Зерно жизни - Дмитрий Хван

- Мы все ошибались, - проговорил учёный, уставившись на место, где прежде висело марево входа в аномалию. - Возможно, не стоило лишний раз дёргать контур из-за нескольких сантиметров. Это слова профессора, Павел Константинович, - строгим голосом проговорил помощник Радека.

- Не стоит так драматизировать! - воскликнул Павел. - Скоро у вас будет достаточно энергии, чтобы снова открыть её.

- Я тоже на это надеюсь, - глухо проговорил учёный и направился к жилым домикам, стоявшим за ангарами.

Байкал, базовый лагерь "Новая Земля", весна.

В палатке, где монтировалось научное оборудование, а так же находилась мобильная химическая лаборатория, было многолюдно. Помимо монтажников, ещё только подводивших кабеля и скреплявших блоки аппаратуры, тут было всё начальство экспедиции. Радек инспектировал ход работ и переговаривался со Смирновым по поводу будущего увеличения контура перехода:

- Вы представляете, Андрей Валентинович, - рассказывал профессор. - Со временем мы сделаем так, что сюда будут и автомобили! Да что там автомобили - грузовики, спецтехника! Вы представляете, как мы тут развернёмся!

- Нам нет преград ни в море, ни на суше, - с улыбкой продекламировал полковник. - Нам не страшны не льды, ни облака.

- Пламя души своей, знамя страны своей, - подхватил Николай. - Мы пронесем через миры и века![1] В нашем случае это именно так!

- Если с мирами всё ясно, - согласился Соколов. - То с веками полная неразбериха, товарищи. Пока мы не знаем, что тут за времена, но факты говорят, что не слишком развитые.

- Если судить по рассказам найденных Сазоновым мичманов, времена довольно дикие, - уже с серьёзным лицом проговорил полковник. - Родо-племенной строй, охота и собирательство.

С первой встречи Сазонова и мичманов прошло уже несколько дней, с тех пор их было ещё три. На второй появился Виктор Сафаров. Он, в отличие от коллеги по несчастью, страстно хотел попасть домой, в Казань. Но неожиданно встала проблема в лице начальника проекта. Павел Константинович не желал, чтобы мичман брал с собой свою местную семью - трёх жён и восьмерых детей. Он оправдывал это тем, что покуда не получено разрешение из Москвы на то, чтобы выводить из аномалии жителей иного мира. Они могли принести с собой вирусы и болезни, свойственные этой планете. Поэтому Павлом, после долгих колебаний, было дано разрешение Сафарову поселиться поблизости от базового лагеря землян, в выделенной ему палатке. После появления огромной семьи бывшего советского мичмана вызвало в лагере множество пересудов и дало пищу для разговоров на неделю вперёд. Бойца из роты обеспечения, носившего ему еду, а также врача, осматривавшего этих людей, донимали множеством вопросов. Как говорил Виктор, Васильев остался в поселении думать, что же ему предпринять. Смирнов предположил, что он тоже придёт, поскольку его товарищ уже был здесь, то следует ждать и второго.

- Одному ему станет тоскливо, - сказал тогда полковник.

Андрей оказался прав. Васильев, поначалу не испытывавший восторга по поводу возможного ухода на Землю и оставлению уже ставшей ему привычной жизни в тайге, появился у лагеря на исходе прошлых суток. По его словам, их вождь Данул был весьма зол из-за ухода Сафарова и пытался запретить уйти и ему. Однако появление боеприпасов к автомату Николая, решило вопрос в его пользу. Данул ничего не смог этому противопоставить. Он хорошо помнил первое знакомство со злой палкой, пускающей невидимые стрелы.

- Почему им не позволяют выйти? - удивлялся майор Сазонов, уже выходя из палатке.

- У Павла есть опасения насчёт режима соблюдения секретности Объекта, - ответил за всех полковник.

- Потому их и держат тут. Он обещал Сафарову через полтора месяца решить вопрос положительно, правда Виктору придётся поменять место жительства.

- Ну это ещё ничего, - протянул Соколов и, приложив ладонь ко лбу, закрывая глаза от солнечного света, проговорил:

- Это что такое?

К группе руководства со всех ног спешил один из научных сотрудников проекта, отвечавший за контроль перехода. Едва увидев его лицо, все поняли, что случилось нечто неприятное.

- Саша, что случилось? - вышел вперёд профессор.

- Николай Валентинович, - тяжело дыша, выдохнул учёный. - Аномалия! Контур закрылся!

- Что?! - воскликнули буквально все.

Вспыхнувшие было страсти, тут же погасили Смирнов и Радек, аргументировав это недопущением распространения паники. Было решено срочно устроить какую-либо видимость работы у перехода. Радек, побледнев от неожиданной вести, предположил, что это рабочий момент. Как он пытался объяснить, контур аномалии держался за счёт аппаратов, которые держали его открытым, действуя на него ионно-плазменными волнами. Для этого процесса было необходимо бесперебойно подавать напряжение.

- Возможно, что-то случилось с электропитанием, - сказал он решительно. - Мои ребята найдут выход, я уверен.

- А если не смогут найти? - негромко спросил главный инженер. - Что тогда?

- Тогда нам остаётся ждать, - ответил еле слышно Радек. - Семнадцать лет.

Самой главной задачей сейчас было недопущение паники, поэтому собиравшиеся у бывшего перехода рабочие, временно оставшиеся в лагере, были немедленно направлены полковником на проведение инвентаризации всего имеющегося на базе имущества. Сартинов с офицерами покуда был у берега Байкала и к нему послали бойца с просьбой прибыть в палатку руководства экспедиции. Майор Сазонов был отряжён на срочный пересчёт всех находившихся в лагере людей. Он должен был свериться с журналом учёта переходов, котором расписывались все входящие и выходящие из аномалии люди. Примерно через час майор доложил Смирнову о полном соответствии наличествующего состава списочному, присовокупив семьи мичманов:

- Товарищ полковник! - докладывал Сазонов. - Произведён пересчёт людей, находящихся в базовом лагере. Согласно списочному составу, расхождений нет. Наличествует четыреста шестнадцать человек. Из них сто восемьдесят четыре военнослужащих.

- Спасибо, Алексей, - кивнул полковник. - Ваша с Петренко задача - недопущение возможных выступлений персонала в случае распространения известия о закрытии перехода. Только паники мне тут не хватало. А мы с товарищами будем совещаться в палатке связи. Держите ситуацию под контролем, докладывайте по каждому случаю.

Некоторое время спустя

Полковник, на правах председательствующего, открыл совещание, начав с главного вопроса:

- Товарищ Радек, каков ваш прогноз по поводу возобновления работы перехода?

- Как я уже говорил, - отвечал профессор. - Вопрос стоит в подаче электроэнергии, как только будет подано достаточно мощности, контур будет восстановлен.

- Время, нас интересует время, - сказал Соколов.

- Максимально - неделя, - решительно проговорил Радек. - На днях в Рогачёво прибудет самолёт с мини АЭС. Это должно надолго снять проблему питания окна.

- Хорошо, будем исходить из этого, - кивнул полковник.

- Объясним людям, что сейчас происходит монтаж электростанции и им следует какое-то время потерпеть до её пуска, - предложил главный инженер. - Вот только…

- Что ты имеешь в виду? - нахмурился Смирнов.

- Удовлетворит ли персонал такой ответ и на сколько времени их хватит? - объяснил Вячеслав.

- Поживём-увидим, - закончил короткое совещание Радек.

Вряд ли кто-то из них был уверен в быстром разрешении проблемы. И у каждого были на то свои причины думать именно так. Через четверо суток даже у самых стойких оптимистов стали сдавать нервы. Начались первые стихийные выступление рабочих - грузчиков, монтажников, которые проживали на Новой Земле. Их контракты не предусматривали подобного развития ситуации, да и проживать они должны были на Новой Земле, а не ютиться в палатках. Спустя неделю дело едва не доходило до драки, специалистов научной группы морпехам пришлось взять в кольцо охранения, дабы не пускать к ним разбушевавшихся рабочих. Начались первые призывы к неповиновению. Вскоре пришлось даже стрелять в воздух, охлаждая иные горячие головы. Обстановка в лагере постепенно накалялась.

К концу второй недели страсти поутихли, уступив своё место апатии. Начались случаи неподчинения у морпехов-срочников. Контрактники-сержанты держались отдельной группой, уже нехотя подчиняясь руководству лагеря. Создавалась критическая ситуация, до полного разложения персонала было совсем недолго и Смирнов это понимал. На очередном совещании Соколов предложил собрать людей и объяснить всё, как есть. А усилия персонала направить на собственное выживание:

- Cейчас нам надо уже что-то предпринимать, через три, максимум четыре месяца начнутся холода. Что такое сибирские морозы, помнят все? А топливо надо уже начинать экономить.