История Англии. Как народ создал великую державу - Артур Лесли Мортон

Повсюду собственность короля на всю землю являлась всего лишь фикцией. Здесь же он владел ею на деле и жаловал ее своим вассалам на чрезвычайно выгодных для себя условиях. Как говорилось в летописи, «король отдавал землю в аренду как можно за более высокую плату; потом приходил кто-нибудь и предлагал больше, чем давал тот, другой, и король оставлял землю тому, кто давал больше… И он не взирал на то, какими греховными способами шерифы взимали ее с бедняков и как много неправды они вершили; но чем больше говорилось о справедливом законе, тем больше вершилось незаконных деяний».

Феодализм теоретически всегда был своего рода договором короля со своими вассалами, но в Англии этот договор более соответствовал действительности, чем в какой-либо другой стране.

Та завершенность, которую приняли формы феодализма в Англии, не замедлила создать в стране предпосылки для государственной организации, переступающей рамки феодальной системы. Она базировалась на могуществе Вильгельма как военного лидера победоносной армии и на до-нормандской организации шайров у саксов. Вильгельм имел возможность раздавать своим сторонникам земли в разрозненных частях страны. На деле он вынужден был так поступать, поскольку страна покорялась по частям, и по мере того, как каждая новая область попадала под его власть, он давал соратникам то, что они считали частью должного вознаграждения за свои труды. По этой причине ни один барон в Англии, каким бы большим количеством земли в целом он ни владел, не имел возможности сконцентрировать крупные военные силы в каком-то одном месте. Более того, во владении самого короля оставалось еще так много земли, что он был несравненно сильнее любого барона или любого возможного объединения баронов. Помимо сотен своих поместий Вильгельм присвоил себе все леса, которые в то время занимали третью часть страны. Вряд ли он поступил так по той причине, что «высоких ланей он любил, как если бы был их отцом». Гораздо вероятнее, что он осознавал огромные возможности развития этих еще неосвоенных пространств.

За исключением Честера и Шрусбери, которые предназначались для сдерживания Уэльса, а также занимающего такое же положение по отношению к Шотландии графства Дарем, находящегося под властью князя-епископа, в Англии не было допущено возникновения крупных княжеств, владельцы которых могли стать полунезависимыми феодальными князьями, как это произошло со многими представителями феодальной знати во Франции. Вследствие чего шериф, представитель центральной власти в каждом из графств, обладал большей силой, чем любой барон в своих владениях. А поскольку не возникало необходимости чрезмерно усиливать власть шерифов, дабы позволить им оказывать давление на местную знать, не возникало и опасности того, что шерифы, в свою очередь, смогут стать независимыми по отношению к короне.

Развитие феодализма в Англии, таким образом, является достаточно уникальным в европейской истории. Изначально государственная власть здесь была более сильной, а влияние феодальной знати более слабым. Междоусобные войны среди представителей знати были скорее исключением, чем правилом, и личные войска и замки находились под ревностным наблюдением короля и запрещались, насколько это было возможно. Несомненно, что действия королевских приспешников жестоко эксплуатировали массы вилланов и жизнь которых была крайне тяжела. Однако королевские поборы были до определенной степени фиксированными и регулярными, а наиболее жестокие из них ограничивались законом.

Имеются также некоторые свидетельства тому, что английский народ взирал на власть короля как на защиту от своих непосредственных господ – лордов. Когда в 1075 г. бароны, недовольные притеснениями короля, подняли мятеж, Вильгельму удалось созвать ополчение, чтобы его подавить. Жестокость, сопровождавшая завоевание, вскоре была забыта крестьянами, которые за долгие годы датских нашествий привыкли к завоеванию и грабежам и которые предпочитали суровую, но твердую власть Вильгельма феодальной анархии, из-за которой они страдали больше всего. Совершенно очевидно, что на практике присутствие чужеземного лорда в поместье было для земледельца куда более тягостно, чем присутствие чужеземца-короля в Вестминстере. И хотя главным противоречием феодального общества является противоречие между крестьянами в целом и их эксплуататорами, включая сюда как баронов, так и короля, были времена, когда король мог использовать крестьянские массы в момент кризиса, чтобы противостоять мятежным баронам, угрожавшим его положению. При правлении Генриха I, когда восставшие бароны попытались посадить на трон его брата Роберта, герцога Нормандского, Генрих вторгся в Нормандию с армией, состоящей в значительной части из саксов, и разбил Роберта и его феодальные войска в битве при Теншбре в 1106 г.

Полуторавековой период между нормандским завоеванием и Великой хартией стал периодом, когда феодализм в Англии существовал в своей наиболее завершенной форме. Однако было бы ошибочно считать, что в эти годы ничего не менялось. Устойчивое представление о Средневековье как о периоде стабильности или едва ощутимых изменений крайне далеко от истины, поскольку не только каждое столетие, но и каждое последующее поколение привносило в жизнь свои характерные особенности и свои значимые изменения. И нельзя, указав пальцем на какую-нибудь дату, сказать: «В это время феодализм в Англии существовал в абсолютной и полной форме».

Весь этот период отмечен непрестанной борьбой между централизованной властью трона и феодальными устремлениями к децентрализации. И хотя основным направлением развития являлось усиление центральной власти, эта власть распространялась в рамках феодальных институтов, определяющих ее характер и ограничивающих ее. Некоторые из действующих сил являлись общими силами в рамках исторических условий, присущими для всей Европы, другие же возникли из особых условий, созданных пережитками дофеодальных саксонских институтов, а также из особенностей географического положения Англии. Теперь нам предстоит проследить ход этой борьбы в истории того времени и наблюдать возникновение и развитие новых классовых групп как на местном, так и национальном уровне.

2. Социальная структура Англии времен «Книги Страшного суда»

Спустя двадцать лет после завоевания Вильгельм отправил почти во все города, деревни и деревушки Англии специальных посланцев, уполномоченных созвать всех влиятельных людей каждой общины с тем, чтобы выслушать их и составить подробное описание экономической жизни страны. Задавались самые разные вопросы: сколько земли? Кто ею владеет? Сколько она дает дохода? Сколько плугов? Сколько нанимателей? Сколько рогатого скота, овец, свиней? Перепись эта была крайне непопулярной. «Стыдно даже об этом говорить, но он не счел за стыд это делать», – возмущенно сетует монах-летописец. Тем не менее ничто с такой убедительностью не свидетельствует о полнейшем покорении страны и о могуществе Вильгельма, как составление «Книги Страшного суда» всего через двадцать лет после сражения при Сенлаке. Ни одна страна не знала ничего подобного. Такой переписи одинаково невозможно было бы провести как в Англии саксонского периода, так и в феодальной Франции, и тем не менее у нас нет