История Англии. Как народ создал великую державу - Артур Лесли Мортон

ни малейшего основания предполагать, что мероприятие это встретило сколь-либо заметное сопротивление со стороны даже самых могущественных баронов.

Перепись преследовала две цели: во-первых, получить сведения, необходимые для сбора гельда или поимущественного налога, и, во-вторых, предоставить королю подробную информацию о размерах и распределении богатств, земель и доходов его вассалов. Для истории этот документ представляет еще большую ценность, поскольку дает нам исчерпывающую, если и не абсолютно точную, картину социальной структуры Англии во время его составления. Сельскохозяйственной единицей экономики служило поместье (манор), наложенное на более ранний тауншип. Не стоит забывать, что страна в то время была еще почти полностью сельскохозяйственной. Некоторыми из этих маноров владел непосредственно король; остальные он даровал своим многочисленным мирским и церковным вассалам. Те, в свою очередь, имели некоторое число субвассалов, которые и являлись фактическими держателями поместий. Каждая деревня, даже самая маленькая и отдаленная, должна была вписаться в эту схему социального устройства, и все общество было разделено на ряд групп, поднимающихся шаг за шагом от серва на самом низу до самой верхушки – короля.

«Книга Страшного суда» подразделяла земледельцев на социальные группы и даже приводила их численность, так что у нас есть возможность привести приблизительные статистические данные о населении, принимая во внимание, что речь идет только о взрослых мужчинах, которые являлись фактическими держателями арендованной земли. Результаты можно представить в следующей таблице:

Увеличивая эти цифры в пять раз, чтобы получить среднюю численность крестьянских семей, и принимая в расчет те группы, которые остались невключенными (лорды и их непосредственные вассалы, управляющие манора, священники, монахи и монахини, купцы и ремесленники, безземельные наемные работники и отдельные земледельцы, избежавшие внимания королевских посланцев), мы получаем приблизительную численность всего населения 1,75—2 миллиона человек.

Социальные группы, учтенные в переписи, распределялись по различным частям страны весьма неравномерно. Больше всего рабов было на юго-западе, где их процент от общего населения составлял 24 в Глостершире, в Корнуэлле и Гемпшире – 21, а в Шропшире – 17. В Линкольне, Йоркшире и Хантингдоне о них не упоминается вовсе, в Восточной Англии или восточных центральных графствах их насчитывалось крайне мало. Бордарии и коттарии распределялись пропорционально, только некоторые графства имели более 40 и менее 20 процентов этой группы населения. Вилланы также размещались по стране равномерно, не считая только Восточной Англии и Линкольна, где было много свободных арендаторов, а также Эссекса и Гемпшира, где особенно многочисленны были бордарии и коттарии. Свободные арендаторы встречались только на востоке и в восточных центральных графствах, старой территории Денло. В Линкольне они составляли 45 процентов всего населения, в Суффолке – 40 процентов и в Норфолке – 32 процента. Если в Ноттингеме, Лейстере и Нортгемптоне их проживало внушительное число, то они почти совсем не встречались в остальных графствах. Для удобства близкая к ним социальная группа сокменов также причислялась к свободным.

Рассмотреть эти социальные группы по отдельности и проследить, как изменялась их судьба в последующие поколения, будет, пожалуй, наиболее верный способ изучения социальной истории того периода.

Рабы во времена составления «Книги Страшного суда» становились быстро исчезающей группой. В основном это была домашняя прислуга или пастухи и пахари на господской земле. Лорды считали, что экономически выгоднее нанимать своих личных работников и обрабатывать домениальные земли подневольным трудом сервов. Приблизительно около 1200 г. рабы исчезают, полностью поглощаясь более высокими по положению группами вилланов и коттариев.

Выше уже упоминалось о бордариях и коттариях, которые, по-видимому, были людьми одной и той же группы, включенными в списки в различных частях страны под разными именами. Они держали небольшие наделы, не входившие в общую систему общинных полей. Хотя большинство из них были крепостными, некоторые относились к разряду свободных арендаторов, и, когда в XIV в. началась волна раскрепощения, эта группа стремилась освободиться быстрее, чем вилланы, которые были слишком тесно связаны с хозяйством манора. Многие из тех, кто владел каким-нибудь ремеслом, платили оброки продуктами своего производства – холстами, кузнечными или столярными изделиями, вместо работы на господской земле. Вполне резонно, что положение ремесленников считалось менее рабским, поскольку они работали самолично, а не под надзором управляющих манора.

Вилланы, держатели наделов в общинных полях размером от 15 до 30 акров, являлись тем стержнем, вокруг которого вращалась вся жизнь манора. После нормандского завоевания их повинности были четко регламентированы и зачастую увеличены. Эти повинности делились на два вида: барщина и благотворительная работа[10]. Барщина выполнялась в течение определенного числа дней каждую неделю – обычно в течение трех дней. Благотворительную повинность могли потребовать в любое время. Она считалась наиболее тягостной из двух, и от нее труднее было освободиться, поскольку отрабатывать ее приходилось в самый разгар уборки урожая или стрижки овец, когда труд виллана был необходим как в господском поместье, так и в его собственном.

Ясно, что при таких тяжких повинностях виллана основную часть работ в его хозяйстве должны были выполнять члены семьи – женщины и дети.

Между вилланами и коттариями существовала тесная связь. Наделами коттариев зачастую владели члены семей вилланов, у которых не имелось своей доли в общинных полях, в то время как наделы коттариев образовывали нечто вроде резерва, из которого можно было пополнить владения вилланов, если они по какой-то причине пустели.

С течением времени эти две группы все более и более объединялись с точки зрения закона под общим именем вилланов или сервов.

Как и рабы, группа свободных людей времен «Книги Страшного суда» постепенно становилась исчезающей. Уже в 1086 г. многих из тех, кто были свободными до нормандского завоевания, стали причислять к несвободным в результате изменения отношения к земельной собственности. Общая тенденция того времени заключалась в том, чтобы считать всякого крестьянина крепостным, если только он не предоставлял неопровержимых доказательств обратного. После составления «Книги Страшного суда» исчезновение свободных крестьян ускорилось, и когда в Англии снова появляется значительное количество свободных держателей небольших земельных участков, то это уже, как правило, не прямые потомки libri homines времен «Книги Страшного суда», а вилланы, которым удалось добиться определенной степени свободы.

Нормандцы ввели в Англии свод писаных и жестких феодальных законов, которые отражали усиление эксплуатации земледельцев и стремились слить всех земледельцев в единую массу сервов, «не владеющих ничем, кроме своего собственного брюха» и не защищенных никакими законами от произвола лордов манора, за исключением того предписания, что они не могли быть убиты или искалечены без надлежащего суда. Это означало повышение статуса раба, но для остальной части населения это было шагом назад – к отягощению