Убийство по графику - Алена Николаевна Егорова

«Хрюкнуло» подумал Сергей.

— Вам не понять, — зло отрезал Весельчак, — не понять, как это унизительно, когда смеются над тобой и как мужчину вообще не рассматривают!

— А если заняться собой? Не пробовал? — продолжал Петрович.

— Ой-ой-ой. Ну давайте мне лекцию еще прочтите, что внутренний мир этим потаскушкам важнее внешности! — съязвил задержанный.

— Ну, знаешь, я тоже не Ален Делон. Тем не менее у меня жена, дети. На женщин не кидаюсь в темном закоулке. Может, просто в поступках мужиком надо быть?

Весельчак на это только недовольно фыркал-хрюкал, этот разговор ему был явно неинтересен.

— Ну, ладно, — сказал Петрович. Спокойно и методично разложил перед задержанным фото жертвы с места преступления. Весельчак косился и тревожно сдвинул брови, — я тебя тоже не для лекции о правилах поведения здесь мариную. Вот это, это не твоих рук дело?

Весельчак вскинул брови и весь побелел.

— Как мои? Нет! Нет, не мое! Не я это. Я ничего такого не делал! — затарахтел он.

— Вот не уверен я, не уверен. На женщин кидаешься? Лапаешь? Кто знает, чем бы все в клубе закончилось, если б девушка не закричала? Ну я прав? Что я должен думать по-твоему? В общем попал ты, парень, и попал крепко. Посидишь у нас, подумаешь.

И тут Весельчак расплакался. От бурных эмоций жирные складки заходили ходуном. И казалось, что будто все его тело под одеждой зашевелилось.

— Ну миленькие, ну родненькие вы мои. Ну не я это, не я! Ну как там у вас все делается? Ну анализы у меня возьмите. Ну сделайте же что-нибудь! Поверьте, не я!

Мужики весело рассмеялись.

— Да на фиг нам твои анализы!

— Ну я не знаю, — заныл Весельчак, — как там у вас это называется?

— Значит, так, дорогой, — подытожил Петрович, — решено, у нас остаешься до конца следствия.

На Весельчаке лица не было. Он понуро расплылся на стуле и всхлипывал, размазывая сопли по лицу.

— Ладно, пойду, — сказал тихо Сергей, — вижу, не наш клиент.

Сергей зашел домой. «Слава богу, дома» — подумал про себя и вздохнул. Он оперся о стену и задумчиво всматривался в темноту квартиры. Мозг еще не отключился от работы. Сергей поймал себя на мысли, что не перестает думать над делом об Оборотне. Пролистав кучу папок, он восстанавливал картины прошлых преступлений. Перед глазами всплывали фото женщин, девушек, замученных маньяком.

«Надо разобраться, надо закончить этот порочный круг преступлений. Это дело чести, совести. Этот урод явно чувствует себя неуловимым гением. Почему убивает? Причины? Почему его до сих пор не нашли? Мы что-то упускаем. Что-то явно лежит на поверхности и не привлекает наше внимание. Жертвы. Разного типажа, возраста, профессий. Но что-то же общее для него в них должно быть? Как он выбирает жертву? Постоянное у него только время года, частота вылазки и, как оказалось, орудие убийства. Нужно увязать с чем связана такая цикличность охоты. Ритуал? Нужно обратиться к его величеству Интернету. Составить список сект да побеспокоить их. Информацию по ритуальным убийствам посмотреть, может, идентичные жертвоприношения найдем.»

— Сережа, ты что в темноте стоишь?

В просвете прохода Сергей увидел силуэт жены. В руках она сжимала биту. Сергей хохотнул.

— Задумался. Никакого покоя мне от этого Оборотня. Все мысли занимает. Что дальше делать, не знаю. Голова трещит уже. Еще время не кончилось его. Промедлим — жди еще два убийства. А там…. «Ищи и свищи» его потом. Захоронится снова. А ты что так поздно не спишь?

— Да мне что, я в отпуске, высыпаюсь. Книгу читала, уснула. Щелчок замка услышала, а свет не загорелся. Вот и вышла посмотреть, — показывая на биту в руке, жена включила свет, — давай мой руки и на кухню, пойду разогрею.

Она подошла к нему, ласково потрепала по волосам.

— Работяга ты мой. Солнышко, дома отдыхать надо, а не о работе думать.

— Никак, Маш. Знаешь, обидно за себя. У нас не дураки работают, а мы столько лет засранца одного поймать не можем. Люди из-за нас страдают. Вот не поймали его, а он жизнь отнимет у кого-то, а может, и сейчас занимается своим мерзким делом. И их смерть будет на нашей совести. Тяжело, Маш, от этого, понимаешь, тяжело.

— Милый, но вы же делаете все, что можете? — сказала она, обнимая мужа. Маша положила голову ему на грудь. От нее приятно пахло, от тела шло тепло. Ему стало уютно и спокойно.

— Видимо, нужно делать и невозможное тоже, — вслух, но словно самому себе сказал Сергей.

— А Нюша-то наша натерпелась чего!

— Она рассказала тебе.

— Ну конечно, сегодня.

— Не бойся, она под наблюдением. Может, это прозвучит цинично, но было бы хорошо, если бы Оборотень за ней вернулся.

— Да ты что! Что ты говоришь!

— Да нет, верно говорю, мы бы его словили. А так «ищи ветра в поле». Но я думаю, он не вернется.

— Почему ты уверен?

— Потому что он неглуп. Иначе не мог бы нас столько времени за нос водить. Надо с Надей еще поговорить. Ну не может быть, чтобы она за последнее время до события не заметила чего-либо странного, слежки или, может, новые люди появились среди знакомых. У нее же чувствительность как у кошки.

— Ты тоже заметил?

— Да. Увлечения у нее странные, конечно, но интуиция отменная.

— Представляешь, а наша Надя с парнем познакомилась. Будущий следователь, между прочим.

— Я знаю. Мы его уже проверили. Я знаю Андрея, в соседнем отделении работает. Хороший парень. Нашей Наде, думаю, повезло.

— Да она только о нем и говорит! Зацепил он ее. Хотелось бы, чтобы у них все сложилось. Он ей звонил уже. Завтра первое свидание, — с оттенком заговорщика, улыбаясь, сказала Мария. — Она меня сегодня по магазинам затаскала. Наряд выбирала. Боится теперь одна ходить. Серега, она летает от счастья. Может, это любовь с первого взгляда?

— Кто знает? Ладно, пошли меня ужином кормить.

Пара в обнимку зашла на кухню. Они поужинали. Сергей немного рассказал о работе, потом пошли спать. Близость Маши увела Сергея от мрачных мыслей об Оборотне. Он уснул спокойным и крепким сном. Нежно обнимая любимую женщину, с которой был счастлив.

Мила очнулась. Тяжело, со стоном приоткрыла глаза. Веки казались ей какими-то свинцовыми. Голова жутко болела, тело мешковатое. Еще через секунду поняла, что ее руки крепко связаны и она в подвешенном состоянии. Кругом темнота. Мила тихонько заскулила. По звуку эха она поняла, что находится в маленьком, пустом помещении. Страх сковал душу такой, что ей казалось, она даже бояться боялась. Происходящее напоминало триллер, мозг отказывался принимать,