Моя (СИ) - Юки Шира

Но не сейчас. Сейчас меня дома ждет Моя Малышка. Вошел в прихожую, посреди холла стояла моя рабыня на коленях. Кроме ошейника на ней ничего не было.

— Чем ты сегодня порадуешь своего Хозяина? — мне нравилась наша новая игра.

— Мой Господин…

Что дальше говорила эта настырная крошка я не услышал. Мне до шума в ушах захотелось услышать, как она называет меня Хозяином, но она всегда звала меня Господином.

Девушка опустилась на четвереньки и подползла к моим ногам, виляя попой, в которую была вставлена пробка с хвостиком. Только сейчас я заметил в ее шикарных волосах ободок с ушками. И кто у нас тут сегодня: кошечка или щеночек? Погладил ее за ушком и услышал мурчание. Рабыня помогла мне снять ботинки и сразу же расстегнула ширинку. Минет у входных дверей?

Через некоторое время мы ужинали на кухне. Кошечка сидела под столом на полу у моих ног и ела из моих рук то, что я ей давал, тщательно облизывая мои пальцы. Я знал, как она не любит подобное унижение, она знала, что только после этого получит свой оргазм.

5.3. Она

Иногда я просто ненавидела его всеми фибрами души. Обычно в те моменты, когда он унижал меня, специально или неосознанно. Вот как сейчас. Сидеть на полу под столом между его ног, брать еду из его рук. Но мое тело предавало меня каждый раз, когда он рядом. Сама того не замечая, я прижималась к нему ближе, чтобы вдыхать его аромат. Мой разум еще сопротивлялся, но мое тело сдалось на милость своего хозяина. Именно тело первым признало его право называться моим хозяином. И только мое природное упрямство не позволяло мне признать поражение, и обратиться так к нему вслух. Я сама себе больше не хозяйка. По договору, подписанному с этим мужчиной, имени которого я до сих пор не знала, мне служить ему еще почти 11 месяцев. Если он смог всего за месяц с небольшим так приручить мое тело, то к окончанию нашей сделки я не смогу без него жить. Уже сейчас я не могла заснуть, если его не было дома, когда он звонил и говорил, чтобы я не ждала его. И только увидев во дворе свет фар его машины, я, спокойно выдохнув, ложилась в кровать и притворялась спящей, если он заглядывал в мою спальню. Да, он наконец-то выделил мне отдельную комнату. Только спала я в ней от силы раз восемь. Вот и прошлой ночью он вернулся далеко за полночь, заглянул ко мне, но сразу же ушел к себе. Я уже засыпала, когда он вернулся в мою спальню, забрался ко мне под одеяло со спины, подсунул одну руку мне под шею, второй накрыл мой живот и притянул меня к себе. Уткнувшись подбородком в мое плечо и чувствительное местечко за ушком, сонно буркнул:

— Спи, не трепыхайся! Я слишком устал, — сразу захрапел.

Спрашивается, что это было? А утром я проснулась от его поцелуя. Он же был уже во мне, и я вся горела от желания. И вот что мне делать с моим телом-предателем?

Вот и сейчас, я облизываю его пальцы, и между ног становится мокрее и горячее. Мне этого уже мало, хочу вновь дотронуться до него между ног, и вдыхать его аромат. Я такая же извращенка, как и он. Да еще и нимфоманка.

Я ждала и жаждала его прикосновений и поцелуев, ласк и наслаждения, которое давал мне только этот мужчина. Или не давал, если наказывал меня за какую-нибудь провинность. Если первое время он наказывал меня поркой, то очень быстро заменил ее лишением оргазма. Всё из-за того, что у меня очень нежная кожа, а у него нежный желудок, не выносящий вида крови на моей коже. Да, мой мужчина не садист.

Что? Мой мужчина? Нет-нет-нет. Он вовсе не мой. Но пора уже признаться самой себе, что я хочу, чтобы он был моим, как я уже стала его.

Мне нравится ощущение ошейника на моей шее, как он слегка сдавливает горло, а серебряный медальон с выгравированной готической буквой М холодит ямочку между ключиц. Подцепив пальцем кольцо на ошейнике, мужчина потянул за него, вынуждая меня выбраться из-под стола и почти распластаться моей голой тушкой по его полностью одетому телу. Проведя большим пальцем по моим ключицам, чуть вдавил медальон в кожу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Мне нравится, как выглядит на тебе знак моей принадлежности. Может, сделаем тебе тату с моим именем? — не успела я возмутиться, как он сам себе ответил, — Нет, нельзя, по нашему контракту никаких видимых следов. Верно? Но может, хотя бы пирсинг в сосках? Они после этого очень чувствительные. И легко заживут.

— Нет!

— Жаль. На выходных поедем на три дня в одно чудесное место. Уверен, тебе понравится. А сейчас пойдем наверх, большой мальчик хочет получить массаж от своей нежной кошечки.

5.4. Он

В клубе мне сразу не понравилось. Было здесь что-то отталкивающее. Дорогой стильный интерьер в черно-красных тонах, много закутков, стилизованных под мрачные казематы инквизиции. Вся обслуга — молоденькие рабыни лет двадцати, на которых из одежды только ошейники, кандалы или наручники. У всех вставлены пробки, у кого-то простые, некоторые с хвостами, у кого-то вибрирующие. У многих девушек пирсинг в сосках в виде колец, к которым прицеплена либо цепочка, уходящая к ошейнику, оттягивая грудь наверх, либо грузики, тянущие грудь вниз. Несколько девушек с зажимами на сосках. Причем, видно, что они доставляют им сильный дискомфорт. Отовсюду слышатся стоны или крики. Причем, по звучанию, не всегда наслаждения. По всему периметру помещения, в которое нас привела администратор, порют или трахают зафиксированных девушек. Еще несколько рабынь сидят у ног своих хозяев, не смея поднять глаз. Мужчин-рабов я увидел здесь всего пять или шесть человек из почти шестидесяти присутствующих.

Моя малышка вцепилась в мою руку и зашептала мне в ухо:

— Господин, пожалуйста, давайте уйдем отсюда. Мне здесь не нравится.

И если сперва сам хотел уйти, не понимая своих ощущений и смутного беспокойства, то теперь, скрипнув зубами, решил остаться. Я Хозяин! Именно я решаю, когда мы отсюда уйдем! Ни одна рабыня еще не приказывала мне.

Моя рабыня, она была здесь самая одетая. Получив приглашение, которое достал для меня Гошка, я узнал, что сам могу быть в чем угодно, а вот дресс-код для рабынь предусматривает только одну единственную деталь одежды, и она должна быть не больше пятидесяти сантиметров. Малышка очень смущалась, надевая тонкую шелковую сорочку длиной ровно пятьдесят сантиметров. Корсаж поддерживал грудь, кружевные вставки по бокам открывали постороннему взгляду, что белья на ней нет, а тонкая, но плотная ткань прикрывала все стратегически важные места. Я и сам не очень-то хотел открывать взгляду посторонних мужиков прелести моей девочки.

Увидел Гошку, точнее, Георгия Романовича, моего давнего знакомого, садиста с десятилетним стажем. У его ног лежала голая девушка в ошейнике, кажется, официантка. Он же методично опускал на ее уже изрядно исполосованные ягодицы розгу. Взглянув на меня, кивком пригласил присаживаться за его столик и пожаловался:

— Представляешь, эта дрянь принесла мне мохито вместо маргариты?

От пола донеслось жалобное:

— Простите, Господин…

И тут, как в песне, "кажется, я понял, что ты имела в виду". Клуб называется "Whip" — кнут, плеть. Здесь собираются те, кто любит причинять и получать боль. Я ничего не имею против них, но сам не сторонник SM. Теперь понятно, почему этот клуб так понравился Гошке, и не понравился мне и малышке. Интуиция, мать ее. Ладно, посидим немного с Гошкой, все-таки, он, вроде как, пригласил меня на день рождения. Кстати, подарок. Протянул руку к своей девочке, и вытянул из ее сжатого кулачка красиво упакованный сверток с бантиком.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— С днем рождения!

— Спасибо, брателло, но я бы предпочел, чтобы подарила его твоя рабыня. Красивая сучка. Подаришь ночь с ней?

— Ты же знаешь, я не делюсь своими игрушками. Вот когда наиграюсь, тогда можешь спросить ее, захочет ли она.

— Ой, да кому интересно их мнение! Они рождены, чтобы раздвигать ноги и сосать, на большее их мозгов не хватает.