Отель на краю ночи - Ринат Рифович Валиуллин

этой, напротив, красота была вся наружу.

– Эти ночные бабочки задолбали уже! – схватил полотенце официант и попытался пришлепнуть им бабочку, которая билась в стекло окна.

– Зачем ты так? Дай ты ей полетать.

– А как?

– Открой окно, выпусти, зачем сразу бить, – открыл бармен окно и бабочка улетела в ночь.

– Это же ночные бабочки, какой от них толк?

– Чтобы ночью было светлее.

– Хватит поэзии. Иди работай, вон твоя бабочка вернулась с балкона. Налеталась наверное.

Сцена 3

Женщине много не надо, ей нужно постоянно. Именно эта фраза читалась в глазах молодой девушки, которая вернулась с балкона и снова украсила собой стойку, глядя сквозь бармена, человека, который, как ей показалось, тоже случайно оказался здесь, в каждом баре на одного завсегдатая приходится два случайных посетителя. Работа этого парня была по большей части ночная, скорая психологическая помощь на спирту. Кому лед приложить на место ушиба, кому коктейлем поднять настроение.

– Добрый день. Как ваши дела?

– Все как обычно, – ответила с улыбкой она. Внутри нее танцевал ангел. Мало того что этот постоянно летал в ее голове, иногда он расправлял крылья и начинал танцевать, сам он называл это танго. Не было больше выхода, как налить ему бокал вина, чтобы он угомонился. В итоге вчера налила два. Благо, что сегодня выходной. Она встала с постели, потянулась, достала, достала всех.

Бармена достать трудно. Он за стойкой, к тому же он не пьет, он спокоен, хотя в руках у него всегда посуда. Только он понимает: мир хрупок, как бокал в его руках.

– Простите, ваше лицо мне так знакомо? Где я вас мог видеть?

– В кино, мой мальчик, в кино, – утомленным голосом славы произнесла девушка.

– А где вы играли?

– Где я только не играла. Кофе и виски, пожалуйста.

– Как там на балконе?

– Лунно.

– Вы знаете, что сегодня полнолуние?

– Никому не помешает диета, даже луне, – поправила послушную прядь девушка. – Поэтому мне больше нравится солнце.

– Быть солнцем, – поправил ее бармен. – Наверное трудно быть звездой?

– Еще бы. Еще бы виски, но больше нельзя. Завтра репетиция. Еще бы немного получезарить. Как ни крути, так думают все звезды, как бы они ни гасли, как бы ни жаловались на свою жизнь.

– Как ни крути, люди – это космические тела, большие и маленькие, которые светятся благодаря звездам.

– Не надо крутить, мой мальчик, мое сердце занято. Просто любуйся, – посмотрела на дно пустого бокала еще не дама, но уже и не девушка.

– Может ли мир крутиться вокруг одной звезды?

– Только вокруг солнца, – указала она на себя, прижав руку к груди. – По крайней мере наш так и крутится.

– Да, да, его неплохо раскрутили, поэтому он так хорошо продается в последнее время.

– Всякой звезде нужна раскрутка. Но я искренне надеюсь, что я не всякая.

– Безусловно, – подлил он звезде еще виски.

– Я это поняла, когда однажды уже стояла на мосту, долго, пока меня не отвлек один молодой человек. На самом деле я не собиралась прыгать, я так боролась со страхом.

– Я знаю.

– Откуда?

– Ну вы же звезда. Про вас все все знают.

– Про меня все все знают, а я про себя ни черта.

– Оглянитесь, все только и делают, что узнают вас. Они хотят знать еще больше, они готовы растащить вашу жизнь на пиксели.

– Как сейчас помню, в коротком черном платье, черных перчатках и в солнечных очках. Все остановились и замерли, я прямо почувствовала себя центром вселенной, люди, машины, дома останавливались, долго смотрели и недоумевали. Такая молодая, такая красивая. Я даже заволновалась, как на сцене в первом спектакле. Я посмотрела в небо. У неба были серые глаза, и меня это успокоило.

– Добрый день, – услышала я спокойный голос. – Вы по какому вопросу?

– По личному.

– По личному? По личному прием окончен. У меня мало времени. А вы кто?

– Я ваш сосед, тот самый мальчик, который жил в соседней квартире лет двадцать назад, может, помните?

– Хорошо, заходите. – «Не помню», – отметила про себя я. А он потянул меня за руку, словно это была ручка двери. – От себя, – сказала я ему.

– День добрый, – снова сказал он.

– Добрый день.

– Прыгать будете?

– Да, а что?

– Вы на сколько записаны?

– А здесь что, по записи?

– Ну, конечно, я на шесть вечера. Пришел пораньше, думал, вдруг свободно будет, смогут принять пораньше. А то знаете же, как бывает, приходишь, а прием окончен.

– Ну это сплошь и рядом, когда не хотят тебя принимать какой ты есть. Вообще-то я думала, что здесь живая очередь.

– А перед вами кто-нибудь занимал?

– Да, был один, занял так много, что не смог отдать, в итоге отдал Богу душу.

– В первый раз?

– Да. Непривычно.

– Ко всему привыкаешь.

– Надоело привыкать, хочется уже разобраться раз и навсегда.

– А вы по какому вопросу, если не секрет?

– Мне страшно, вот я со страхом и борюсь.

– А что именно вас пугает?

– Мне страшно умирать. А вам?

– А мне жить.

– Вот как. Давайте я вас пропущу. У вас проблема посерьезнее моей.

– Давайте, тогда уже вместе, что ли.

– Хорошо.

– Ну как?

– А что, уже?

– Ну да, разве вы не чувствуете, уже летим.

– А эти ремни страховки, они в какой-то момент нас подхватят.

– Нет, это все бутафория. Канем в Лету.

– Вы серьезно? А можно хотя бы на пару часов назад, когда еще в баре сидели.

– Начинается, – я не хотела, я не была готова, я не думала, что так быстро. Ладно, только для вас в виде исключения.

Сцена 4

Теперь уже дверь схватилась за ее ручку и потянула на себя. Хватка ее была железная, такая не отпустит даже если умолять.

Я провалилась в подъезд, дверь за спиной закрылась, проскрипев своим железным голосом – выход всегда есть. Все сомнения остались снаружи. Внутри отеля было тихо, пахло лавандой, на ресепшене сидела птица в очках и что-то пела. Увидев меня, она замолкла, еще сильнее прижалась к телефону и встала, в это время сдвинулся с места лифт. Тяжелый, древний, он надвигался на первый этаж. Птица поправила клюв и показала им на лифт, который остановился. Я поднялась по каменным ступеням. Лифт открылся, навстречу вылетела та же самая птица, в лифте стоял мужчину в джинсах, рубашке и тапочках. «Метрдотель?»

– В бар? Проходите, – успокоил он девушку одним только словом. – Администратор сегодня улетела раньше, сам в роли портье.

– Вы про этих двух милых птичек?

– Она одна, просто летает за двоих.

– Я, когда в первый раз их увидела, думала, что у меня