Убойное лето - Владимир Григорьевич Колычев

Саша заказал третью порцию алкоголя, а на пятой или шестой к нему подсела длинноволосая шатенка в приталенном жилете поверх белой кофточки. От нее пахло духами. Саша скользнул по ней оценивающим взглядом. Красивая. Нежный овал лица, изящный носик, подкачанные губки. Глаза небольшие, но именно они делали ее не просто симпатичной, а красивой. Худенькая, стройная.

– Водки! – всхлипнув, сказала она. Девушка обращалась к бармену, но при этом не смотрела на него, а Сашу и вовсе не замечала.

Бармен глянул на нее также оценивающе, похоже, он видел ее впервые. Но молча наполнил стопку.

Девушка положила на стойку сторублевую купюру, выпила, выдохнула, постояла немного, опустив голову. И повернула к выходу, даже не глянув на Сашу. Но сделав шаг-другой, вернулась на место. Снова попросила налить и в этот раз выпила сидя. Выпила, уронила голову на грудь, закрыла глаза и затихла.

Саша и хотел было спросить у нее, что случилось, вдруг вспомнил, что Лида в таких случаях могла послать сразу на все тридцать три буквы алфавита, и промолчал. Вдруг и эта красотка несдержанная.

Ясность внесла вторая девушка, такая же темноволосая, стройная и очень симпатичная. Короткая стрижка, высокий лоб, выразительные скулы, четко очерченный подбородок. Она появилась, подошла к подружке, взяла ее за плечи, тряхнула.

– Машка, твою мать!

– Да иди ты! – совсем не зло, хнычущим голосом послала ее несчастная.

– Ну нельзя же из-за этого козла так убиваться!

– Нельзя! – кивнула Маша и снова попросила водки.

– Вон их, козлов, сколько! – глянув на Сашу, сказала ее подружка.

– Мы не козлы! – мотнул головой он.

– Ксюха, скажи им, что все мужики козлы, – не поднимая головы, тихо сказала Маша.

– Мы не такие! – высунулся Паша.

– Маша, смотри, они же даже не мужики! – засмеялась Ксюха.

– Слышь! – скривился Саша.

Девушки, конечно, хорошенькие, но как же он устал от их плоского юмора. И от них самих, в особенности от Лиды с Раисой. Но ведь он же не кричит на всю Ивановскую, что все бабы – суки!

– Они близнецы!

– А близнецы не мужики? – расправил плечи Паша.

Но Маша посмотрела не на него, а на Сашу.

– Все близнецы – козлы! – сказала она.

– Достала! – выпалил он и повернулся к ней спиной.

Надоели ему языкастые бой-бабы, Лидой сыт по горло. Нежности хочется, тепла и ласки.

– Психический! – хмыкнула Ксюха. – Пойдем, Маша?

Девушки расплатились и ушли, но Саша даже не проводил их взглядом. А ночью они ему приснились. Он что-то рассказывал Маше, потом они оказались на улице, появились какие-то парни, один его ударил. Саше снились такие сны, в которых он полностью контролировал себя, и в этом он с легкостью отразил удар. С фантастической, но обычной для такого сна скоростью. Кто-то попытался ударить его справа, но в драку вступил Паша…

Глава 5

Ночь – не самое страшное время суток. Даже если провел ее с женой. Прокофьев пожал плечами, вспоминая пережитые только что моменты в постели, не так уж и плохо с женой было. Немногим хуже, чем с Викой. Можно даже будет повторить. Не сегодня, конечно, и даже не завтра, но можно. А от Вики нужно уходить. Нет, она, конечно, хорошая женщина, но неправильно встречаться с нею.

Бордов зашел в кабинет задом наперед, заканчивая с кем-то разговор. Перед стулом развернулся, ловко двумя пальцами зацепил его за спинку, выдвинул из-за стола. Только тогда спросил:

– Разрешите?

– Где Луковы? – кивнув, спросил Прокофьев.

– У них телефоны отключены.

– Это плохо.

– Геолокация показывает, что хорошо, – улыбнулся Бордов. – На Пролетарской улице, возле дома Бешерова.

– А телефоны зачем отключили?

– Чтобы спать не мешали.

– Шутишь?

– Только не подумайте, что у меня веселое настроение.

– А какое?

– Я сегодня с утра пораньше с контактом встречался, про Бешерова спрашивал. Ничего подозрительного за ним не замечено, живет себе мужик, работает, гуляет, в темные дела не лезет. И с Карамболем никаких тем… А вот Карамболь, по ходу, с катушек слетел.

– Что случилось?

– Да утка пролетела, Карамболь вашу Викторию Перову хочет. Просто хочет. Домой к ней вчера приходил.

– Карамболь?! Виктория?! – стараясь не закипать, сквозь зубы проговорил Прокофьев.

С Викой он познакомился в экстремальной ситуации. Задержали телохранителей Карамболя по подозрению в убийстве, Прокофьев не постеснялся взять в оборот его самого, зашел к нему в кабинет, а он там с Викой. Женщина звала на помощь, а Карамболь стягивал с нее колготки, с каким же удовольствием он ему врезал тогда.

Но сомнения тем не менее оставались. Возможно, Егор стал жертвой постановочной сцены: Карамболь еще тот фрукт, он мог подсунуть ему Вику, чтобы через нее держать руку на пульсе событий. От сомнений уже почти не осталось и следа, но вдруг Вика все-таки подсадная.

– Никогда нам не забыть убийство Канаткиной и Мурыгиной! – с наигранным пафосом проговорил Бордов.

– Ты о чем? – быстро глянул на него Прокофьев.

Он, конечно, помнил об убийстве пятилетней давности, о котором стало известно только в позапрошлом году. В районе федеральной трассы нашли криминальное захоронение с двумя неизвестными женщинами в нем, выяснили, что это проститутки, а убил их Сивый. Бандита и сутенера объявили в розыск, а он тем временем ограбил инкассаторов. И в убийстве Сивый обвинялся, и в ограблении, но взять его не удалось. Умер от огнестрельного ранения.

– А откуда мы знаем, кто проституток заказал? – гнул свое Бордов. – Сорока на хвосте принесла, что Карамболь велел их убрать.

– Доказательств у нас, конечно, нет…

– Но на два дня закрыть можем. На техническое обслуживание. Фильтры сменить. Базар фильтровать.

– Узнать надо, где он