Маша и Гром - Виктория Богачева

— А, ты об этом, — он улыбнулся улыбкой, в которой веселья не было ни капли. — Об этом не переживай. Конечно, мы приставим к тебе человечка, походит за тобой, присмотрит.

Проследит.

Проследит, не побегу ли я к ментам. Или еще куда-нибудь. Как мило.

Я точно также сквозь зубы улыбнулась дяде Саше в ответ, и он кивнул, довольный. Я все поняла, и он тоже все понял.

— Я не собираюсь никому ничего рассказывать, — без обиняков выпалила я. — Мне не нужны проблемы.

Оба моих заявления были чистейшей правдой. Я вообще многое бы отдала, чтобы не привлекать к себе никакого внимания. То старое дело... Может, Боженька все-таки существует, и именно он уберег тогда глупенькую, молоденькую Машу Виноградову от тюрьмы или чего-то похуже?.. Не знаю. Но одно я знала точно: не буди лихо, пока оно тихо.

— Машенька, никто так о тебе и не думает, что ты, — сказал дядя Саша таким голосом, что сразу стало очевидно: думают, и еще как.

Уже трясут мое прошлое, уже роют носом землю. Мелькнула глупая мысль: может, сознаться первой? Но я сразу же ее прогнала. Маша, ты что, совсем сдурела? А потом окажется, что чертов Бражник был кому-то из них другом, братом, сватом, кумом, и меня просто сравняют с землей... Если мне захочется умереть, то я выберу какой-нибудь другой способ, пожалуй.

— Отлично, — весело прощебетала я. — То есть, мне можно спать спокойно? За мной, если что, присмотрят?

— Именно, — кивнул дядя Саша и улыбнулся.

Как аллигатор.

Глава 6. Гром

На середине пути от кухни до просторного холла на первом этаже Гордей созрел до выводов.

— Пап, — я почувствовал осторожное прикосновение его ладони к своей руке. — А это ничего, что я Маше предложил подвезти ее, не спросив тебя?

— Чего.

Сын приуныл, насупившись. Подбросить девку до метро мне ничего не стоило, тем более она мне вроде как сына спасла. Вроде как. Пока пацаны ничего другого не выяснили. В общем, был здесь сугубо воспитательный момент с Гордеем. Чтобы думал, а потом уже говорил.

— А ты против?

— Ты должен был сначала спросить меня. Я еще не решил, может, ты вообще в школу не пойдешь, дома пока посидишь.

— Ну пап!

Тут я, конечно, лукавил. В школу под усиленной охраной я его завтра отправлю. Там и своя охрана есть, и учителя присмотрят. Не зря же я столько бабок каждый месяц отваливаю. Не хочу, чтобы он один по дому шастал. Где-то есть крыса, которую я пока не нашел. И пока я эту крысу не убью, Гордея я могу доверить лишь паре человек.

Завтра много кого нужно увидеть из братвы. Таскать с собой пацана, чтобы он видел всю эту грязь, я не буду. И в офис новый нужно. Дела по заводу решать.

— Не «нукай». Просто нужно сперва думать, а потом языком трепать. Чтобы не прослыть треплом. Потом не отмоешься.

— Я не трепло! — Гордей аж подпрыгнул от возмущения.

Я, хмыкнув, покосился на него, но ничего больше не сказал. Мы как раз дошли до холла, откуда уходили двери в другие комнаты и лестница на второй этаж.

— Пап, я понял. Прости, — сын вздохнул и подул на челку, чтобы не падала в глаза. — В следующий раз сначала спрошу!

Ага. Ну-ну.

Воспитатель из меня всегда был херовый, откровенно говоря. И за два года, которые Гордей прожил со мной, я лучше не стал. Вот точно нужно было сказать пацану что-нибудь еще на эту тему, закрепить воспитательный результат. Не зря же матери по сто раз обычно повторяют все?..

Но я только кивнул и сказал:

— Вечером дядя Паша приедет. В тире постреляем.

Лицо пацана засияло похлеще новогодних гирлянд на елке.

— Боевыми?! — спросил он, едва не захлебнувшись от восторга.

Ну, можно и боевыми. Я кивнул.

— В бассейн хочешь со мной?

Гордей закивал так быстро, что того и гляди, оторвется голова.

— Я мигом! — крикнул он уже с середины лестницы. — Только за шортами сгоняю!

Да я просто отец года сегодня. Как затирала мне когда-то мать Гордея Алена, начитавшись какой-то психологической лабуды, — качественно провожу время с сыном! Ну, может оно и к лучшему. Растет как сорняк между школой и домом, я его только по вечерам обычно и вижу. Если вижу.

Эх, какая же ты все-таки сука, Алена. Жаль, в твоих умных книжках не писали, что нельзя бросать своих детей, чтобы присесть сверху другие мужские штаны.

Я сцепил зубы, чувствуя, что зверею. Каждый, каждый чертов раз, когда вспоминал про бывшую. Ни одна баба до такого бешенства меня не доводила, как эта сука. Мало того, что она обманула меня и родила Гордея, чтобы привязать меня к себе ребенком. Так она еще и сплавила его тетке, когда ничего не получилось... Просто эталонная дрянь, отличный образец в палату мер и весов.

На цокольный этаж по лестнице я буквально слетел, разбросал по полу возле бассейна шмотки и нырнул с головой прямо в трусах.

Сын, вон, зато аккуратист. За плавками пошел.

Вода, хоть и теплая, но голову слегка остудила. Поэтому к приходу Гордея я почти успокоился, и красные точки перед глазами прыгать перестали. Он не хуже меня сиганул в бассейн с разбега и ушел под воду, подняв столб брызг.

Остаток дня, плавно перешедшего в вечер, прошел тихо и мирно. Какой же я мудак был, что не очень ценил. Последний тихий вечер перед тем, что случилось потом.

Как и обещался, к ужину приехал Капитан, он же дядя Паша для Гордея. Привез с собой шашлык и лепешки, хотя жратвы в доме навалом было. Но после бассейна мясо зашло на ура. К огромной радости и визгу Гордея после ужина мы постреляли в тире боевыми. Я и сам неплохо разрядился, всадив три обоймы подряд в голову мишени. Как-то внутри стало поспокойнее.

Зря.

От усталости Гордей вырубился прямо в перерыве между подходами, прислонившись к Капитану сидя на диване. Тот оттащил крестничка — сам вызвался! — в спальню и уложил в кровать, а потом мы с ним у меня в кабинете открыли и прикончили очередную бутылку дорогущего пойла. Может, за сына я переживал куда сильнее, чем думал — не помню, когда я столько выжирал в последний