Анна Монсъ (рассказы) - Георгий Лапушкин

Вдруг кто-то толкнул меня плечом — я оглянулся — он прошел дальше, не обратив на меня внимания. Здесь нельзя стоять? Ладно, иду дальше. Они работают на совесть — не дают минуты покоя. Черт, снова дрожат руки.

Я нырнул в подземный переход, осторожно заглянул в тоннель — никого. Отлично. Перешел на другую сторону и двинулся дальше, внимательно поглядывая по сторонам. Особенно я опасаюсь переулков — из них иногда выныривают машины. Вообще, машины ненавидят меня даже больше, чем люди.

Ходьба обычно приносит мне облегчение — но сейчас никак не могу взять себя в руки… Мысли раздерганные, как тени от свечки — и этот шум… я не выношу шума. Взвизгивания тормозов и рвущий душу вой «скорой помощи» напоминают мне воздушную тревогу… Ядерную воздушную тревогу. Гнусавый голос диктора «Граждане…» — ну, и так далее — и черные точки падают с неба. Кошмар. Хочется снова спрятаться в подземный переход. Совершенно автоматически продолжаю идти — и вскоре я ощутил наплыв мрачного, прямо-таки надгробного настроения — это значит, что я все-таки прихожу в себя. И значит, я могу мыслить.

У меня, как и у всякого человека, есть несколько тем, чтобы подумать на досуге, ярких и притягательных, как цветные стеклышки — но духовная жизнь кажется бесконечно разнообразной — потому что она устроена по принципу калейдоскопа. Сейчас же и этот калейдоскоп меня не спасает. Самое главное, что мне нужно сейчас — и вообще — это научиться быть объективным. Если я этого добьюсь — мне будет легче от них защищаться. Я, например, очень часто не различаю: специально подстроено — или произошло слу… почему она так на меня посмотрела… наши вгляды встретились — и мы оторопело смотрим друг на друга, постепенно замедляя шаг… я ее знаю? — да нет… вроде нет… она чуть повернула в мою сторону… а я — в ее… непроизвольно… наконец, мы уже идем навстречу друг другу, постепенно замедляя шаг… она хочет меня загипнотизировать? или просто напомнить… меня сегодня мало тревожили… вот — сошлись и остановились… нужно срочно что-нибудь спросить… чтобы все было естественно: «Скажите, который час?» (нашелся, молодец!) — она несколько секунд смотрит недоумевающе — потом растерянно — на часы:» Семь… семь тридцать.» Я произношу: «Благодарю!» и удаляюсь с достоинством — она несколько раз оглянулась мне вслед — я вижу это в карманное зеркальце (я всегда ношу его с собой). Вот еще одно доказательство. Это что, тоже случайно? Ладно, я уже человек привычный, меня такими мелочами не проймешь… вот скамейка, место вроде открытое… трудно что-нибудь подстроить…

О чем же я думал? А, вот — идея! Я знаю их слабое место: пусть они все сговорились, но внешне они должны вести себя так, как полагается — например, если они вздумают для острастки избить меня на улице — все остальные, конечно, разбегутся, чтобы не мешать — но милиционер, даже если он тоже с ними — вмешается… значит, они немного могут! — я с торжеством посмотрел на прохожего — он притормозил немного, потом растерянно оглянулся. Я долго смотрел ему вслед, пока он не исчез за поворотом. Ага! У меня есть оружие — моя мысль! А они уже волнуются! — вот, например, этот — хотел изобразить растерянность — а растерялся на самом деле, и повел себя неправильно — ведь вы послушайте… ведь если бы он не притворялся, а вел себя естественно, нормально, как полагается… то он бы… он бы не один раз оглянулся!.. Не один! Он должен был бы оглянуться еще один раз перед поворотом. А вот я бы так не ошибся! Я оглянулся бы еще один раз! Это потому, что я знаю психологию. А знаю я ее потому, что я — дичь, на которую охотятся. Вообще, это знание не говорит в мою пользу — разве нормальный человек станет ею заниматься? Из трех моих знакомых психиатров — все трое сумасшедшие, правда, они умело маскируются…

Впрочем, с другой стороны, а кто не сумасшедший? — Только дурак. Мыслить — и не быть сумасшедшим — ведь это невозможно! Если человек способен положить на одну чашу весов себя — а на другую весь мир (а мыслить только так и возможно, только так), то разве может он быть нормальным?! Нужно, конечно, успокоить окружающих — дескать, нормальный я, нормальный, отстаньте. И мыслей у меня нет таких… скользких мыслей… Напротив, мне, например, очень интересно, кто выйдет в полуфинал по футболу и почем на рынке огурцы… Я изо всех сил вообразил себе, что мне это все и в самом деле интересно — пусть все от меня отстанут!

Но голова моя сегодня работает как часы, и вот опять приходит новая мысль: ведь не отстанут. Нет! Неглупы люди, и на мякине их не проведешь (я осторожно зыркнул глазами по сторонам: рядом — никого). Таких, как я, они сразу чуют, и начинают травить; и затоптали бы, и разорвали бы — да не позволяют условности. Милиция не позволяет, вот как. А вот я не могу никого ни бить, ни травить, ни даже просто ударить — хотя раньше дрался не раз, было дело. Я при этом размахивал руками, так что всем казалось, что это не мордобой, а самая настоящая драка. Смешно. И все мы смешны — и битые, и небитые… а теперь стоп. Приготовься. Вон появилась какая-то фигура в костюме, направляется, правда, не ко мне, а в сторону магазина — но я-то понимаю, в чем дело… не дать мне передышки — вот их задача, и пока они с ней справляются… Кстати, вот прекрасная возможность проверить, мнится мне все это — или нет — если он не подойдет ко мне, то… мне будет, о чем задуматься… А! Вот как! Он даже и не скрывается! Идет прямо в мою сторону… Господи, как все просто… вся кровь во мне словно вскипела, в голове все сильнее начинает бить колокол… вскакивать нельзя… ВСКАКИВАТЬ НЕЛЬЗЯ! Вспомни, у него нет задания тебя убить, он просто подойдет — и спросит какую-нибудь ерунду… но как медленно он идет!… он специально замедлил шаг… попросит закурить… или нет, спросит, который час… всего-то навсего спро…

— Вы не подскажете, где здесь поблизости лекционный зал?

Я вздрогнул, и тут же сделал страшный промах — мельком глянул ему в глаза. Я уже научился ничего не показывать на лице — но во взгляде он прочел все. Стало так страшно, что я даже успокоился — будь что будет.

— Просто, там должна быть лекция… о социальных проблемах современного общества… и в-вот… — не договорив, он почти помчался, на полпути затравленно оглянувшись на меня. Ишь ты, не утерпел, оглянулся. Жидкий экземпляр! Я даже развеселился. Социальные проблемы современного мира он решает, гляди-ка ты! Хотя, с другой стороны, притворяется он ловко, не чета мне. У него в глазах я прочел только озабоченность, как бы не опоздать на лекцию — и все! Остальное он скрыл. И взгляд поэтому совершенно нормальный, не то, что у меня. Да еще делает вид, что он всерьез озабочен этими самыми проблемами — хотя это уж для любого мало-мальски мыслящего человека смешно. Да нет же никаких таких проблем, нет их! — я невольно опять рассердился, дрожь в руках и до этого не прекращалась, — если у тебя в голове есть хотя бы что-то, пойми, смотреть нужно в корень; нет смысла решать какие-то там социальные вопросы, нужно решать всегда только один — зато главный вопрос — вопрос Добра и Зла, вопрос Правды, наконец — и уж он-то, только он разрешит все остальные!

Да, конечно, в жизни все так постепенно, все по капельке: эволюция, революция, опять эволюция… Потихонечку, полегонечку — сделаем компьютер, сделаем самолет. И что? Самолеты летают — а правды нет; компьютеры считают — а Правды-то ведь нет! И нет, и не будет, потому-что не Правда вам нужна, вам самолет нужен — и оттого-то вы все такие правильные!

Упав на скамью, я понял что все это говорил стоя и вслух. Пусть. Слушайте, кому охота. Может, до кого-нибудь и дойдет. Может, у кого-нибудь что-нибудь и проснется. Может, кому-нибудь Правды захочется. А не страшно? Нет? Тогда пожалуйте в мою шкуру — да, — только так, и никак иначе. Ведь чтобы воспринять эту Правду — нужно быть безумцем — и другого не дано. Так что сходите-ка все с ума. Кто хочет, разумеется. И не бойтесь, это не так уж страшно — вот я, например, свихнулся — и ничего, живу. Просто по-другому не получится, ничего не поделаешь. А не получится, потому что нельзя понять безумца нормальному человеку. А безумец — это наш мир.

Что, быть может, кто-то не верит? Да, я знаю, никто не верит. Для вас все просто и естественно: ты в самолете, у тебя десять верст под ногами — ничего, сойдет; хлеб — из пробирки — сойдет, компьютер тебя в шахматы обыграл — опять сойдет…

Ну, а если это все подытожить? Где мы живем? Боже, ГДЕ МЫ ЖИВЕМ!? В каких мирах, в каких пространствах?! Вот где сумасшествие-то самое настоящее, ведь то, что вокруг нас, вокруг всех нас — вы только вглядитесь, только вдумайтесь — ведь ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!

Ну, а если допустить, хотя бы на одну секунду, что это все быть может. Даже допустим, что это нормально. Что невесомость — это нормально. Что по телефону говорить — это нормально. Что сердце, черт возьми, пересадить — и это нормально… Но есть тут одна закавыка. Этот ваш мир: сегодня — мир, а завтра — пфук. Кто-то кнопочку нажал — и осталась от него — кучка пепла…