Пятница нон-стоп (СИ) - "Motoharu"

- Держись за шею… Дима, приди в себя! Давай, держись… вот так, хороший мой, послушный мальчик, сейчас я отнесу тебя в кровать, и будешь там спать. Там намного удобнее и теплее. Стой, не падай…

Тело существовало в каком-то ином мире. Дима с задержкой во времени чувствовал, как его трясёт, и невозможно остановиться. Так смешно… на пальцах синие ногти, как у покойника. И в голове круговорот воды в природе… Дурацкий урок географии нашёл его и здесь. Дима хихикнул и опять потерял связь с реальностью. Теперь он сидел на географии и пялился в окно на по-хозяйски расхаживающую по подоконнику галку. Галка была счастливая и свободная, от этого вызывающе наглая. А потом его вызвали к доске и поставили трояк, потому что не выучил природные ископаемые области. А не выучил потому, что было наплевать, какие природные ископаемые залегают в недрах родной области. На передней парте сидела отличница Людочка и довольно улыбалась, тянула руку и правильно отвечала на все вопросы.

- От тебя пахнет женскими духами, - прошептал Дима, выныривая из мутного сна про школу и прикасаясь губами к горячей шее. Александр несёт его по коридору, по-прежнему бьёт озноб, и зубы стучат так, что говорить трудно. – Саш… сделай из меня стриптиз, я тоже умею.

- Ты уже сделал из себя пюре с холодцом, - Александр опустил Диму на кровать и стал закутывать в одеяло. В тепле развезло ещё больше, но спать почему-то расхотелось. Александр внимательно смотрел на него сверху и упорно продолжал заворачивать в какие-то одеяла. Откуда взялось так много одеял в этом доме?

- Я ужасно напился, да? – Дима вытащил руку и потёр нос. Рука была ледяная.

- Прилично. Спал в ванне с холодной водой. Как отметили? – Александр обнял Диму и чмокнул в щёку, потом в губы, которые тот тут же подставил. Озноб добрался до сознания, и внезапно стало очень холодно.

- Хреново. Вика поссорилась с мужем из-за меня… - тяжело вздохнул Дима и инстинктивно прижался к Александру ближе. – Я больше к ним не пойду. У Виталия Семёновича на меня аллергия. – Дима опять хихикнул и поёжился. От холода подташнивало, или не от холода…

- Вика придёт к тебе сама, если будет нужно. Давай погрею, - Александр взял Димины руки и прижал ладонями к своей груди.

- У меня не только руки замёрзли, - прошептал Дима, чувствуя, как мгновенно загораются щёки от предвкушения. В голове опять всё помутилось. Выплеск адреналина в кровь вновь лишил способности соображать, уступив место инстинктам. Дима лишь изредка приходил в себя, когда было особенно горячо и сладко. Все движения плавные, как в воде, но на этот раз вода не холодная, а густая, горячая, стекает по плечам вниз к паху, потом по ногам вверх - опять к шее, лицу, губам – внутрь, вглубь. Александр гладит руками, целует… везде целует, даже там, где нельзя… всё можно. Хочется ещё ближе, ещё глубже, чтобы зацепить то, что так напряжённо пульсирует внутри, жжётся, давит. Дима задыхается, переворачивается на спину, разводит ноги шире, выгибается навстречу, цепляет пальцами простыню, тянет за собой. Одеяла откинуты в сторону, Дима обнимает одно, прикусывает жёсткую ткань, пахнущую цветочным стиральным порошком. Александр подхватывает его под коленями, приподнимает. Дима сильнее стискивает челюсти, чтобы не закричать громко. Вокруг соседи – сверху, снизу, сбоку - всё слышат, думают. Нужно строить дом… сложно сдерживаться, когда хочется кричать от удовольствия, от нетерпения, чтобы Александр услышал. Дима широко распахнул глаза и посмотрел на Александра – он здесь, близко, наклоняется, целует щёки, губы.

- Не плачь… мальчик мой… больно?

Дима мотает головой, он не понимает, что происходит - кто плачет, зачем плакать, когда так хорошо, всё слетает с непрочной оси и несётся вперёд, вниз, вверх… потом опять падает, кружится, кружится…

Утром за окном шумел дождь. Капли шуршали по подоконнику и низкие тёмно-синие тучи потолком висели над городом. Дима выбрался из-под кучи одеял и, мотаясь из стороны в сторону, подошёл к окну, встретить осеннее тоскливое утро. Но грустно не было.

- Дима, звонила Вика, она волнуется, - Александр зашёл в комнату в джемпере с закатанными рукавами – опять что-то готовит. Дима улыбнулся и отвернулся от окна. Хотелось обниматься.

- Александр Владимирович, можно, я потом перезвоню? - Дима приподнялся на цыпочках и прислонился лбом ко лбу Александра. – Скажу тебе секрет: я решил завязать с алкоголем. Не умею пить… и сплю в ванне.

- Хорошо, что ты открыл холодную воду, - Александр серьёзно смотрел на Диму, гладил по спине. Раскачивался слегка из стороны в сторону, словно танцуя.

- Испугался? – Дима довольно зажмурился и лукаво улыбнулся. А что ещё оставалось делать? Да, дурак, сам знаю.

- В следующий раз я возьму тебя с собой, посмотришь, что я там делаю, и не будешь волноваться, птичка… - Александр чмокнул в ухо, отчего по шее разбежались мурашки. Дима хихикнул и попытался выскользнуть из объятий, но никто его не отпустил – куда там, держат при себе в любых условиях.

- Я не волнуюсь. Мне даже нравится представлять тебя с девушками…

Александр замер на короткий миг, останавливая мотание. Дима прикусил язык, поняв, что сморозил глупость. Это его страхи-фантазии… Дима и сам-то не понимал, чего в этом больше – желания или боязни. А Александру может и не понравиться. Скорее всего. Он же сказал, что не спит с проститутками и моделями. Дима был уверен в том, что Александр не спит ни с кем, кроме него, от этого и было так сладко-остро, и сердце словно сжималось в маленьких мягких ладошках, но бережно, осторожно, лишь для того, чтобы потом почувствовать себя живым и счастливым.

- И кого ты представлял, замерзая в ванне? – голос Александра - тихий, но мягкости в нём не было. Дима крепче обнял его и уткнулся носом в грудь, как нашкодивший ребёнок, заглаживающий свою вину.

- Какую-то модельку, тёмноволосую, высокую, красивую… - промямлил Дима, чувствуя, как уши и шея загораются отчаянным румянцем.

- Тебе нравится, как я смотрюсь со стороны? – усмехнулся Александр, слегка отстранившись и пытаясь заглянуть Диме в лицо. – Любишь подглядывать, моя радость?

- Я никогда не видел тебя со стороны. Но могу представить…

- Впечатляет? – Александр положил ладони на Димины ягодицы и слегка сжал, потом скользнул одной рукой под резинку штанов и погладил уже по коже. Дима шумно выдохнул через нос, чувствуя, как начинает возбуждаться. Слишком провокационный жест, расслабленная игра – Дима медленно плавился, впитывая ласку. – Расскажи, что представляешь. Мы с ней танцевали?

Александр убрал руки с Диминой задницы и, подхватив ладонь, сжал, резко наклонил Диму назад, придерживая за пояс. Тот засмеялся, подыгрывая, закинул ногу на бедро, низко прогибаясь назад.

- Да, она тебя пригласила уединиться, - Дима запрокинул голову, чувствуя лёгкое головокружение от смены положений пола и потолка.

- И я повёл её наверх? По боковой лестнице, шептал на ушко всякие глупости, - Александр вернул Диму в исходное положение и, наклонившись к самому уху, горячо выдохнул: – Хочу тебя трахнуть, детка.

Дима слегка вздрогнул, прижавшись к Александру вплотную и чувствуя ответное возбуждение. Жар вспыхнул внизу живота, поднялся к груди, потом затопил сознание. Дима тяжело задышал, потираясь о бедро Александра, сжимая его ногу коленями. О девушке думать уже не хотелось. Всё такое блёклое, бледное. Фантазия актуальна только когда Александр далеко, но не сейчас… сейчас всё наяву и можно потрогать руками в ответ.

- Потом она стала раздеваться, а ты смотрел неотрывно, лаская её тело взглядом. Она танцевала стриптиз только для тебя…

Александр отпустил Диму и медленно сел в кресло, вальяжно расставив ноги.

- Раздевайся, - коротко кинул он, исподлобья глядя на Диму. Чёрные глаза с поволокой обжигали, подчиняли – попробуй откажи… Но ни одной мысли об отказе не было в блаженно пустой голове. Нужно следовать приказу и будет хорошо, будет очень хорошо…

Дима плавно прогнул спину в пояснице, одновременно подцепляя край футболки, и потянул вверх, оголяя живот, грудь, погладил себя по животу. Тряхнул головой, попадая в ритм со звучащей в сознании музыкой, кажется, это было что-то на французском языке, Патрисия Каас - Mon mec ; moi Il joue avec mon cоеur …