Бегство от любви - Натали Митчелл

— Мой друг сказал, что вы рассчитаетесь со мной за краски, — без улыбки проговорил он.

Милли прислушалась к тому, как протяжно и болезненно ноет в животе. «Он хочет, чтобы я заболела по его милости?» — подумала она о Майкле с ненавистью. И сказала художнику:

— Сначала я хочу принять душ.

— Я провожу, — вызвался он с готовностью.

«Это должен был сделать Майкл!» — Ее охватило отчаяние. Этот непонятный человек никак не давался ей. Она даже не могла понять, нравится ли ему или он испытывает к ней презрение. Пытался он унизить ее или действительно хотел раскрасить чувственность новыми красками? Она не выдержала испытания. Ну что ж. Значит, она не такая, как он представлял.

«А вот такая!» — с темным злорадством подумала Милли, раскрывая случайному любовнику вход туда, куда Майкл не захотел и заглянуть. Забравшись с ней вместе под душ, художник уже вонзился в нее сзади и стиснул так, что Милли вскрикнула. Он рвался в нее страстно и грубо, но ей сейчас именно этого и хотелось. Он заласкал ее до того, что она чуть с ума не сошла. А эти не знакомые руки мяли ее тело, оставляя на коже синяки. Он кусал ее сзади, как взбесившийся от желания кот, и, казалось, был ненасытен. А Милли испытала оргазм уже в первую минуту, и ей хотелось обмякнуть хоть на минуту, чтобы как следует прочувствовать наслаждение. Но ее безымянный партнер был неумолим. Он вертел ее, поворачивая к себе то задом, то передом, то обмывал горячей струей душа, то бросал его и до хруста сжимал Милли обеими руками…

И вдруг она увидела Майкла. Он стоял в дверях ванной и смотрел на нее.

— Куда идет этот автобус?

Милли спросила об этом, только заскочив в салон. Сумка, которую она взяла с собой, была совсем не велика, ведь Милли собиралась отправиться на побережье, например в Калифорнию, а там теплые вещи вряд ли пригодились бы. Зато там было море, в волнах которого ее опять могли подстерегать самые потрясающие приключения.

— По маршруту. — Водитель был не слишком любезен.

Или ему просто хотелось, чтобы Милли немного задержалась возле него, расспрашивая, а он тронул бы автобус, ее качнуло, и она уперлась бы бедром ему в плечо. И может быть, не один раз.

Но Милли ни о чем не спросила, только кивнула, взяв билет, будто именно это и желала услышать. Она прошла в середину салона и заняла свободное место у окна и справа поставила сумку. И обнаружила, что шоферу отлично видно ее через зеркальце, чем он и пользуется. У Милли даже мелькнуло сомнение: не специально ли она выбрала именно это сиденье, ведь парень был ничего. Смуглый, черноволосый, наверное, в нем присутствовала мексиканская кровь. Полукровок у нее еще не было, говорят, они очень темпераментные. Ей даже показалось, что водитель чем-то похож на ее любимого Киану Ривза, не раз являвшегося Милли еще в подростковых снах.

«Такой, пожалуй, сумеет разогнать мои мучительные фантазии», — подумалось ей. От случившегося вчера Милли решила просто убежать. Ей никогда в жизни не было так стыдно, как накануне, когда она увидела Майкла в дверях ванной. Милли рыдала всю ночь, а под утро поняла, что, несмотря ни на что, хочет Майкла до того, что у нее все разрывается в животе. Ей хочется, чтобы он, а не тот нечесаный художник и не этот шофер-мексиканец, ласкал ее языком, собирая губами любовный сок, который так обильно источало тело Милли. Хочется узнать, какие у него руки, когда на них нет краски. Хочется ртом вкусить его плоть.

И никакими фантазиями этих желаний было не унять. Но показаться на глаза Майклу после того, что произошло, об этом Милли не могла даже думать спокойно. Но она понимала, что рано или поздно Майкл Кэрринг все равно появится в их доме. Не ради нее. Ради Анабель.

Поэтому, даже не позавтракав, Милли покидала в сумку самое необходимое, написала сестре записку, в которой ни слова не было о Майкле, и бросилась наутек из дома, подстроившего ей такую ловушку. И даже не стала брать свою любимую «Феррари», ведь по ней легко можно было выследить, куда отправилась Милли.

А ей хотелось по-настоящему спрятаться от всех, даже от Анабель, и хорошенько обдумать все, что происходит. Потому она и заскочила в отправлявшийся автобус и… напоролась на этого смуглолицего красавчика, то и дело поглядывавшего на нее через зеркало.

Отвернувшись к окну, Милли попыталась понять, что же она будет делать там, куда привезет ее этот автобус, но уже через минуту поняла, что все ее мысли сводятся к вопросу: а как это будет в автобусе? Такого у нее еще не было, хотя как-то в самолете, когда их классом возили в Вашингтон на рождественские каникулы, Милли с мальчишкой с соседней улицы грешили напропалую, укрывшись пледом, который им любезно предоставила стюардесса.

Правда, до главного дойти не могло, не одни ведь они были в салоне, и учительница сидела через рад, но руки их не знали покоя всю дорогу. Она попыталась вспомнить, как звали того мальчика. Кажется, Джастин. Он вполне мог стать ее первым мужчиной, так они распалили друг друга, что вместе отправились в туалет, чтобы достойно завершить начатое. Но там оказалась очередь, и до них, и после. И конечно, Милли показалось немыслимым зайти в кабинку вместе у всех на глазах, чтобы наконец стать женщиной. Чего хотелось просто нестерпимо!

Джастин попытался добраться до нее в отеле, куда их поселили, но в тот момент Милли уже погасила огонь желания с помощью другого мальчика, номер которого оказался по соседству. А ей уже было, собственно, все равно, кто именно лишит ее девственности. И до появления в ее жизни Алана эти ничего не значащие мальчики то и дело менялись, приучая Милли к разнообразию ощущений. Чем она так дорожила до сих пор…

Алан говорил, что более дикой в постели девчонки еще не встречал. А она просто сходила по нему с ума. И пыталась с ним одним заново прочувствовать все то, что узнала до сих пор. Иногда Милли казалось, что она готова разорвать его на куски, только бы больше никто не добрался до так страстно любимого ею тела.

Внезапно Милли с изумлением обнаружила, что сегодня об Алане думается совершенно спокойно, без боли. А вот любую мысль о Майкле она гнала с паническим страхом.

«Вот так проходит первая любовь», — усмехнулась она. Случайные любовники не могут излечить от нее, но пот появляется Мужчина, и уверенно открывает новую страницу жизни. И уже с трудом припоминаешь лицо того, чей портрет украшал предыдущую. Как он выглядел — этот Алан? Каким он был? У него ведь не было таких смеющихся, солнечных карих глаз. И детского рта с чуть выпяченной нижней челюстью не было. И он никогда не смотрел на нее взглядом, выдающим потрясение.