Меня охраняют призраки. Часть 1 - Николь Галанина

Мелисса вздохнула, смахивая со лба холодный пот волнения. Она не могла представить себе, что отказать приятелям без видимой причины будет так тяжело. Даже сейчас её грызло чувство стыда. Потупив голову, Мелисса отказывалась смотреть им вслед – и зря.

В это мгновение на подъездной дорожке у дома появился Бертрам Эстелл. Он выглядел крайне усталым, даже постаревшим на несколько лет. Заметив у ворот своего дома незнакомых ребят, он остановился, кажется, о чём-то с ними разговаривая. Габри и Питер бурно жестикулировали; тон их голосов всё повышался и повышался. А мистер Эстелл молчал. Казалось, что он внимательно слушает рассказ ребят, но на самом деле он изучал лицо Питера.

«Кого этот мальчик напоминает мне?» – вертелся в его голове единственный вопрос.

Но никакая догадка не забрезжила в его голове, а Габри и Питер тем временем скрылись в густой вуали тумана, отмеряя дорожку широкими пружинистыми шагами. Эстелл провожал их рассеянным взглядом, пока серая пелена окончательно не поглотила очертания их фигур.

– Кого он мне напоминает? – повторив свой вопрос вслух, он скрылся в доме.

Мелисса поджидала дядю в гостиной, коварно притаившись в глубоком пушистом кресле. Едва он устроился напротив, задумчиво изучая стены, она выпалила заранее заготовленный вопрос:

– А где ты был?

– Странный вопрос, Мелисса, – медленно ответил дядя. – Конечно, на работе.

– Но ты вернулся позже, чем обычно, – заговорила девочка, уверенная в том, что Эстелл лжёт ей. – Ты не был в корпорации сегодня, а, если и был, то успел съездить куда-то ещё.

– Не контролируй меня, мне давно исполнилось восемнадцать, – отшутился дядя.

Но Мелиссу не рассмешили его шутки.

– Я хочу знать! – повторила она, и, как ему показалось, в её голосе прозвучала обида. – Ты всегда лжёшь мне. Ты никогда ничего мне не рассказываешь. Неужели ты думаешь, что я настолько глупа, чтобы не понять этого?

Сдерживая слёзы, Мелисса поспешно отвернулась. И ей казалось, что дядя немного впечатлён, поскольку он всё-таки составил себе труд ответить ей.

– Нет, Мелисса, ты не права. Сейчас ты ещё не готова узнать всё, что ты хочешь – скажем так.

– Но даже это не даёт тебе права лгать мне, – сквозь зубы процедила девочка. – Почему ты никогда не рассказывал мне о Джинни?

Она заметила, как дядя вздрогнул. Конечно, он услышал знакомое имя, которое ему вряд ли удастся позабыть… если слова Барбары о его вине в её смерти были правдой. Мелисса не верила уже никому.

– О Джинни? – с усилием повторил дядя. – А зачем тебе нужно знать о Джинни?

– Барбара Мэллой говорит, что она была твоей невестой, и её убили из-за тебя, – буркнула Мелисса, почти не разжимая губ. – Скажи, что это не так! Неужели это могло быть?

– Да, это было, – подтвердил мистер Эстелл. Его лицо выглядело очень печальным. – Да, Барбара не лгала тебе. Конечно, она знает об этом, ведь кровь Джинни осталась на руках у её подлой семейки.

– Ты хочешь сказать, что родители Барбары убили твою невесту? – поразилась Мелисса.

– Не они, а Шеннон Мэллой. Шеннон – родной дядя Барбары по отцовской линии, – на лбу мистера Эстелла пролегли глубокие морщины. – Мелисса, Шеннон был сумасшедшим. Он не отдавал себе отчёта в своих действиях. И у него был револьвер: он старательно прятал его от своей семьи. Никто не ожидал, что может получиться так… Пуля Шеннона должна была попасть в меня, но по роковой случайности она угодила в Джинни. Заметив свой промах, в последний раз он выстрелил в самого себя. Сейчас не с кого взыскать ответ за это преступление. Я давно смирился с тем, что произошло.

– Но почему Шеннона не лечили? Почему он стал стрелять в тебя? – недоумённо спрашивала Мелисса.

Дядя горько усмехнулся:

– Ты задаёшь те вопросы, на которые пока не готова получить ответ. Может быть, через пару лет я расскажу тебе об этом…

– Мне не нужно ждать так долго! – вскричала Мелисса. – Что мешает тебе рассказать сейчас? Я хочу знать правду!

– Правда – та вещь, говорить которую часто бывает очень опасно, – отрезал дядя. – Я повторяю ещё раз: тебе рано знать всё об этом тёмном деле. Иди спать.

– Я не собираюсь слушать тебя, когда ты всегда лжёшь мне и скрываешь что-то от меня! – агрессивно выкрикнула Мелисса, спрыгивая с кресла. – И ты ещё говоришь, что ты заботишься обо мне! Неужели обман – это и есть забота?

– В твоём случае – да, – непреклонно ответил Эстелл.

– И что это значит? Объясни мне!

– Это значит ровно то, что ты поняла, – спокойно произнёс дядя. – Достаточно с меня твоих расспросов, Мелисса. Будь я на твоём месте, я бы серьёзно задумался о карьере дознавателя: у тебя неплохо получилось бы вести допросы.

– Я знала, что ты никогда не общаешься со мной серьёзно, – обиженно засопела Мелисса, медленно поднимаясь по ступенькам в свою комнату.

* * *

Полная луна серебрила подоконник. Тени вытягивались по комнате, и в тишине громко били напольные часы. Свернувшись клубочком в кровати, Мелисса чутко прислушивалась к их ударам. Скоро пробьёт полночь. Она не знала, что особенного может быть в полночи, но почему-то эта цифра – 12 – всегда завораживала её воображение. Давным-давно, когда она была совсем маленькой, ей казалось, что в это время все игрушки оживают и отправляются по своим делам. Чтобы подкараулить их, она долго не ложилась спать, упрямо глядя на застывшие у кровати фигуры. Когда же сон смаривал её, она начинала бегать по комнате, протирая глаза и незаметно для себя сметая игрушки. Но из её попыток простоять на карауле всю ночь ничего не получалось. Проснувшись утром, она с огорчением замечала, что игрушки сдвинуты со своих привычных мест, точно они действительно ходили куда-то вчера. «Ну вот, опять я их пропустила», – думала Мелисса тогда.

Став старше, она забыла о своей детской вере. У неё появился иной повод ждать полуночи: ведь именно в это время, согласно легендам и фильмам ужасов, в доме появлялись призраки. Призраки были вовсе не такими страшными, как их описывали. Мелисса никак не могла представить себе Джинни в облике коварной злодейки. Призраки научили её большему, чем могли научить все живые вместе взятые. Никто из живых не сказал бы ей: «Верь», когда она сомневалась, никто из живых не смог и не захотел бы ободрить её. Ведь никто не понимал её.

Бом, бом, бом!!! Часы гулко отзвонили полночь и замерли. Замерла и Мелисса. Она знала, что по этому лунному лучу к ней сейчас спустится её подруга, как всегда бывало раньше. Напрягая зрения, она всмотрелась в синеву ночного неба. И – да, она видела, как Джинни торопливо шагает среди звёзд. Её прозрачная фигура казалась такой большой, что, наверное, она не пролезла бы сквозь окно. Но неведомым образом облачко серебристого газа сжалось – и проскользнуло в комнату. Джинни устроилась на подоконнике, болтая ногами и печально глядя на Мелиссу большими ясными глазами. От этого взгляда Мелиссе неожиданно стало стыдно, и, чтобы спрятаться от него, она забилась под одеяло.

– Я думала, ты поняла меня, Мелисса, – в голосе Джинни звучала обида. – Я просила тебя не мучить Бертрама. Когда ты станешь старше…

– Даже ты говоришь мне об этом! – стыд уступил место обиде, и Мелисса выглянула из-под одеяла. – Я не понимаю, чем я плоха!

– Ты не плоха, – Джинни отрицательно покачала головой. – Понимаешь, Мелисса, с каждым годом мы меняемся, и никто ещё не пытался отрицать это. Со временем изменишься и ты, но пока ты находишься в детстве. А детям нельзя знать то, что может ранить их психику.

– Я вовсе не ребёнок, – отрезала Мелисса. – Я уже взрослая.

– Если это так, – Джинни весело засмеялась, – почему же тогда я не вижу на твоём лице и тени усталости от повседневной рутины? Почему же ты не спишь крепким сном после напряжённого трудового дня?

– Потому что у меня есть ты, – промолвила Мелисса. – Если бы не ты, я выглядела бы точно так же, как и дядя. Знаешь, Джинни, иногда вся моя жизнь настолько надоедает мне, что мне хочется бросить всё и сбежать куда-нибудь, где никто и никогда не смог бы достать меня. Иногда я хочу присоединиться к тебе и к родителям.

– Что ты говоришь? – испуганная Джинни резко замахала руками. – Что ты говоришь, Мелисса, послушай сама себя! Когда мне было четырнадцать, я не смела и думать о смерти!

– Конечно, ведь у тебя не было таких проблем, как у меня, – проворчала Мелисса.

– Ты думаешь так? – удивилась Джинни. – Все подростки думают, что их проблемы – единственные в своём роде. Но это далеко не так, Мелисса, все мы проходим через это. Когда мне было тринадцать, моя жизнь казалась мне адом. Моя сестра превратилась в сухую чопорную зануду, а родители были слишком заняты работой. Одноклассники смеялись надо мной: я выглядела смешно и жалко. Моё лицо было усеяно прыщами. Их было так много, что я боялась взглянуть на себя в зеркало! Плюс ко всему этому мои волосы были тусклыми, фигура – нескладной, а груди вообще не было. Моя фигура оставалась плоской до тех пор, пока мне не исполнилось восемнадцать! Представляешь, каково это было?