Имя убийцы - Фридрих Незнанский

— Фигня это все, — отмахнулся Татарцев, — провинциальные страшилки. Должна же в нашем городке быть хоть какая-то достопримечательность. История достаточно печальная. Вспыхнул дом барачного типа — бродяги в подвале пировали, уронили керосиновую лампу, занялись стены, перегородки — а там сплошное дерево, барак вспыхнул, как бумажка, люди едва успели выскочить, подул ветер, огонь перекинулся на здание прокуратуры. Пожарная охрана проспала, когда прибыла, тушить уже было нечего. В общем, долго искали здание, нашли. Говорят, это Трушечкин, один из заместителей мэра, постарался — давние у него раздоры с прокурором. Могли бы подобрать что-нибудь получше, да он, злодей, настоял на этом. И год еще будут сидеть на Щукина, пока им новое здание на пепелище не построят. Езжайте до Центрального рынка, там повернете направо — это и будет улица Щукина. Следуйте в самый ее конец, не ошибетесь. За прокуратурой ничего нет.

За прокуратурой действительно ничего не было, не считая чересполосицы оврагов, кучки металлических гаражей и соснового бора. Здание стояло на отшибе, окруженное свежеокрашенным палисадником. У калитки расчистили парковку, на ней стояли несколько машин отечественного производства и видавший виды «Опель» с вмятиной на крыше, о происхождении которой оставалось лишь с недоумением гадать. Турецкий припарковал машину на свободном пятачке, прогулялся вокруг строения, которое действительно производило гнетущее впечатление. Старый дом из красного кирпича — не сказать, что особняк, но и не типичная постройка советского безвременья. Три этажа, двускатная крыша с вереницей чердачных окошек, фасад слегка выдвинут, опирается на две обтрепанные колонны псевдоантичного типа. Окна с каменными наличниками, облезлые пилястры рассекают здание в нескольких местах по вертикали. С обратной стороны еще хуже. Крошилась кирпичная кладка, образуя дыры — как будто здание периодически обстреливали картечью. Внутреннего двора не было, строение опоясывала засыпанная щебнем дорожка, сквозь который прорастали чертополох и крапива, а сразу за дорожкой громоздились заколоченные сараи, в одном из которых не так давно был опустошающий пожар, и теперь очень живописно целились в небо недогоревшие бревенчатые сваи. Среди горелой груды копошилась бесформенная фигура. Турецкий поспешил вернуться к «парадному» входу, мысленно плюнул через левое плечо, скрестил указательный и средний пальцы, отправился работать…

Внутри, как ни странно, было чисто. Типичная обстановка советского госучреждения. Две двери — одна солидная, дубовая, с «благородной» потертостью, за ней простая, обширный вестибюль, за дверью ниша в совмещенный санузел. За нишей — застекленная кабина с постом охраны. На другой стороне вестибюля лестница — большая, с неоправданно массивными перилами, гранитными ступенями. Из кабины высунулся человек, одетый в форму вневедомственной охраны — белобрысый, с обычным маловыразительным лицом.

— Здравствуйте, вы к кому?

Турецкий показал удостоверение частного сыщика, с любопытством наблюдая за реакцией. Отреагировал страж прокуратуры самым правильным, хотя и неестественным образом: радушно улыбнулся и отдал честь.

— Вольно, боец, — улыбнулся Турецкий. — Полагаю, о моем неизбежном появлении все штатные работники осведомлены?

— Не то слово, — усмехнулся охранник. — С утра Виктор Петрович провел строгий инструктаж — всех построил и сделал внушение. Вас ждут, как манну небесную. Только всех не сажайте, хорошо?

— А вы, должно быть, Лыбин?

— Так точно, — согласился охранник. — Станислав Витальевич Лыбин. А как вы угадали?

— Элементарно. Вы не причисляете себя к списку подозреваемых. Недоволин бы не стал так делать.

Легкая тень пробежала по челу вневедомственного милиционера. Но он не стушевался.

— А мне бояться нечего, господин… из Москвы. Меня тут не было… уже не было, когда это случилось. И все равно меня десять раз допрашивали. Ко мне никаких претензий.

— Допросим в одиннадцатый, — порадовал Турецкий, — там и подумаем насчет претензий. Непогрешимых и невиновных в нашей стране, как говорится, нет. Вы не волнуйтесь, Станислав Витальевич, я к вам еще подойду.

Он бродил по зданию прокуратуры, запоминая расположение кабинетов, лестниц, читая таблички на дверях. Сотрудников было немного, он не всматривался в их лица, но машинально ловил любопытные взгляды. Односложно отвечал на приветствия, дважды показал документ, когда не в меру подозрительные сотрудники просили предъявить удостоверение личности и объяснить цель визита. Люди извинялись, тихо пропадали. В здешнем прибежище закона и порядка он был кем-то вроде посланника пророка…

Особой витиеватостью планировка интерьера, в принципе, не отличалась. Центральная лестница, еще парочка — западная и восточная, коридоры на этажах, прорезающие здание насквозь. Табличка «Приемная» висела на втором этаже — на равном удалении от центральной и западной лестниц. Здесь и находился кабинет районного прокурора. Он поднялся на последний этаж, в задумчивости постоял перед лестницей на чердак, посмотрел по сторонам, осторожно поднялся, памятуя о словах Эльвиры, исследовал замок, к которому давно не прикасались. Внимательно обследовал весь этаж, не нашел ничего похожего на вторую лазейку на чердак, начал вспоминать, что он видел снаружи — гладкие стены, ни одного балкона, на первом этаже все окна задраены решетками, на остальных решетки тоже есть, но как-то выборочно. Нужно обладать чертовски развитым воображением, чтобы допустить, что убийца спустился с крыши…

— Здравствуйте, Александр Борисович, очень рады. — Прокурор долго и старательно тряс его руку. Словно чувствовал — выкатился из кабинета, когда Турецкий вошел в приемную. — Располагайтесь, просите все, что пожелаете, чай, кофе, можно и покрепче, кхе-кхе… Может, выделить вам отдельный кабинет? Вы. не смущайтесь, у нас пустуют несколько помещений…

— Было бы неплохо, Виктор Петрович, но для начала осмотрюсь в ваших владениях. Полагаю, сегодня все, кто меня интересует, находятся в прокуратуре?

— Да, конечно, я обзвонил людей вечером, распорядился, чтобы никаких выездных дел. Они готовы к беседе. Кстати, познакомьтесь, это Оксана, я вам уже говорил про нее…

Из-за стола в приемной, загроможденного компьютерами и стопками бумаг, показала нос полноватая молодая женщина с кудрявыми волосами. Глянула на посетителя со смесью испуга и любопытства, что-то чирикнула и снова спряталась.

— Вы можете расположиться в кабинете Рябцева, — говорил прокурор. — Это напротив приемной, рядом со мной. Там есть компьютер, чайник, хорошее освещение…

— Если позволите, я немного осмотрюсь.

Он отсек от себя внешние раздражители, забыл о существовании посторонних, сосредоточился. Осмотрел приемную. Длинный стол, где властвовала секретарша Оксана, располагался с правой стороны, что было несколько странно, если учесть, что освещение в офисе должно находиться слева от сотрудника, если он, конечно, не… Присмотревшись, он обнаружил, что Оксана, вносящая поправки в бумажный документ, держит карандаш левой рукой. Тогда все нормально. У окна произрастало тропическое растение с большими «поломанными» листьями, похожее на банановое дерево, левую стену занимал шкаф с папками. Имелась ковровая дорожка, кресло для посетителей, журнальный столик, на котором лежала одинокая книжка с интригующим названием «Закон РФ о прокуратуре». Он вошел в кабинет прокурора, жестом остановив Сыроватова, который вознамерился сделать то же самое. Шкафы, два стола, составленные доминошной «рыбой», посреди стола монитор со старой лучевой трубкой, стены обиты деревом, причем обиты много лет назад. Возможно, когда-то именно здесь располагался кабинет главврача…

— Вот здесь он сидел… — Прокурор проник-таки в помещение и с мистическим испугом в глазах показал на кресло, придвинутое к столу. О ком шла речь, не стоило уточнять. — А ударили сзади. Вон на той полке и стоял накопитель…

Убийца использовал первое, что попалось под руку. Потерпевший увидел вошедшего, но не поднялся. Или не успел. А может, вошедший сказал ему, что не надо подниматься — зачем утруждать себя пожилому человеку? Он просто возьмет кое-что на полке…

— Можете здесь расположиться, Александр Борисович, — бормотал в затылок прокурор. — А я уж найду, где мне сесть…

— Излишне, Виктор Петрович. — Турецкий сбросил оцепенение. — Я сяду в кабинете напротив. Ознакомлюсь с протоколами допросов, а потом мы поговорим с вашими работниками. У меня есть ваш сотовый, я позвоню…

Он сидел в пустующем кабинете, отгородившись дверью от шумного мира. Хозяин кабинета был педантом — на столе ничего лишнего, пыль еще не выросла. Ящики письменного стола закрыты на замок. Он включил компьютер, полазил по «рабочему столу». Отдельные файлы открывались, другие были закодированы. Возбуждение уголовного дела по статье о причинении тяжких телесных повреждений в поселке Маслово, объяснительная некоего бульдозериста Рябинкина, умудрившегося срыть своей машиной братскую могилу времен Великой Отечественной войны. Объяснительная некоего Потапова об исполнении требования прокурора к «Мжельэнерго» восстановить теплоснабжение пяти домов на улице Чаплыгина… Он раскрыл протоколы, начал знакомиться. Заварил чай, открыл первую страницу, начал сначала. Долго сидел, катая что-то в голове. Потом вскочил, забегал кругами по кабинету. Завертелись шарики…