Боги ушли, твари остались - Михаил Владимирович Рогожин

назидательно повторяла: «Нужно разрушить склонность к внушаемости. В ассоциации с любовью и насилием, которые повлекли за собой страдания, чтобы не испытывать снова этот процесс, концентрируйся на отвлеченном, на одном и аккумулируй такую энергию, которая может убить волка». Аделия слушала её внимательно. Не всё понимала, не во всё вникала, но слова Лиды четко отложились в эмоциональной памяти. Иногда они возникали не в голове, а в действиях и поступках. Тогда Аделия с удивлением ловила себя на том, что поступает так, как требовала Лида Померанец. Она, послушная ученица, еще не могла объяснить свои некоторые поступки, но уже была способна их совершать.

Воспоминания о Лиде преследовали её всю ночь. И не зря… Аделия открыла глаза, когда первый луч солнца только собирался разогнать предрассветный июньский сумрак. Встала с постели и подошла к окну. Глубоко вдохнула свежий, пахнущий клевером, воздух и почувствовала себя совсем другой, не той, которая всю ночь мучилась неопределенностью, а женщиной, способной вернуть себе любимого. Сейчас в её сердце разгорелся огонь ревности. Альфред снова должен был стать её возлюбленным. Раз она не умерла, значит, и любовь не должна умереть. Ни о чем другом она больше не хочет думать. Они снова будут вместе наперекор любым обстоятельствам. Она не станет ничего объяснять, ни признаваться в чём бы то ни было, ни оправдываться. Её к нему привела любовь. И от него, кроме любви, ничего не надо. А в остальном пусть разбирается с Францем и поступает, как сочтёт нужным. Так она решила.

Поэтому, когда в дверь осторожно постучали, Аделия не сомневалась, что это Альфред. Решительно распахнула её настежь. В комнату вошел Франц. Он ещё не протрезвел от вчерашних возлияний, выглядел мрачным и жалким одновременно. Не обращая внимания на её удивление, подошёл к креслу, грузно опустился в него.

— Я еще сплю, — тон её был раздраженным.

— А я — нет… не могу. Что у тебя с Альфредом?

— Ничего. В любом случае не твое дело.

— Моё. Между нами вчера произошел разговор. Надо что-то решать. Боюсь, он не выдержит неопределенности.

— Решай. Я хочу спать.

— Альфред всё также любит тебя?

— Не уверена…

— Тогда наше дело швах. Вчера он был очень нервным.

— Ещё бы. Надеялся, что как мышь сам полезет в мышеловку?

— Мышь интересует не мышеловка, а сыр. Ты обязана любым способом возбудить в нём прежние чувства!

— Больше нечего сказать?

— Есть! Ухожу в полную несознанку. Ни о какой Сибири, лагерях ничего не знаю. Познакомился с тобой в Канаде.

В ответ Аделия невольно рассмеялась. Ведь всего несколько минут назад она решила избрать такую же тактику. Переложить всё на плечи Франца.

— Что с тобой? — угрюмо спросил Франц, не привыкший к её смеху.

— Мы оба хотим, чтобы Альфред не задавал никаких вопросов. Смешно на самом деле. Меня сюда привела любовь, больше признаваться не в чем.

— Тебя сюда привёл долг перед родиной! Попробуй его не выполнить, и я сам тебя пристрелю. А не удастся мне, это обязательно сделают другие. Предателей не прощают.

Она взглянула на него с вызовом.

— Я могу предать только свою любовь. Но никогда этого не сделаю.

Снова раздался стук в дверь. Франц поднял руку и жестом приказал молчать. Но Аделия громко произнесла:

— Входи, Альфред!

Дверь открылась, это был действительно он. Неловкое молчание повисло в воздухе. Мужчины старались не смотреть друг на друга. Зато Аделия почувствовала в себе невероятный душевный подъём. Она горделиво вскинула голову. На скулах вспыхнул румянец, полные губы изобразили лукавую улыбку.

— Что это вам обоим не спится с утра?

Франц понял, что хорошо бы убраться побыстрее. Но статус мужа не позволял столь позорно ретироваться. Альфред явно не рассчитывал увидеть его здесь. Он остался в дверях, упорно глядя себе под ноги. На нём был домашний шелковый стёганый халат рубинового цвета, мягкие кожаные сапоги и черная рубашка с кружевным воротником. Белобрысые взъерошенные волосы почти сливались с бледностью лица, отмеченного жесткими складками у губ и синевой под глазами. Казалось, он сейчас исполнит какую-то надрывную оперную арию.

— Франц, оставь нас, — неожиданно властно потребовала Аделия.

Со вздохом облегчения тот оторвался от кресла, и, проходя мимо Альфреда, по-дружески похлопал его по плечу. Альфред не отреагировал. Продолжал стоять как вкопанный, пока на лестнице, ведущей в гостиную, раздавались шаги Франца. Как только они стихли, захлопнул дверь. В тот же момент Аделия рванулась к нему. Прижалась лицом к его оголённой груди. Положила руки на плечи и заплакала не то от страха, не то от счастья. Альфред ощутил кожей, насколько горячи и обильны её слёзы.

— Что происходит? — тихим голосом спросил он.

— Франц перепил. Не может вспомнить, о чём вы вчера говорили. Боится оказаться третьим лишним. Ты ему рассказал о нас?

— Нет. А разве он не знает?

Аделия впилась пальцами в плечи Альфреда, боясь потерять самообладание.

— Я всю ночь не спала. Ты так резко ушел. Неужели никогда не мечтал об этом моменте?

Рука Альфреда осторожно легла ей на голову. Адель подняла лицо, и их губы слились в долгом жадном поцелуе.

— Я тебя не отпущу… — прошептала Аделия.

— Ты единственная, с кем я был счастлив, — выдохнул Альфред. Он почувствовал, что больше не в силах сопротивляться мучительной неопределенности. Поэтому позволил её цепким рукам стащить с себя халат и рубашку. А после страстных поцелуев, которыми осыпала его тело, подхватил её на руки и уложил на кровать.

Аделия задыхалась от предчувствия счастья. Каждое движение Альфреда будило в ней чувственные воспоминания их былой близости. Они оба не забыли тех ласк. И вот оно свершилось! Оба слились в единое целое. Но в ту же секунду предательский обруч боли сковал затылок и виски Альфреда. Стиснув зубы, он решил продолжить, надеясь, что на этот раз боль отпустит его. Движения стали нервными, конвульсирующими, жёсткими. Аделия отвыкла от грубого мужского проникновения. Лида породила в ней культ ласки. Поэтому вместо сексуального восторга, её сознание охватил ужас пережитого изнасилования. Со стоном она почувствовала, что хочет прекратить эти муки. Словно догадавшись, Альфред содрогнулся всем телом, вскрикнул и свалился на бок.

Аделия не поняла, что случилось. А когда открыла глаза, то увидела, что Альфред, стиснув руками голову, буквально катается по постели.

— Что с тобой? — испугалась она.

В ответ Альфред буркнул что-то невразумительное. Как он был сейчас не похож на того возлюбленного, который в такие минуты казался ей Богом. Властелином её тела, повелителем чувств и желаний.

— Что случилось? — повторила Аделия.

Альфред затих. Слышалось его прерывистое свистящее дыхание. Она боялась прикоснуться к нему. Тут