Каталонская компания (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич

Благодаря мне в предыдущем рейсе он выиграл, как минимум, два дня пути, частично компенсировав простой в Фессалонике. К тому же, не попал на штрафные санкции, что случилось бы, приди мы в Кандию на день позже. Что не мешает ему постоянно ждать от меня подляны. Мы обычно ждем от людей того, чем готовы поделиться сами.

Капитала у Лоренцо Ардисонио пока не хватает, чтобы полностью загрузить галеру, поэтому возит чужие товары. Морские перевозки у венецианцев организованы серьезно. Есть государственные суда, которые работают на линиях, соединяющих Венецию с портами Адриатического, Эгейского, Средиземного и Черного морей. Они ходят большими конвоями под охраной военных галер. Что забавно, командует таким конвоем капитан, а заместителем у него адмирал. Теперь мне понятно, почему я всегда недооценивал адмиралов, считал, что ими становится те, из кого не получился капитан. Движутся конвои по отработанным маршрутам, с ночевками в портах или удобных бухтах. Если какое-нибудь судно отстало, все ждут его несколько дней, посылая на поиски небольшое патрульно-посыльное гребное одномачтовое судно, которое называют гриппа. К такому конвою может бесплатно присоединиться любое частное венецианское судно, но никто не может покинуть без разрешения капитана. Частному, не всегда по желанию, достается и фрахт, который не выбрали государственные суда. На казенных галерах перевозят дорогие и легкие грузы, а частникам достаются все остальные. За перевозку на галее платят почти вдвое больше, чем на наве. Впрочем, сумма фрахта зависит от многих факторов, одним из которых является готовность патрона оплатить испорченный или утерянный груз. Если готов, то сумма возрастает на четверть, а то и на треть. За груз, испорченный крысами, патрон платит только в том случае, если на судне нет кошки. Оплату производили векселями, которые можно обналичить в любой венецианской фактории, а они есть по всему Средиземноморью и его окрестностям. Регламентированы и продолжительность рабочего дня гребцов, и рацион питания, и зарплата. Такое впечатление, будто в Венеции находится одно из подразделений будущего международного профсоюза моряков.

На нашей галере две кошки. Обе серые с белым и короткошерстые. Держат их впроголодь. Не знаю, насколько хорошо они ловят крыс, но еду у зазевавшихся членов экипажа воруют ловко. Я угостил одну костями курицы, которая была у нас с Лоренцо на обед, после чего кошка чисто по-женски решила, что ее дом — мой дом, и стала ночевать в моей каюте.

9

Так, без особых происшествий, мы вдоль берега добрались до Фессалоники. Переночевав на рейде, утром встали к причалу под разгрузку. Лоренцо честно рассчитался с нами и попросил, чтобы мы рассказали об этом всем знакомым охранникам. Я отдал ему свой экземпляр договора, предложив сохранить на тот случай, если еще раз наймемся к нему. Останется только дату поменять.

— К сожалению, нанять вас за такие же деньги не смогу. Если согласны на обычный тариф, приходите к отплытию, — предложил он. — Где-то через неделю.

— Не найдем ничего лучше, может, и придем, — сказал я.

Мы вернулись на постоялый двор к Анцалу. Там же поселились и остальные восемь конных охранников. Хотели быть под рукой, если у меня появится высокооплачиваемая работа. Впрочем, согласны были сделать еще один рейс на галере и по обычной ставке.

— Все равно ничего лучше до осени не найдем, — сказал за всех Аклан.

Лошади благополучно дождались нас. Мы их забрали, чтобы пасти самим. Только теперь Тегак не привлекался для этого. Конные охранники пасли моих лошадей сами и бесплатно.

Причину такой поблажки объяснил Аклан:

— Тебя должен сопровождать слуга. Тогда к тебе будет больше уважения.

А больше уважения — это больше денег. В том числе и для них.

Утром я наведался в припортовую таверну. Хозяин, одаривая меня мефистофельской улыбкой, налил вина и расспросил, как прошел рейс. Я рассказал с подробностями и закончил словами:

— Лоренцо Ардисонио заплатил нам по двойному тарифу всё до гроша, как и было указано в договоре.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Образованного человека не обманешь, — сделал вывод трактирщик. — А почему ты не остался у него?

— Если у меня будет два предложения, какое-то обязательно окажется лучше, — ответил я.

— Тоже верно, — согласился он. — Только сейчас нет больше ничего. Зайди через пару дней. Может, что и появится. Хотя… — Трактирщик окинул меня внимательным взглядом: — Ты ведь и повоевать не против? Или я ошибаюсь?

— Ты прав, — сказал я.

— Вчера в деревне неподалеку от города, час на лошади на север, остановились наемники. Близко к городу их не подпускают, потому что грабят всё. Они ждут, когда им доставят продовольствие на дорогу до Константинополя. Называют себя Каталонской компанией, принимают к себе всех, кто умеет обращаться с оружием. Император Андроник — долгих лет ему жизни! — нанял их, чтобы прогнали неверных с наших азиатских владений. Говорят, пообещал им высокую плату.

— И сколько? — поинтересовался я.

— Сумма называют настолько высокую, что кажется мне неправдоподобной, — ответил трактирщик. — Не хочу выглядеть лжецом. Спроси у них сам.

Даже если плата окажется правдоподобно низкой, война — это самый прибыльный бизнес. Для победителей, конечно. Впрочем, иногда и побежденные навариваются неплохо на своих неудачливых соратниках. За короткое время можно будет нарубить деньжат и подобрать экипаж из толковых вояк. Я знал, что турки в конце концов поглотят Ромейскую империю. Но, может, успею отхватить недостающее на хорошее судно, пока это случится?!

Аклан сидел во дворе на положенном под стеной бревне, занимался изготовлением новой узды — орудуя изогнутой толстой бронзовой иглой, делал петлю на налобном ремне. Слева от него на бревне лежали моток просмоленных, толстых ниток и порезанная лентами кожа, а справа — готовый нащечный ремень. Внутренним чутьем он понял, что у меня что-то важное, поэтому отложил незаконченный ремень на бревно рядом с нащечным.

— Что ты знаешь о каталонцах? — задал я вопрос.

— Воевать умеют, стойкие. Ко всем, кто не франк, относятся с пренебрежением, задираются, поэтому с ними вместе никто не хочет служить, — рассказал он.

— Даже за хорошие деньги? — спросил я.

— За хорошие можно и каталанца (он произнес именно так, через «а», как и греки в Монемвасии, и трактирщик) потерпеть, — ответил Аклан.

— Тогда позови еще трех человек, приведите лошадей и вооружитесь, — приказал я. — Поедем посмотрим, что это за компания, и узнаем, сколько им платят.

Я решил не надевать броню. Обул сапоги со шпорами — знаком принадлежности к рыцарскому сословию — и прицепил к поясу саблю. Думаю, хватит украшенного золотом оружия и конвоя из пяти человек, чтобы все поняли, что я — не простой воин.

День выдался, как назло, жаркий. Мы неспешно скакали по старой римской дороге на север. Впереди Тегак с наскоро изготовленным из моего сюрко знаменем, за ним я, а сзади, двумя парами, конные лучники. Первых каталонцев мы встретили в километрах трех от города. Это были альмогавары — низкорослые, в кожаных шапках, у некоторых защищенные кусками кольчуги, из-под которых свисали длинные черные волосы, с загорелыми лицами, поросшими длинными густыми бородами, в кожаных безрукавках поверх серовато-желтых холщовых рубах, в кожаных гетрах и сандалиях. За поясом, рукояткой вправо, короткий и широкий меч. Слева к седлу прикреплен круглый щит из ивовых прутьев, обтянутых кожей, и короткая пика, справа — кожаный мешок для добычи, уже наполненный у кого на треть, у кого больше, и второй с дротиками, от двух до четырех, трехгранными, бронебойными наконечниками вверх. Седла такие же низкие, как раньше, с короткими стременами, и уздечки особые, чтобы быстро развернуть коня. Только лошади были другие, крупнее, чем полторы сотни лет назад. Наверное, трофейные.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я поздоровался с ними на диалекте, на котором говорили португальские альмогавары. Меня поняли. Сказать, что сильно удивились, — ничего не сказать. Если бы с ними поздоровался мой жеребец, эффект был бы слабее. Ответили все, но вразнобой.