Метаморфозы: таракан - Александр Турбин

Глава 5. День восьмой. Неделя осмысления себя

Случилось страшное. Я родился.

Мор. Избранные цитаты. Глава «Черные вести».

Заняться было нечем. Изгнанный до завтра с занятий и препровожденный в свою комнатушку, она же камера-одиночка, впервые у меня оказалось времени достаточно, чтобы не только падать, охать, терять сознание, да с различной степенью успеха хамить мучителям. Время появилось, но занять его было положительно нечем. Книг в моей каморке не нашлось. Телевизора — тем более. Как там, магия в проводах? Про телевизор можно было смело забывать, как про явление. И про компьютер. В цивилизацию не поиграешь. Карты, когда сюда переносился, с собой тоже не захватил. Воспоминания про Интернет — это примерно в ту же мусорку, что и мечты о спутниковом ТВ. Что еще? Дома пошел бы хоть с собакой позанимался, тут не знаю уж как с собаками, а вот с пойти большие проблемы. Если добавить к этому беснующийся желудок и дико разболевшуюся голову, то можно сказать, что жизнь стала налаживаться. Узкое окно, выходившее в глухой дворик, ничего интересного не показывало. Если это единственная замена телевизору, то с программой передач надо было что-то делать. Прошел комнату вдоль — три с половиной больших шага. Поперек — два с половиной. В уме посчитал площадь. Для того, чтобы занять время умножил сначала длину на ширину, потом ширину на длину. Сошлось. Обидно. Вспомнил расценки на жилье в своем городе до злополучного дня, прикинул цену моей комнатушки. Все равно не густо. Осмотрел окрашенные стены, прикинул какие обои подошли бы лучше, выбрал темно-зеленые, под гобелен, учитывая солнечную сторону и мое мрачное настроение.

Все было зря. Все пустое, бессмысленное. С таким же успехом можно считать слонов, возводить числа в степень или размышлять о смысле слов современных песен. Память опасно вскипала и грозила обрушить наспех возведенные скрепы на сердце, а достойного занятия, способного отвести собирающуюся бурю не было. Не видя смысла дальше бороться с неизбежным, лег на кровать и меня накрыло. Так долго державшиеся стены у меня в душе рухнули, и я стал вспоминать.

Я вспоминал мать. Ее лицо, ее руки, ее голос, ее седые волосы. У нее не было никого кроме меня. Прости меня, мама. Я — плохой сын, я ушел не простившись, но мы еще встретимся, скоро или через много лет, но обязательно встретимся. За горизонтом. И я стану на колени и попрошу у тебя прощения. Я люблю тебя, мама.

Я вспоминал дочку. Ее смех, ее радость жизни, ее русую копну вечно растрепанных волос, ее успехи и ее неудачи. Я вспоминал, как смеялся вместе с ней и как грустил с ней рядом. Прости дочка. Ты повзрослела слишком рано, но я надеюсь, ты слышишь, надеюсь, что ты останешься такой же. Искренней. Доброй. Умной. Талантливой. Я буду гордиться тобой всю оставшуюся мне жизнь. Я люблю тебя, дочка.

Я вспоминал жену. Ее любящие глаза, ее счастливую улыбку, ее голову на своем плече, руку в своей руке. Мы были счастливы вместе. Тебе придется научиться быть счастливой одной. Прости меня, милая. Я ничего не смог сделать. Я знаю, ты сильная. Ты стойкая. Ты самая замечательная. Если сможешь, забудь меня. Я люблю тебя.

Прощайте. Я буду помнить вас. Всегда.

У каждого из нас свои призраки. Кто-то идет с ними рядом, кто-то заталкивает их в дальний чулан, прячет по сервантам и платяным шкафам. Кто-то уходит к ним. Каждый из нас сам решает, как поступить. Мои призраки — это моя суть. Никто, кроме них, не увидит моих слез. Никто, кроме них, не узнает, когда мне действительно невыносимо больно.

Когда настало утро, я все еще лежал на постели и смотрел в потолок. Прошла ночь воспоминаний, ночь прощания, ночь переосмысления себя. Она не могла пройти бесследно, и когда Тангир зашел за мной, он отшатнулся, увидев мое осунувшееся лицо и мои пустые глаза. Так рождался Мор. Привычный мир станет рушиться намного позже, но имя было названо, а цели — уже поставлены…

…

— Ну и как впечатления? Что-то я не вижу на твоем лице восторга.

Смотреть на коллегу в кои-то веки было забавно.

— Впечатления? Ты издеваешься? Какая-то ничтожная тварь пытается меня, МЕНЯ унизить, а ты спрашиваешь о впечатлениях? Я взбешен! Этот человек не должен жить. И я никогда не говорю просто так.

Буря эмоций захлестнула верхнюю комнату небольшого дома, служившего очередным местом встречи. Скоро так в Куаране не останется помещений, где бы они не злоумышляли. Мысль добавила хорошего настроения, что, впрочем, не сказалось на разговоре.

— Только не сейчас. Это чревато. Нужно ждать.

— Нет, меня все сегодня считают идиотом. Я знаю, что его нельзя трогать. Но придет время. И вот тогда я все вспомню.

— Я так понимаю, это тот, который без блоков?

— Очевидно. Если он такой после программы «хозяин», то тогда нам вообще не о чем беспокоиться. Уверен, он способен на прямое оскорбление, неподчинение, бунт. Есть в нем злость. Я бы даже сказал в нем помимо злобы ничего нет. Это невыносимо терпеть, но это можно использовать.

Таким Толариэль ему нравился меньше. С расслабленным, чрезмерно самовлюбленным лордом работать было намного проще. И безопаснее.

— Есть конкретные идеи, дружище?

— Однажды он сорвется. Нужно только дать ему такую возможность.

— Попробуем. Только еще нужно сделать так, чтобы Энгелара в этот момент не было в Куаране. Кто мы пока против него? Я свяжусь по своим каналам с соседями, пусть максимально затянут переговоры о подкреплениях. И тебе стоит последовать этому же примеру. В нужный момент останется убедить Владыку в необходимости личного присутствия на переговорах, и он сам покинет Куаран.

— Но подкрепления нужны. Без них мы рискуем сдать сначала переправы, а потом и саму столицу!

Да, ситуация с Рорка требовала решения. Только спешить тоже не надо. Незачем давать возможность Владыке разобраться с внутренними врагами.

— Переправы через Аюр нелегко взять. Я уверен, что пока не о чем беспокоиться. Что с остальными?

— Женщине подобрали безобразную оболочку. К тому же она почти ничего не помнит. Этим можно воспользоваться. Скажем, наведенные воспоминания о прежней красоте, о страстной любви, молодости. Мои специалисты продумают. А мужчина… Он честолюбив и тщеславен, можно попробовать использовать эти качества.

— Можно будет купить?

— За деньги — вряд ли. Нужно искать что-то другое.

— Искать — легко. Найти сложно. Но искать, действительно, надо…

Глава 6. День одиннадцатый. Неделя осмысления себя

Болтают все. Болтаются — немногие.

Мор. Избранные цитаты. Глава «Отражения».

Следующие несколько дней прошли без серьезных происшествий. Толариэль продолжал описывать прелести разнообразных правил и ритуалов, правил этикета и общения. Тонны малозначимой информации вываливались нам на головы, но благословенный читал, курительницы дымили, а мы слушали. Я приноровился настолько, что перестал большую часть времени бороться с последствиями дурмана, что позволило мне более осмысленно воспринимать монологи нашего профессора, смотреть по сторонам и даже усмехаться в самых бессмысленных или нелепых местах. Мне становилось легче, сказывалась привычка работать с большими объемами новой информации, мозг адаптировался, но главное, я нашел временный компромисс между своими желаниями и своими возможностями. Поставленная цель привнесла смысл в существование, а наличие смысла — это уже половина дела.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});