Сказочники оптом и в розницу - Светлана Захаров

Кащей, как следует откашлявшись, извлек из многочисленных складок своего плаща небольшую засаленную книжицу с огромной кляксой, напоминающей зверя жутконоса, на обложке.

— Это у нас что? — спросил он, любовно оглаживая книжицу. — Это у нас инструкция. Краткая, прошу заметить, инструкция под заглавием "Каким должен быть истинный, то бишь настоящий, без вредных примесей, Сказочник".

— Дай, — я вынул из костлявых лап "Инструкцию". — Нифига себе — краткая! 586 страниц! И потом — вы меня уже учили во сне, хватит. Практику давай.

Кащей, проигнорировав мое последнее заявление, надулся и отнял книжицу обратно.

— Конечно, она краткая! Полная-то в трех томах и еще дополнительный том — "Комментарии и список действующих лиц".

— Действующих где?

— В сказках, конечно. Позволь, я зачитаю тебе несколько маленьких, ТАКУСЕНЬКИХ, но особо важных и оттого необходимых для запоминания параграфов…

Суть того, что протарахтел мне в следующие полчаса Кащей сводилась примерно к следующему: бла-бла-бла, и все такое. Если же свести все его "умозаключения" и "взаимозаменяемости", то проще сказать так: мне предстояло пройти курс подготовки настоящего Сказочника (далее — С.). Вначале я должен был изучить Устав, в котором, по словам моего сенсея, доступно и емко излагались правила и обязанности С. Заглянув одним глазом в вынутый из воздуха и любезно предоставленный мне Устав, я уяснил, что "Сказочник обязан беспрекословно подчиняться условиям сказки, которую он сотворяет, ибо всякий рассказчик есть слуга своего рассказа", молча ужаснулся, но продолжил внимать заунывному сказу Кащея.

— Форму получите позже, — сказал Отощавший в завершение разговора. — Колпак со звездами, плащ-палаты, берцы…

— Вот здесь, пожалуйста, помедленнее, — попросил я.

— Берцы — это значит сапоги, полностью закрывающие берцовые кости, — терпеливо сказал Костистый. — Чтобы бедренные артерии были защищены от укусов.

— Простите, я что-то стал плохо слышать. Вы сказали — УКУСОВ?

— Так точно. Знаете, лучше перебдеть, чем…

— А на меня гонит, что выражаюсь! — заорал Колобок, появляясь из мусорных завалов. — Самому-то можно!

— Это народное выражение! — ой, держите меня, Кащей опять попытался покраснеть! — Могу словарь принести! Где дерево?

— Здесь, — и Колобок отвесил кому-то, прятавшемуся в тени, изрядный пинок. — Встань-покажись, кол осиновый!

Из-за кучи показалась ветвистая макушка.

— Вроде бы раньше оно побольше было, — с сомнением начал Кащей и сделал неуловимое движение локтем. Тотчас кучи разъехались в стороны.

— Кошмар, — с чувством сказал я. — Господин Колоб, вам бы ручки вместе с ножками оторвать за такие дела.

— А что, а что? — принялся орать в ответ Колобок. — Думаете, легко за ним было гоняться?

— Ты тоже хорошо! — рявкнул Кащей дереву, которое стало раза в два меньше и передвигалось теперь в основном на толстых ветвях, поскольку корни и добрая половина туловища его отсутствовали, срезанные начисто пилой, находящейся сейчас — правильно, в руках Колобка. — Зачем убегало?

— Так я что? — развело ветвями дерево. — Прогуляться нельзя было? Корни размять? А теперь все-о! — затянуло оно. — Не-ету у меня больше корешко-ов!

— Новые выпустишь, — жестко сказал Колобок.

— А ты их растил? — взревело дерево. — Ты их питал? Тянул из последних сил к минералам и солям? А?

— Ничего я не тянул!

— Вот! А как пилить — это пожалуйста!

— Ты само в телегу попало!

— Не гнался бы — не попало!

— Не убегало бы — не гнался!

— Дурак!

— Козлина, козлина!

— Полено червивое!

— Вакуленчук!

Услышав про неведомого ему, но явно обидного Вакуленчука, Колобок опять потянул из кармана пилу.

— Стоп, стоп! — прогремел Человек-кость. — По порядку. Что за телега?

— Да вот эта вот телега, — и Колобок отскочил, давая возможность громыхающему и лязгающему предмету обсуждения наброситься на оторопевшего Кащея. Колесная тварь, яростно хлопая единственной оставшейся дверцей с погнутыми и острыми краями, в один миг проглотила моего наставника, но тот без особого для себя ущерба выскочил с другой стороны, заставив карету дико заскрипеть от злости и повторить атаку.

— Банзай! — заорало дерево и со всей мочи треснуло ветками возмущенно лязгнувшую карету.

— Полундра! — и Колобок, вступив в битву, с разбегу вскочил на продавленную крышу, заставив ее обладательницу взбрыкнуть и, подобно доведенному до бешенства быку, начать кружиться вокруг своей оси.

Кащей уворачивался от дикого транспорта, одновременно, по-видимому, пытаясь вспомнить подходящее заклятье, но пока что безрезультатно — даже "мореволнуется" не помогло. Дерево, получив увесистый пинок в область ствола, охало и ощупывалось. Колобок, вопя, носился верхом на обезумевшей карете между мусорными сопками и призывал страшные кары на голову склеротика-Кащея. Самому ему, видимо, было невдомек прокричать пару-другую тормозящих волшебных слов. Я же оных не знал совершенно.

Поэтому сделал то, что, по крайнему моему разумению, должен был сделать любой человек, обладающий хотя бы зачаточной храбростью. Схватив валяющийся рядом обломок двуручного меча, я подскочил к карете и вонзил его между передними колесами, которые тут же намертво заклинило. Карета, удивленно хлопнув дверцей, как в замедленной съемке, полетела вверх тормашками. Прямо в мои подставленные руки сверху хлопнулся верещащий господин Колоб. А карета неожиданно замерла в воздухе, ошеломленно похрустывая железными суставами.

— Вот-с, друзья мои, я вас и выручил, — несколько неуверенно заявил Кащей.

— Это Глым нас выручил, — рыкнул Колобок, спрыгивая с меня. — Если бы ты не остановил этот искусственный интеллект, он бы сейчас просто сложился, как карточный домик — хруп! А так сейчас ты его отпустишь, и мерзавец опять накинется на нас.

— Вы просите хрупа? Их есть у меня! — и Кащей передернулся всем утлым телом.

Карета, продолжая движение, подлетела к земле и — да не просто "хруп", а "ХРАААЗЗЬЬЬ" — ее буквально смяло, раскатало и наделало из полученного железного теста множество заготовок для вкуснейшего кулинарного изделия "хворост".

— Мило, — нервно зевнув, сказал я. — Теперь позвольте ма-аленький вопросик. На кой хрен вам какой-то Сказочник, ежели тут мы имеем самую настоящую машину для убийства? Вы что, сами со своим Шаманом разделаться вот эдак, запросто, не можете? В труху его! В пы-ыль!

— Глупый вопрос, — холодно ответил Кащей. — Мы тебе повторяли уже триста сорок раз — Сказочник придумывает сказки, без чего этот мир не может функционировать. Да, не отрицаю, я — машина для убийства, не для выделки сказок. Прискорбно, но не мы все это придумали.

— А кто? — вскипел я. — Кто тут всем заправляет?

— Придумщик, — скучно сказал Кащей. — Заправила. Называйте его как хотите. Такой в любом мире есть. Только у вас с ним как разговаривают, через попов, кажется? А у нас наоборот — он разговаривает.

— С кем?

— А с кем ему надобно, с тем и разговаривает. Вот и нам было сказано. И до вас, может, очередь дойдет.

— Тупость какая, — фыркнул я, и тут же услышал в голове как бы вздох, а затем чей-то ехидный голос: "Ну, ты, знаешь ли, выбирай выражения!".

Я с подозрением уставился на наставников.

— Кто это?

— Не понял? — воздел брови Колобок.

— Все ты понял. Кто это сказал?

— Не знаю, — Кащей пожал плечами. — Наверно, та самая тупость, о которой вы, милейший Глым, только что вели речь.

Во попал! Да у них тут тоталитарный режим! Постоянная слежка! А я еще сбежать хотел… Отсюда не то что сбежать — даже подумать об этом не получится.

— И часто он так… общается?

— Только когда почувствует, что ты готов его услышать, — сообщил Колобок.

— И с тобой он тоже говорит? — спросил я, повернувшись к дереву, которое тщательно растирало ствол.

— А то, — отозвалось оно. — Но очень редко. И всегда не по делу. Путает с кем-то. Инструкции дает какие-то. Да пребудет с тобой Сила, и все такое…

— Это бывает, — заметил Кащей. — Нас много, а он один. Вообще лучше о нем не думать. Чем чаще к нему взываешь, тем меньше гарантии, что отзовется. Только в самых крайних случаях.

— А сейчас что — не крайний случай?

— Видимо, нет.

— Хорошо. Вернемся к нашей теме.

— Про инструкцию? — обрадовался Кащей.

— Про свалку. Ведь все начиналось, если помнишь, с нее.

— Про свалку рассказывать практически нечего, — сказал Кащей, откровенно зевая. — Это Агромадная Свалка, на которой хранится весь мусор…

— Это я понял, — нежно, как бы говоря с умалишенным, проворковал я. — А зачем вы, такие многомудрые, притащили меня именно СЮДА?

— Потому что Свалка — как раз то самое место, куда мы ни разу не водили кандидатов в Сказочники. Во всех других местах не получалось. Может, тут что и выйдет?