerk, агентстве по делам беженцев, учрежденном заместителем Гитлера Рудольфом Гессом для помощи преследуемым зарубежным нацистам. Она поддерживала контакты с Артуром Зейсс-Инквартом и Теодором Хабихтом, посредничавшим между ней и Отто, а также с Манни Браунеггом, лучшим другом Отто. Как явствует из ее дневника, последний жил на Обердонауштрассе в районе Леопольдштадт. Эта улица была мне знакома, потому что с нее выселили в 1939 году мою прабабку Амалию Бухгольц: сначала ее выгнали из дому, а потом отправили в Треблинку, где три года спустя убили.

Летом канцлер фон Шушниг подписал соглашения с правительством Гитлера. Благодаря этому должность в австрийском правительстве получил еще один коллега Отто, Эдмунд Глайзе-Хорстенау[141], а Зейсс-Инкварт стал связующим звеном между австрийскими нацистами и канцлером Австрии.

Осенью завершилась воинская служба Отто во Фрайзинге близ Дахау. Он написал заявление с просьбой принять его на работу в СС, упирая на свой опыт в Австрии и в рейхе и вызываясь служить в СС гарантом единства и силы партии, что было столь важно для внешней политики Германии. «Я поддерживаю тесную связь с СС со времен борьбы, — написал он в своем заявлении, — мои связи с СС были и остаются для меня важнее адвокатских обязанностей»[142]. Глава бюро по делам нацистских беженцев оказал ему поддержку как «великолепному национал-социалисту». Другой поручитель, бывший венский коллега-эсэсовец, похвалил его усилия в качестве юридического советника в 11-м полку СС в Австрии, отметив его бдительность, верность и энергичность. По словам поручителя, Отто неоднократно рисковал репутацией, ставя свою преданность СС выше профессионального и этического долга[143].

Теперь, после двух лет жизни врозь, Шарлотта перевезла наконец семью в Берлин. Вместе с детьми она заехала за Отто в казарму во Фрайзинге и они отправились в столицу. Там семья поселилась в квартире по адресу Хёхенвег, 12, в одноэтажной вилле в западном пригороде, сданной в аренду хозяйкой, «любившей удовольствия». У них было три спальни и сад с видом на озеро Хафель. «Наконец-то семья вместе», — записала Шарлотта после двух лет разлуки[144].

Отто предложили работу в штаб-квартире Sicherheitsdienst des Reichsführers-SS, иначе говоря, в СД, тогда — внутренней разведке СС[145]. В личном деле, по словам Шарлотты, отмечались его открытость, ум и полная пригодность для «работы в наблюдении и разведке»[146]. Он трудился в уголовном отделе СД в доме 8 по Принц-Альберт-штрассе, где располагались также гестапо и СС.

Там Отто попался на глаза Рейнхардту Гейдриху[147], главе СД, и Генриху Гиммлеру, недавно назначенному Гитлером главой всех полицейских служб Германии[148]. СД было подходящим местом для сообразительных и высококвалифицированных работников, которые достигали впоследствии ключевых должностей на занятых рейхом территориях. В федеральном архиве в Берлине я нашел штатное расписание главного управления СД от января 1937 года, в котором уже фигурирует имя Отто[149]. Среди его коллег в этой компактной и целеустремленной организации были гауптшарфюрер СС Адольф Эйхман[150] и унтершарфюрер СС Карл Хасс[151].

Ничто не указывает на то, что Отто не нравилась его работа, хотя Шарлотта утверждала впоследствии, будто его не устраивало место, где «он видел вещи, которые не мог изменить и которые свершались вопреки его принципам»[152]. Противореча себе, она описывает этот период как время величайшего счастья и гармонии, безупречного сочетания семейного единства, власти нацистов и укрепляющегося господства Берлина в мире. Супруги даже находили время для совместных путешествий в горы.

Хватало, впрочем, и личных трений: Шарлотта обнаружила очередной роман Отто, на этот раз с молодой немкой Трауте. Это был не первый и не последний подобный случай. Шарлотта, снова беременная, отреагировала бескомпромиссно: она принудила Отто порвать эту связь и в наказание прервала беременность. По ее собственному признанию, решение было тяжелым, но необходимым, потому что в противном случае она потеряла бы мужа.

В начале следующего, 1937 года Отто получил повышение — стал оберштурмбаннфюрером. Он предпринимал шаги, призванные облегчить ему восхождение на вершину. В личном деле эсэсовца есть письмо, написанное им в апреле, где он полностью посвящает себя службе фюреру: «Настоящим удостоверяю свой окончательный выход из римской католической церкви 15 числа сего месяца». Письмо завершается словами: «Хайль Гитлер! Вехтер»[153]. Он объявил себя gottglӓubig, «верующим»[154] — приверженцем благочестия и нравственности, но без принадлежности к какой-либо конфессии. Этот подход продвигал Генрих Гиммлер как форму тотальной приверженности идеалам СД, СС и фюрера.

После нескольких месяцев работы в криминальном отделе СД Отто был переведен в партийное агентство по делам беженцев, к Рудольфу Павлу[155]. Эта работа позволяла ездить по Европе: он побывал в Белграде, Триесте, Загребе, Дубровнике и Венеции, где завязывал знакомства на будущее. Он также сдал государственные экзамены на право заниматься адвокатской деятельностью. В личном деле СС Отто охарактеризован как честный и открытый человек, образованный, здравомыслящий, с безупречными «расовыми качествами», а именно: «высокий рост, худощавость, нордическая внешность»[156].

Семья планировала остаться в Берлине. Шарлота ненадолго наведалась в Австрию — в Мюрццушлаг и Вену, продала дом в Клостернойбурге и вернула себе собственность, конфискованную после Июльского путча. Возвратившись в Берлин, она опять забеременела и в этот раз решила сохранить ребенка. В ноябре 1937 года она сама приехала в больницу, где произвела на свет третьего ребенка, девочку — к огорчению Отто, мечтавшего о шестерых сыновьях. Шарлотта нанесла ему еще один укол: настояла на том, чтобы назвать новорожденную Трауте, в честь его недавней пассии. «Тебе это понравится», — написала она[157].

Отношения между Австрией и Германией ухудшались — канцлер Шушниг говорил о «бездне», отделяющей Австрию от нацизма,[158] — и Шарлотта готовилась надолго перебраться в Берлин. Она подыскивала новый дом, для чего выреза́ла объявления и складывала их в