Человек в бандане. История онкологического пациента, рассказанная от первого лица - Александр Михайлович Беляев

свалилось от одного просветлённого любителя Востока. Такого абстрактного любителя абстрактного Востока, который против Запада условного, где злые пидорасы, ну вы поняли. Так вот, сообщение было такое, типа Саша, вот на Филиппинах есть такие волшебные врачи, они всё лечат без операций, продай всё и поезжай. Ом мани падме хум, да. Счастливого пути в смысле. Я просто проржался. Эти «врачи» – так называемые хилеры, и они разоблачены как шарлатаны ещё в семидесятые. И это все знают. В документальном фильме, кажется, «Шокирующая Азия» очень наглядно показано, как сей «врач» льёт на живот пациента припасённую заранее кровь животного, потом из этой лужи крови якобы, а на самом деле из рукава своего колдовского халата, вытаскивает опять-таки какие-то желудочки и печёнки куриные: вот, дескать, чё я удалил-то голыми руками!

Скольких людей эти сволочи изувечили или отправили на тот свет! Но нет, вера – жива. Как писал Марсель Пруст, факты не способны поколебать веру, потому что не они её создали. Но доверять лучше всё-таки фактам.

Но, увы, люди не стесняются пиарить и продвигать свою веру/суеверие, вербуя новых адептов своих культов из тех, кому реально плохо, чьё здоровье, а то и жизнь, в опасности. И лечащие травками ведь не ответят ни за что и ни перед кем. А что – больной же сам выбрал пить чагу, допустим.

Вот мне банку чаги подарили. У Солженицына в «Раковом корпусе» героиня, врач, заподозрившая у себя онкологию, рассуждает, что-де тёмные люди гоняются за этим чайным грибом, чагой, и, конечно, это смешно, но, с другой стороны, что современная онкология знает о таком? Тогда, может, и не знала. Сейчас шесть десятков лет прошло, и теперь знает. Нет, люди, выходов тут нет, кроме одного: нормальное, на науке основанное лечение. Обследования, второе мнение (это когда результаты показываешь нескольким разным врачам). Только доказательная медицина, только хардкор. Чагу могу отдать, кому надо. Вроде вкусненькая.

Пара человек, девушек, посоветовали мне разобраться с головой и внутренним миром. Медитировать, ходить на йогу и тай цзи. Хотелось заорать: ты, блин дура, что ли? У меня опухоль в желудке, под сердцем, она меня сожрёт, если её не отрезать срочно, а ты тут про какие-то физкультуры… На тай цзи я, кстати, ходил в школе. Сложная штука, реально. Действительно скорее про голову, чем про мышцы. Может, и займусь, кстати, потому что в обычном спорте я теперь сильно ограничен. Но надо сначала вылечиться.

«Молодой, красивый, талантливый»

Боюсь громких слов, но люди – это всё. Проверено на собственном опыте. Друзья, родственники, знакомые, коллеги, незнакомые неравнодушные – это всё для меня. Как оказалось. People make the world go round[4]. Это в моём случае не метафора. Вот, например, как решился вопрос, где мне оперироваться. Мне надо было решить, куда ложиться. И каким образом. И собственно, зачем. Потому что я недообследован, начать с того. И тут помогли друзья. Реакция френдов – как реальных друзей, так и виртуальных читателей – заставила меня заплакать уже не от страха, а от… не знаю… вновь обретённой веры в людей. Я вначале подумал: я недостоин такого внимания. Любви даже. Подумаешь: сидит чувак и пишет всякую муйню в фейсбук, что его теперь, на руках носить? Оказалось – да, носить.

Я экстраверт, мне важно выговориться. Фейсбук в этом смысле для меня – иногда помощник. «Иногда» потому, что раньше я как бы принадлежал к такому сорту людей, которым абсолютно – неким моральным императивом – запрещено жаловаться вообще и просто поныть всласть в частности. Строго говоря, единственным человеком на земле, кому я мог пожаловаться-поныть, была моя мама. Она, смеясь, называла это «с плачем уткнуться матери в живот» (это из классики – Куприн, кажется; мама была мастером красивых и уместных цитат из источников, чуть более достойных, чем фильмы Гайдая).

А так я жаловаться права не имел. Ибо отношение такое: «Молодой, здоровый, симпатичный, талантливый – пинка под жопу и работать, радоваться жизни и так далее». Все эти определения меня другими людьми меня, безусловно, радуют, но я живой человек со своими проблемами и да, комплексами и страхами. А к тебе вечно отношение «да чё тебе будет, справишься». Я и справлялся. До поры до времени.

На следующий день моя бывшая одноклассница Наташа М. со мной связалась, спросила, что нужно и не надо ли взять кошку мою на передержку. Понадобится, наверное, сказал я. Соседке я кошку отдать не мог, потому что у неё два кастрированных кота, и моя кошка их просто гоняет, мы пробовали уже. А Наташа М. спец по кошкам породистым, прям фелинолог настоящий. Но, поговорив о кошке, перешли к более насущному: что делать. Наташа когда услышала про запись через две недели, просто на меня наорала. Загнала к дежурному врачу. Я бы не сообразил. Было пять вечера примерно, я, в полной уверенности, что никуда не успею и не попаду, пошёл в поликлинику. И – оба-на, совпадение! – дежурный врач как раз та самая, что меня лечила от язвы. Женщина с красивым именем Айсулуу Кайырбековна. Очереди ноль. Встретила меня улыбкой:

– Ну что ж вы то записываетесь, то отменяете?

– Мне направление к онкологу дайте, – сразу сказал я, резковато.

Её восточные глаза округлились:

– Как же так? Мы ж лечили!

– Ну вот так, – говорю и кладу выписку из больницы на стол.

Про себя подумав, что, значит, не то лечили или не так, но какая уже разница-то.

Она выдала мне сразу два направления. Одно – в Первый онкодиспансер. Где моя мать лежала. Это не вариант, сразу решил я: неделями очереди я там ждать не смогу. Второй вариант – больница имени Логинова. На шоссе Энтузиастов. Это вот нормальная больница по желудку и всему, что рядом, и у них есть онкологическое отделение. Ничего лучше вроде бы и не надо. Самый подходящий вариант!

– Поезжайте туда прям завтра, – настраивала меня Айсулуу Кайырбековна, – прям в приёмный покой, и – сидите там. Вы молодой, вас должны сразу положить. Я там пометку особую на направлении сделала.

– Доктор, – попросил я на прощание, – а выпишете грандаксинчику?

Она молча взяла бланк рецепта и вписала туда шестьдесят таблеток. Это целый месяц спокойствия днём и психоделических цветных снов ночью.

Да, считается, что у молодых – а это возраст чуть не до пятидесяти – рак быстро развивается и агрессивный. Бабушки могут жить-поживать с раком по тридцать лет, а умереть от пневмонии или инфаркта. Хотя кто как вообще-то, вспомнить случай с моей мамой хотя бы.

Я всё-таки решил идти более или менее прямым путём

И для начала по телефону записался в больницу имени