Метаморфозы: таракан - Александр Турбин

Нас отвели в обеденное помещение, залом его при всем желании назвать было невозможно. Низкие потолки, плохо выкрашенные белой краской стены, дощатые столы и лавки в три ряда, персон так на двести, общепит-самообслуживание. Еду раздавал пожилой повар, дородный дядька с пышными усами и мерзким нравом. Была у нас одна раздатчица в университетской столовой, так вот он — вылитая она. Только в штанах и с усами. Хочешь есть — терпи, не хочешь терпеть — не ешь. К нашему появлению помещение уже было почти пустым. Отобедавшая челядь, сытно отрыгиваясь, возвращалась на рабочие места, посудомойки собирали посуду, а тут мы. То ли занятие затянулось, то ли специально время подбиралось, чтобы не общались попусту. Ну, стали мы в очередь. Первым, конечно, Первый, ну ему на карме написано. Даму я, естественно, вперед пропустил, так и получилось, что как в любом мире и в любые времена, самый нуждающийся в жратве получал ее последним. Дядька — повар видно сильно расстроился перспективе еще пять минут черпаком возле кастрюли помахать и нашему Избранному, то есть Нику нахамил, пройдясь по каким-то недостойным и бесполезным выродкам козы, не знающим когда нужно, а когда не нужно приходить на обед. Насколько я понял из короткого монолога, себя он считал выродком исключительно достойным и полезным. Ник пожал плечами, взял протянутую миску с кашей и овощами и пошел к столу. Флегматик, что ли? Не похож. Отсутствие мяса меня расстроило, хамство — не удивило и я еще на одного человека приблизился к своему обеду. Нашей даме повар грубить не стал, наоборот, подложил дополнительные полчерпака и даже улыбнулся, сказав какой-то банальный комплимент.

Порадовавшись за Ин и внутренне собравшись, я подошел к благословенному чану. Видимо остатки хорошего настроения повар потратил на даму, и на меня, увы, не хватило. Он взял миску, набрал черпак и, доброжелательно глядя прямо мне в глаза, опрокинул черпак в миску. Почти. Часть опрокинулась на мои замечательные мешковатые штаны, итак представлявшие собой достаточно печальное зрелище. Я грустно посмотрел вниз, на миску, на доброжелательного повара и ответил тем же. Так как черпака у меня не было, а промахнуться я не хотел, то уронил на повара всю миску, а когда он попытался вытереть остатки овощей со своих усов, добавил:

— В следующий раз утоплю в чане.

Вот такой я, оказывается, интеллигент. Когда страх пропал, а цели нет, трудно удержать себя на тонкой грани.

Повар все-таки стер остатки каши, взревел белугой и ринулся в бой. Мне всегда нравились книги, в которых бывшие программисты, студенты и даже школьники, попав в схожие ситуации, лихо расправляются мечами, мотыгами, да оглоблями с доспешными рыцарями и просто умелыми воинами. Лично меня чуть не затоптал взбешенный повар, и первая моя битва не стала последней, только потому, что рядом материализовались наши опекуны. Два старших помощника пытались удержать всю кубатуру повара, а Тангир, просто встал передо мной, даже не коснувшись, и мой пыл остыл. Не в поваре дело. Он хоть и урод, но не он виноват в моих бедах и мой гнев не по его душу.

Я пошел по проходу мимо забавляющегося Первого, мимо сочувствующе взглянувшей Ин на выход. Никто мне другой порции не предложил и своей не поделился. Может и правильно…

На вечернем сеансе медитативной образовательной программы к нам зашел все тот же благословенный Толариэль, закипели субстанции, задымили трубки и мы продолжили, все как в первый раз, и я, как в первый раз, вдыхая одной ноздрей и слушая одним ухом:

— … и создали благословенные Алифи для людей ритуалы, которые тропа в чаще и дорога в бескрайнем поле. И только соблюдение ритуалов направляет людей к свету и отталкивает тьму…

— …и при встрече с благословенным Алифи должен человек склонить голову и ждать обращения и не должно ему задавать вопросы без согласия, и даже с согласия не более одного вопроса, ибо слаб человек и трудна дорога к истине…

— … и при обращении к благословенному Алифи должен человек всегда добавлять Высший как знак стремления к свету и понимания цели…

Первая половина монолога, посвященная этикету, воспринималась вообще скомкано, так как желудок во всю предъявлял претензии остальным частям тела, повинным в его бедах, руки чесались от желания пойти и все усугубить, а мозг вообще пытался работать по всем направлениям. Поэтому он и не обратил своевременно внимания на изменение маршрута следования к истине:

— … земля огромна, на ней не счесть лесов и полей, озер и рек, гор и океанов. И в каждом из них есть жизнь и смерть, свет и тьма…

— … и покоится земля на спине четверки оленей, любимых созданий света и несут они ее вокруг Солнца, спасая от волка, и день сменяется ночью, а год идет за годом…

Тут я не выдержал. То ли голод тому виной, то ли неполный транс, то ли не к месту упомянутое образование, но удержаться не получилось:

— Никак нет, Высший. Вы ошибаетесь, Высший. Земля лежит на крыльях семнадцати огромных стрекоз, пятнадцать по кругу, а две на подхвате. Работают посменно, зарплата хорошая, а день и ночь сменяются, потому что спать то им надо. Так и спят, днем одни, ночью другие. Высший?

Нет, все-таки врал он про бессмертие, еще пару раз его так прервать и нам точно понадобится новый лектор. Лицо благословенного почернело, чем вызвало у меня приступ неожиданного научного энтузиазма. Вот повар в похожем состоянии покраснел, потому что кровь у него красная. А у этого, что, кровь черная что ли? Препарировать бы, — я хоть и не медик, но мысль показалась заманчивой.

— Ты — идиот???

— Никак нет, Вы обознались, Высший, идиот — это повар, он, что, Вам тоже рагу на штаны уронил?

Наверное, это уже не имело значения, но так я остался еще и без ужина, зато вечер у меня освободился.

Глава 5. День восьмой. Неделя осмысления себя

Случилось страшное. Я родился.

Заняться было нечем. Изгнанный до завтра с занятий и препровожденный в свою комнатушку, она же камера-одиночка, впервые у меня оказалось времени достаточно, чтобы не только падать, охать, терять сознание, да с различной степенью успеха хамить мучителям. Время появилось, но занять его было положительно нечем. Книг в моей каморке не нашлось. Телевизора — тем более. Как там, магия в проводах? Про телевизор можно было смело забывать, как про явление. И про компьютер. В цивилизацию не поиграешь. Карты, когда сюда переносился, с собой тоже не захватил. Воспоминания про Интернет — это примерно в ту же мусорку, что и мечты о спутниковом ТВ. Что еще? Дома пошел бы хоть с собакой позанимался, тут не знаю уж как с собаками, а вот с пойти большие проблемы. Если добавить к этому беснующийся желудок и дико разболевшуюся голову, то можно сказать, что жизнь стала налаживаться. Узкое окно, выходившее в глухой дворик, ничего интересного не показывало. Если это единственная замена телевизору, то с программой передач надо было что-то делать. Прошел комнату вдоль — три с половиной больших шага. Поперек — два с половиной. В уме посчитал площадь. Для того, чтобы занять время умножил сначала длину на ширину, потом ширину на длину. Сошлось. Обидно. Вспомнил расценки на жилье в своем городе до злополучного дня, прикинул цену моей комнатушки. Все равно не густо. Осмотрел окрашенные стены, прикинул какие обои подошли бы лучше, выбрал темно-зеленые, под гобелен, учитывая солнечную сторону и мое мрачное настроение.