«Хождение вкруг». Ритуальная практика первых общин христоверов - Ксения Т. Сергазина

– запрет на сексуальные отношения – видоизменяется («приходящим в собрание их приказывали неженатым и впредь не жениться, а кто женат, разводиться с женами») и дополняется новыми построениями.

В XIX веке в качестве источника вероучения христоверов ученые и миссионеры рассматривали духовные стихи.

Наша задача – постараться понять, в чем состояло учение христовщины, опираясь на единственные дошедшие до нас «самосвидетельства», сохранившиеся в следственных документах.

Аскетическое учение

Как и многие другие религиозные течения конца XVII – начала XVIII века, христовщина предлагала свой путь спасения. Именно он и получил название «Веры Христовой». В материалах допросов сохранился рассказ двух братьев Алексея Платонова старшего (тридцати двух лет) и Алексея Платонова младшего о том, как произошло их знакомство с учением христовщины.

Оба они ходили «по обещанию» молиться в Киево-Печерский монастырь, а вернувшись в Москву, «стали искать таких людей, которые бы их научили, как им души спасти»[138]. О христовщине рассказал им нищий старик Михаил, который приходил к ним просить милостыню и которого они спустя какое-то время, уже вернувшись из Киева, встретили в харчевне: «Они ему сказали, что ходили в Киев Богу молиться и чтоб им души спасти, и оный старик Михаило говорил им, что-де можно души спасти и в Москве, к тому ж ходили б они в церковь Божию и слушали святого Евангелия, а всякое б слово делом исполняли, и что есть в Москве учитель [Прокопий Лупкин – К.С.], который живет на Швивой горке»[139].

Другой пример того, как воспринимали христовщину современники, мы видим в показаниях монаха Иоасафа Семёнова. Он рассказывает, что искал учение, которое привело бы его к спасению, и перед тем, как узнал о христовщине, собирался в Керженские леса к староверам, которые, как он слышал, «в Керженских лесах живут и для спасения своего трудятся»[140]. Христовщина показалась ему достойной альтернативой керженцам.

Воссоздавая учение христоверов, можно выделить следующие составные части этого пути:

– сохранение старой молитвенной практики (двоеперстия и дораскольного варианта Исусовой молитвы «Господи, Исусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас»);

– проповедь аскезы (молитв по ночам, отказа от спиртных напитков, запрета на сексуальные отношения);

– призыв к соблюдению заповедей Господних (не красть, не лгать, не лжесвидетельствовать, не предюбодействовать);

– противопоставление христоверов традиционной культуре (отказ от матерной брани, позднее дополненный требованием не посещать крестины и свадьбы, народные гулянья и т. д.);

– интерпретация экстатического опыта (в том числе пророчеств) в категориях действия Святого Духа.

Аскетические требования христоверов передавались на собраниях в виде кратких формул, сходных по содержанию, но несколько отличных по форме. Формулы закреплялись откровениями пророков и толкованиями наставников. В расспросных речах встречаем следующие варианты проповеди (выделены курсивом):

1. «[Марья Емельянова] наставлена речьми, а не по книгам, чтобы молиться в тайне по ночам в два перста и хмельного не пить, и хранить чистоту»[141];

2. «[игумен Варлаам] приложился к образу Божьей Матери в том, чтоб хранить чистоту души и тела и хмельного не пить, и с женой своей не совокупляться, и про собрание их и веру, которую называли Христовой, не сказывать»[142];

3. «Оный Лупкин учил его, Никиту, чтоб он крест на себе изобража [перстам] двуперстное сложение и молитву творя “Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас”, вина и пива не пил, на свадьбы бы не ходил и не женился, и блудного греха не творил, и имел бы чистоту телесную»[143]; «токмо он, Лупкин, запрещал ему, что никому про оное учение никому не сказывал»[144];

4. «[Мавру Борисову] Настасья учила словами, чтоб она молилась Богу, пива и вина не пила и жила постоянно»[145].

Речевой оборот «жить постоянно», если краткая запись не обусловлена небрежностью чиновников, отсылает к более пространной формуле «жить постоянно в трудах и молитвах», сохранившейся в показаниях иеромонаха Филарета: «Настасья [Карпова] стала уговаривать его перейти в их согласие, понеже вера и учение угодно Богу и при том сказывала, что в вере и учении их содержится то, чтоб холостым не жениться, а женатым с женами не жить, и матерно не браниться, и жить постоянно в трудах и молитвах, и содержать посты».[146]

Христоверы считали, что, если соблюдать все эти правила, можно получить спасение и избавиться от вечных мук.

В наиболее ранних духовных стихах христоверов (около 1720-х годов) встречаются те же требования:

[Прогласил надежды наш Святый Дух:]

Вы не пейте же пойла пьянова,

Ни вина, други, ни зеленого,

Не ставите ж меды сладкие,

Не творите, други, греха тяжкова,

Не бранитеся словом скверным,

Не гневайтеся всякою злобою

Не водитеся сестры с братиями.[147]

Немаловажным становится и требование соблюдать учение в тайне.

Интересный пример того, каким образом распространялась христовщина в Москве в 1720-е годы, находим в экстракте, содержащем показания старца Иоасафа:

В Санкт-Петербурге оной Иоасаф показал, что показанному злодеянию научен он от помянутого [Алексея] Трофимова в давних годах, а в котором именно, того не упомнит, таким случаем: как он, Иоасаф, жил в Симоновом монастыре, и в воскресный-де день оный Трофимов, которого-де до того времени он не знал, в том монастыре после обедни на паперти смотрел на стенах написанные притчи, а он, Иоасаф, в то время запирал церковные двери, понеже был он в том монастыре пономарем. И оной-де Трофимов спрашивал его, Иоасафа, давно ли он пострижен. И он-де, Иоасаф, сказал, что пострижен недавно. И оной Трофимов просил, чтоб он, Иоасаф, напоил его квасом; и он-де Иоасаф позвал его к себе в келью. И пришед в келью, оной Трофимов, не спрося у него, Иоасафа, квасу, спросил, пьет ли он, Иоасаф, вино. И он же сказал, что не пьет. И Трофимов-де за то его похвалил и говорил с просьбой, пожалуй-де, и впредь вина не пей. И потом-де оному Трофимову говорил он, Иоасаф, хочет ли с ним обедать. И Трофимов-де от того не отрекся; и за обедом оной Трофимов говорил ему, чтоб он, Иоасаф, пожил смирно в трудах, и не пьянствовал, и не бранился б матерно, и жил бы так, как в прежние времена апостолы и святые отцы жили, и были все в трудах, и хранили девство и чистоту. И он-де, Иоасаф, спросил того Трофимова, умеет ли он грамоте. И Трофимов сказал, хотя я и грамоте не умею, только-де слово Божье слышу в церквах. И он-де, Иоасаф, того Трофимова за оное наставление благодарил.[148]