Ты умрешь влюбленной - Юлия Лист

поправил сползшие на нос очки и направился к кассе, но не как покупатель. Он обошел старинный прилавок, какие бывают в старых аптеках, с инкрустацией и толстым слоем лака, и принялся пробивать чек на кассовом аппарате, жарко что-то объясняя старушке в вязаном бирюзовом берете, которая выжидающе смотрела на книгу в его руке. Это было большое издание кулинарной книги Пеллегрино Артузи.

– Он будет сердиться на меня, – произнес Филипп Ардити. – Я привел вас сюда, а он до сих пор в смятении, что решился просить вас о помощи. И не знает до конца, как правильно поступить. Не браните его слишком, мадемуазель Вера. Он еще дитя, таким и останется, увы.

Это был Даниель!

Вера стояла, едва не раскрыв рот.

Одетый в простые джинсы и клетчатую рубашку поверх футболки с изображением трона, утыканного ножами, из «Игры престолов», с очками на носу, он казался совершенно другим человеком. Вера видела его вживую лишь раз, но впечатление он произвел на нее тогда совершенно противоположное. Там, во внутреннем дворике особняка Шенизо, она видела отчаянного разбойника, Робин Гуда, а здесь – интроверта в рубашке с протертыми локтями и среди книг.

Он долго не замечал стоявших у двери дяди и Веры, удивленно на него пялящейся, продолжая что-то увлеченно рассказывать старушке в бирюзовом берете. Наконец он отдал ей пакет с книгой и переключился на парня, для которого очень быстро нашел стопку каких-то старых комиксов. Потом к нему подошла девушка, он вскинул палец в уже знакомом Вере академическом жесте, проронив, что точно помнит, как «Элегантность ежика» была доставлена в магазин с партией новых книг совсем недавно.

– Вы еще не читали? Завидую… – Он запнулся, увидев сначала Веру, а потом переведя взгляд на дядю.

Первая мысль, которая пришла Вере, все ли в порядке с ее тренчем и стоило ли его надевать с кроссовками и широкими потертыми джинсами. Она быстрым движением поправила волосы под беретом. Ей стало смешно от этих мыслей, и она улыбнулась. Но Даниель расценил это, видимо, как насмешку над собой и тотчас вспыхнул ярко-алым румянцем. Кто бы знал, что сыновья миллиардеров умеют так очаровательно краснеть?

Овладев собой, он подошел к полке, расположенной рядом с Верой, быстро нашел книгу Мюриэль Барбери, развернулся, как автомат, и споткнулся, огибая прилавок. А потом, наверное, минут пять сражался с кассовым аппаратом, который, позвякивая, то открывался, то закрывался, но все не вовремя и шлепая ему по пальцам. Вера видела, как его челка взмокла. Он нервно провел по лбу рукой и порвал пакет, вкладывая в него книгу. Потом Даниэль объявил всем, что магазин закрывается. Но люди все продолжали заходить и выходить, о чем-то его спрашивать, а он – носиться от полки к полке и обслуживать покупателей еще с четверть часа.

Вера и его дядя терпеливо ждали.

– Он нас заметил, да? – тихо спросил Филипп Ардити.

– Да. А как вы поняли?

– Он обычно мило болтает со всеми, а сейчас я не слышу его голоса.

– Верно, он что-то сам не свой. Стыдится того, что здесь работает?

– Это его магазин.

– Понятно.

– Этот странный человек попросил у отца только одну вещь за всю свою жизнь: купить ему книжный магазин. От узуфруктства он собирается отказаться, уже подал прошение в суд в обход меня. Совершеннейший безумец!

– Я где-то уже слышала про сына миллиардера, который попросил отца купить ему книжный, – призадумалась Вера, а потом ее накрыло волной радости от пришедшего на ум воспоминания. – А, точно! Недавно видела фильм, свежий, с Джулианной Мур… «Аферисты»!

– Потрясающе, – сник Филипп Ардити.

– Что не так?

– Бенджамин Карон – друг семьи Ардити. Он подкинул идею сценаристу Алексу Танака про сына миллиардера, который работает в книжном и преподает в школе искусство. Танака – мастер детектива. Не понимаю, почему ему пришло в голову снять фильм с этой невинной идеей про аферистов. Вот уж неисповедимы мозги писак!

– Какая масштабная оговорка по Фрейду.

– На что вы намекаете, сударыня?

– На то, что вы с племянником похожи на аферистов. – Она произнесла это с милой улыбкой, которую дядя Филипп, может, и не видел, но хорошо прочувствовал насмешливость ее тона.

– Ну знаете ли! – совершенно по-детски обиделся Филипп, смешно поджав губы. Его, казалось, лишь позабавило Верино сравнение.

– Один прижал меня к стене старинного особняка, требуя вернуть ему картину Бэнкси, другой…

– Интересно, что вы скажете про меня! Я весь в ожидании.

Но Вера ничего не придумала.

Тем временем толпа все же рассеялась. Публика в книжных всегда тонко чувствующая, многие успели заметить, что хозяин магазина нервничает, а двое подозрительных лиц: блондинка в тренче и черной беретке и пожилой мужчина в темных очках и черном пальто, выглядящие как два персонажа из мультфильма про шпионов, – кидают на прилавок многозначительные взгляды.

Наконец последний посетитель вышел. В пустом магазине колокольчик звякнул громче прежнего. Даниель поспешил спустить жалюзи и запереть дверь. Вечернее солнце косыми лучами врывалось в помещение и, пока жалюзи не были опущены, обливало полки с книгами розовым светом заката. До сих пор Вера не замечала, что чугунная люстра с лампочками, имитирующими свечи, оказывается, была зажжена.

– Дядя, что это значит? – тотчас спросил Даниель, резко развернувшись к ним. Дрожащие руки он спрятал за спину. В пальцах подрагивали ключи.

– Ты не хочешь поздороваться с дамой, племянник? Это невежливо, ведь вы знакомы, а ты не соизволил ни подойти, ни сказать короткого приветствия, ни даже махнуть рукой. Что мадемуазель Вера подумает о твоем воспитании?

Даниель опять вспыхнул, сжав сильнее связку с ключами.

– Здравствуйте, Вера, – едва не сквозь зубы процедил он. Какой послушный мальчик!

– Здравствуйте, Бэнкси, – не удержалась от шпильки Вера, улыбнувшись. Даниель покраснел еще сильнее.

Он бросил взгляд на ее кроссовки и тут же отвернулся. Это был взгляд человека, который одевался только от-кутюр, в лучших домах Луи Виттона, Кристиана Диора и прочих звезд моды. Вера почувствовала, как одним движением зрачков он заткнул ее за пояс. Черт! Нужно было надевать лодочки и черное платьице! Но кто знал… А лодочки так натирают.

– Дядя, я хочу знать, почему ты явился сюда один?

– Я не один. Меня вызвалась сопроводить Вера, она очень любезна.

– Я имею в виду, почему ты без Оскара.

– Давно ли ты интересуешься моими передвижениями? – Филипп повернулся к Вере и, как обычно, промахнувшись градусов на десять-пятнадцать, обратился к ней: – Даниель оставил дом и уже две недели живет здесь, в магазине.

Вера приподняла брови. Ей вспомнилось, что Эмиль говорил про квартиру, которую снимал сын миллиардера.

– Я не