Каталонская компания (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич

— На самом деле его зовут Рютгер Блюм. Он поменял имя, чтобы не знали, что его отец-немец из простых, служил сокольничим у короля Сицилии, а мать — сицилийка, внебрачная дочь бедного рыцаря. Заметно, что он не благородный человек, не то, что мы с тобой. Но лучше не говорить это нашему командиру, — предупредил руссильонец. — Отец умер, когда ему было восемь. Рожеру родственник, который служил сержантом у тамплиеров, помог устроиться к ним на галеру. Она в то время стояла на ремонте неподалеку от их дома. Рожер целыми днями пропадал на галере, вот дядя и взял его в команду. Не от хорошей жизни, наверное, пошел служить в таком возрасте. Поднялся у них до командира судна, но во время осады Акры мамелюками начал вывозить не тех, кого приказывали, а тех, кто платил лично ему. За это его отлучили от церкви и выгнали из ордена Тамплиеров.

Теперь мне была понятна реакция Рожера де Флора на мою безбожность.

— Он добрался до Генуи. Друзья одолжили ему денег, на которые он купил галеру и начал грабить купцов, в первую очередь тамплиерские суда, — продолжил рассказ Роже. — Говорят, неплохо нажился. В то время я не знал его, так что не могу сказать точно. Потом его позвал на службу Федериго, король Сицилии. Когда мы, встретились, он уже был вице-адмиралом, владел шестью галерами. Я нанялся служить на одну из них, чтобы заработать на коня. Подо мной их так быстро убивают, что не успеваю покупать.

— Купи броню лошадиную, — посоветовал я.

— Осталось раздобыть на нее деньги, — печально произнес руссильонец и продолжил рассказ о нашем командире: — Когда неаполитанцы осадили Мессину, Рожер нанял у генуэзцев еще четыре галеры, нагрузил все десять зерном и отвез осажденным в сильный шторм. Неаполитанцы побоялись выйти в море и помешать ему. Зерно продал в два раза дешевле, чем купил, а мог бы сделать на нем целое состояние! — с нескрываемой горечью закончил руссильонец.

Для простолюдина у Рожера де Флора были слишком широкие жесты. Наверное, в первую очередь его интересовали не деньги, а титулы и владения. С этим, как понимаю, ничего не получилось. После того, как Федериго Сицилийский помирился с Карлом Неаполитанским и Карлом Французским и женился на дочери последнего, услуги Рожера де Флора стали не нужны. Наемников спровадили в Ромейскую империю, бесплатно перевезя на своих судах и дав провиант на дорогу. Король Федериго мог посвятить в рыцари сына сокольничего одного из своих предшественников, но только не человека с подмоченной репутацией, отлученного от церкви. Наши промахи помнят до следующего промаха, а заслуги забывают сразу.

Это не двенадцатый век, когда рыцарем становился любой отважный парень, у которого был конь, кольчуга и копье. Теперь оснащение и оружие отступили на второй план. Рыцарь мог временно быть без кольчуги, сражаться пешим и любым оружием, в том числе стрелковым, но обязан быть или сыном рыцаря, или потомком рыцаря по мужской линии. Если в водоем не попадает свежая вода, он сперва превращается в болото, а потом и вовсе высыхает. Этот процесс немного замедляли венценосцы, которые могли сделать исключение, посвятить в рыцари любого. Национальность кандидата пока не играла значения. В эту эпоху существует всего две национальности — знатные и прочие. И так будет до тех пор, когда среди богатых станет больше незнатных. «Национальностей» так и останется две, только будут богатые и прочие.

Дружба со мной помогала Рожеру да Слору легче переносить трудности перехода. По крайней мере, у него было меньше забот с пропитанием. Руссильонец любил покушать, а на пир к Рожеру де Флору его приглашали не всегда. Если быть точным, редко. Видимо, сын сокольничего чувствовал скрытое презрение к нему со стороны потомственного рыцаря. Я же приглашал Рожера де Слора к столу постоянно. Меня в свою очередь снабжали мои конные лучники. Я обеспечил им заработок, который раза в четыре превосходил то, что они получили бы, охраняя купеческие караваны. Не говоря уже о дополнительных бонусах. Пользуясь тем, что все спишут на каталонцев, лучники грабили деревни, расположенные в стороне от дороги, по которой мы двигались в сторону Константинополя. Мои парни хорошо знали эти места, поэтому первыми добирались до неосвоенных и забирали самое ценное. Проблем с едой и вином у нас не было. Кое-что даже продавали менее удачливым сослуживцам. Точнее, отдавали в долг под будущую зарплату. Вскоре у нас появилась собственная телега, в которую запрягли мою кобылу и сложили наше имущество, в том числе и награбленное. Правила телегой Лукреция — сожительница Рожера де Слора. Она же и приторговывала излишками не без выгоды лично для себя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В Константинополь мы въехали через Херисийские или, как чаще их называли, Адрианопольские ворота. От них начиналась (или заканчивалась) Месса — центральная улица города, самая широкая и нарядная, ведущая к императорскому дворцу. Предыдущим вечером в наш лагерь, разбитый в половине дня пути от столицы, приехали посланники императора — десять юношей из знатных семей, которые служили в его личной охране, — и согласовали порядок нашего прибытия в Константинополь. Я думал, нас расположат в пригородах. Впускать в город такую большую армию — смертельный номер. Видимо, дела у ромеев настолько плохи, что приходится рисковать. По обе стороны улицы Месса собрались зеваки, которые приветствовали нас радостными криками. Они стояли на обочинах, на балконах, нависающих над улицей, выглядывали из окон. За без малого восемьсот лет константинопольцы не изменились. Такие же крикливые и непостоянные, падкие на хлеб и зрелища. Разве что одеваться стали беднее, не в пример тому, как наряжались в прошлом. Мы были для них очередным бесплатным представлением и очередными лохами, которых так легко и забавно развести. Рожер де Флор, который не знал повадки этой стаи хитрых и беспринципных шакалов, упивался триумфом. Он был не первым варваром, которого покупали с потрохами, заплатив блестящей мишурой.

Наша пехота повернула налево, в казармы, расположенные неподалеку от Влахерского дворца, в районе Фанар, который находился возле бухты Золотой Рог. Рыцари и конные сержанты поехали дальше. Меня поразило, насколько запустел Константинополь. Особенно Эксокионий — район между внешними крепостными стенами и стенами Константина. Даже на Мессе были развалины, на которых стояли и сидели люди в лохмотьях — постояльцы этих шикарных апартаментов, и сады, огороды, пустыри. Казалось, что город состоит из нескольких деревень. Единственное, чего стало больше, — это церквей. К православным прибавились католические, которые легко было узнать по готическим наворотам. Впрочем, и у православных церквей появились статуи. Нам отвели трехэтажные каменные казармы неподалеку от императорского дворца, рядом с форумом Феодосия. Здесь всё рядом: Софийский собор, Акрополь, ипподром… Здание образовывало замкнутый прямоугольник с большим внутренним двором, посередине которого был круглый фонтан. В центре фонтана стояли четыре нимфы из белого мрамора, державшие на плече наклоненные кувшины, из которых лилась вода. Въезд во двор тоннельного типа был со стороны Акрополя, закрывался двумя толстыми дубовыми воротами, оббитыми железом. На первом этаже располагались конюшни с денниками в четыре ряда. На втором — жилье командира, состоявшие из кабинета, банкетного зала, спальни и личного сортира, а также помещения для прислуги, кладовые, кухня и две столовые: командирская человек на четыреста и для рядового состава тысячи на две. На третьем этаже находились спальни — несколько больших помещений с двухъярусными нарами в четыре ряда. Проходы были только между рядами. На нарах были постелены холщовые мешки, набитые соломой. Подушки и белье отсутствовали даже в спальнях поменьше, предназначенных для командиров. Обслуживали нас ромеи, которые состояли на службе у императора. Видимо, зарплату им задерживали, потому что обязанности свои выполняли медленно, с неохотой, будто делали нам большое одолжение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

На следующий день Рожер де Флор отправился со свитой из трех десятков самых приближенных рыцарей во дворец на встречу с Андроником Палеологом. Нашему командиру пообещали титул великого дуки — главнокомандующего императорским флотом, шестое место в табеле о рангах, — и руку Марии, дочери Ивана Асеня Третьего, племянницы императора Ромейского. Мой приятель Иван Асень Второй в гробу, наверное, перевернулся, узнав об этом. Меня не пригласили, о чем я нисколько не пожалел. Слишком я знатен, чтобы быть в свите. Могу затмить командира. Это он так считает, не подозревая, что мне до задницы многое из того, ради чего он рвет свою. Я насмотрелся за свою жизнь всяких владык, хватит.