Моя (СИ) - Юки Шира

Как же так? Она же Карпова. А здесь значится Коростелева. Значит, все-таки, вышла замуж. Ну да, почти пять лет прошло.

— Мак, ты чего? — услышал голос Сергея, сидящего за соседним столом.

Вообще-то, это я наглым образом расположился в его кабинете. Пусть терпит, потому что я не собираюсь терпеть бело-розовый кабинет, который достался мне в наследство от его бывшей жены, между прочим. Так уж вышло, что я выкупил у нее ее половину бизнеса, становясь равноценным партнером друга детства. Перед Светланой же мы разыграли целый спектакль, изображая заклятых врагов. Зато теперь Сергей вздохнул свободно, а я нашел, куда вложить деньги.

Резко встал из-за стола, и в два шага оказался у стола друга. Он в это время начал резко водить мышкой, пытаясь переключить экран макбука, но я успел заметить фото, которое он хотел скрыть от меня. Секретарша Оленька. Интересно девки пляшут. Так она еще и любовница его что-ли? Я бы по ней так не сказал. Но мало ли в жизни бывает? Поэтому и с женой развелся? Застукала? А впрочем, не мое это дело.

Бросил личное дело на стол Серого и попросил:

— Расскажи о ней.

Тот мельком глянул в папку, потом на меня, хмыкнул:

— Прости, друг, но тебе со Снежинкой ничего не светит.

— Снежинка? — тупо переспросил я.

— Ага, Снежная Королева, Сугроб, Ведьма, Сука, Стерва, Шокер, Бревно — это все о ней. Работает у меня три с половиной года, в отделе статистики. Девочка шустрая, всё схватывает на лету, свободно говорит по-английски, но в присутствии мужчин замыкается.

Посмотрел бы я, как другие не замкнулись, пережив такое.

— Прозвища откуда?

Сергей рассмеялся:

— Она еще неделю не отработала, как начал приставать к ней Олежа-программист, ну, этот ни одной юбки не пропустил. Марина вежливо послала его в пешее эротическое, а он решил, что она цену себе набивает, замуж за него хочет, даже поспорил с кем-то, что уложит ее на лопатки за неделю.

Я уже хотел убить этого мерзавца, сжал кулаки, и заскрипел зубами, а Сергей продолжал рассказ, откинувшись на спинку кресла:

— Мы с ним вдвоем в лифте были, когда забежала Марина, поздоровалась и повернулась к нам спиной, ища что-то в сумке. Этот придурок подмигнул мне, типа, смотри, что сейчас будет, и положил руку ей на ягодицы, просовывая пальцы между ног, она в брюках была. Марина, не отвлекаясь от поисков, попросила убрать руку, на что Олег рассмеялся, и сжал еще сильнее. В это время девушка достала из сумки электрошокер и приложила его к руке мерзавца. Все бы осталось между нами троими, но тут как раз зашли две бухгалтерши и девушка из другой фирмы, когда Марина говорила ему, что в следующий раз приложит шокер к его яйцам, так и разнеслась история по всему зданию. Охраннику с проходной пшикнула из перцового баллончика. Не знаю за что, тоже, наверное, приставал. А потом, после недельного больничного, она пришла с обручалкой на пальце и новой фамилией. Так что, мужа, она, похоже, любит, — закончил друг, но потом добавил — Лучшей кандидатуры на место личного помощника тебе не найти: в штаны лезть не будет, значит, и от работы не будете отвлекаться, ответственная, умная, при этом красивая. Но и на других все же взгляни. Оленька выбрала лучших.

На имени секретарши голос его смягчился, взгляд потеплел, но такой тоской повеяло, что я не удержался, спросил:

— Что у тебя с ней?

— А ничего! — хлопнул ладонями по столешнице друг, вставая и отходя к окну. Взъерошил русые волосы, как делал, когда волновался. — Любовный треугольник у нас: я люблю ее, она любит мужа, а муж любит всех подряд.

— Ты его знаешь?

— Ты тоже его знаешь, Игорь Стольников.

— Нарцисс?

— Он самый.

— Почему ты не расскажешь Оле о нем правду?

— Думаешь, влюбленная женщина поверит? Еще меня обвинит, что наговариваю на ее бесценного Игоречка, и сбежит. Так я хотя бы вижу ее все время.

Молча согласился. Влюбленные люди слепы. А на других я и смотреть не буду, зачем?

3

МАРИНА.

— Оль, почему ты зовешь его Маком? Он шотландец? — спросила я подругу, когда мы поднимались в лифте на наш этаж.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Девушка рассмеялась звонким колокольчиком:

— Нет, что ты, он русский. МАКар, — выделила она голосом первый слог имени. — Макар Анатольевич Коршунов. Аббревиатура тоже дает МАК.

Услышав фамилию, я вздрогнула. И здесь коршун, как на моём животе. Когда же я избавлюсь от этого прошлого?

В приемной сидели еще три девушки, а вслед за нами вошла четвертая. Оля прошла к своему рабочему месту, но не успела сесть, как властный голос из кабинета директора приказал:

— Оля, пригласите Марину Александровну.

От звука этого голоса в моем теле все всколыхнулось. Так похож. Наверное, на меня таким образом будет действовать любой властный голос с приказными нотками. Ведь не может мое прошлое найти меня здесь. Или может? На трясущихся ногах я решительно, пока не передумала, подошла к двери, резко дернула ее на себя и переступила порог. Взгляд по сторонам и…

МАКАР.

Дверь резко распахнулась, порог переступила Она. Темно-синий цвет ее офисного костюма заставлял ее голубые глаза сиять еще ярче. Грудь, кажется, стала больше на полразмера. Вот моя бывшая рабыня увидела меня, узнает или нет? Ее глаза раскрылись шире, правая рука с обручальным кольцом на безымянном пальце начала подниматься вверх, но колени подогнулись, я вскочил, но не успел — девушка оказалась лежащей у моих ног без сознания.

Аккуратно прижав девушку к себе, положил ее на кожанный диванчик в углу кабинета. Сергей выскочил в приемную, кричал что-то своей секретарше, я же не мог оторваться от лица любимой. Гладил ее по щеке, целовал ее глаза, шеки, губы, словно одержимый, тихо шепча:

— Солнышко, очнись! Я умру без тебя. Ты очень сильная девочка, моя хорошая, давай, приходи в себя. Я приказываю тебе, немедленно очнись! Ты должна слушаться своего хозяина…

— Ты больше не мой хозяин, — прошептала мне в самые губы, не открывая глаз. — Ты сам разорвал контракт.

— Разорвал, — согласился с ней. Я больше не целовал ее, но и не отстранялся. Мои губы лежали на ее губах, щекоча дыханием.

— Слезьте с меня, пожалуйста, Макар…, — девушка замялась, словно забыла мое отчество.

— Мне нравится, как ты зовешь меня просто по имени. И ты назначена моим личным помощником.

— Я не смогу. Вдруг буду падать в обморок каждый раз, когда буду видеть вас?

— Так ты поэтому до сих пор глаза не открываешь?

Девушка кивнула, отчего ее губы прошлись по моим в лёгкой ласке, а я почувствовал, как напрягся мой член.

— Давай проверим: открой свои чудесные глазки и посмотри на меня.

Сам не заметил, как вновь перешел на приказной тон. А девочка не заметила, как вновь подчинилась мне и беспрекословно выполнила мой приказ: смотрела в мои глаза, для этого мне пришлось немного отстраниться от нее.

— Вот видишь: ты больше не теряешь сознание, когда я рядом, — произнес я внезапно хрипловатым голосом, потому что моя нимфа облизнула свои губы, глядя на мои. Я мысленно застонал, но так как за минуту до этого осознал, что мы не одни в кабинете, не накинулся на свою девочку с новыми поцелуями.

— С завтрашнего дня приступаешь к своим новым обязанностям. Сейчас передай все свои дела коллегам и можешь уйти домой пораньше. Жду тебя завтра к 8.30 здесь.

— На этом диване? — вдруг решила пошутить моя девочка, и тут же покраснела от своей смелости. Боже, ей двадцать семь, а она краснеет, как ребенок. Я старше ее ровно на десять лет, но рядом с ней чувствую себя безусым мальчишкой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Только если ты сама этого захочешь.

Девчонка отрицательно замотала головой, словно говоря, что никогда этого не захочет. Но я видел, как напряглись ее соски от моего близкого присутствия.

4

Марина.

Я лежала на диване практически в его объятиях. Что я чувствовала? Не могу описать словами. Страх и радость. Я хотела, чтобы он прижал меня к себе еще крепче, но боялась, что он так и сделает. Хотела крикнуть, чтобы отпустил меня и никогда не прикасался, и боялась, что он послушается. Поэтому молча смотрела в его глаза. Я соскучилась по ним. Соскучилась по нему. Макар. Красивое имя, ему идет. Мак. Макарушка. Нет, я никогда не смогу так его назвать. Хозяин. Несмотря на то, что он сам разорвал контракт, он так и остался хозяином моей жизни, моего тела, моих воспоминаний. Не было ни одного дня, чтобы я не думала о нем. Сперва с ненавистью, что из-за него я пережила такое, потом с тоской, что больше никогда его не увижу. И вот он здесь, держит меня в своих объятиях, и, кажется, не собирается отпускать, даже несмотря на то, что только сказал. Его правая рука лежит на моем плече и слегка поглаживает, а левая под моей головой, поддерживает, время от времени стискивая локоны, словно хочет подтащить меня к себе и целовать, но вовремя вспоминает, что мы не одни, и останавливается.